— Объявите перерыв, — сказал он Мак-Магону, когда в буре криков и рукоплесканий Цезаря на руках снесли со сцены. — И скажите, что в парке для всех приготовлено бесплатное угощение. Это мгновенно вытеснит у них из головы впечатление от речи. А потом покажите им живые картины, фейерверк, бокс — вообще все, что у вас предполагалось, — продолжал он. — Кажется, Парк Бийл говорил, что будут еще гонки самодельных автомобилей?
— Точно так, полковник, — сказал Мак-Магон, бледный, все еще не пришедший в себя после «скандала», как он мысленно называл выступление Цезаря.
Пришел растерянный Уорвик, на которого сразу набросился Сфикси: почему он не прочел список этих проклятых негров, чтобы они не скандалили, черт бы их побрал!
— У меня его с собой не было, — оправдывался Уорвик. — Я думал, это не так существенно.
Миллард ничего не сказал, но так посмотрел на Уорвика, что тот сразу сослался на нездоровье и ушел.
Как только объявили перерыв, Кэт стала потихоньку пробираться между креслами попечителей к выходу из ложи. Однако, на ее несчастье, мать вспомнила о ней:
— Поди сюда, милочка, у меня для тебя есть сандвичи и яблочный пирог.
— Я не хочу, ма, — взмолилась Кэт. — Право, не хочется.
Но мать заставила ее сесть возле себя и глотать злосчастные сандвичи. Кэт так свирепо накинулась на них, откусывала такие огромные куски, что мать подумала: «Говорила, что не хочет, а сама, видно, голодна, как волчонок. Ах, дети, дети!» Миссис Мак-Магон и не подозревала, чем объясняется аппетит ее дочери. Как можно скорее покончить с ненавистными сандвичами, чтобы успеть передать друзьям услышанное, — вот чего больше всего на свете хотела Кэт.
Но, когда она наконец справилась с едой и кинулась искать Джона или Чарли, ни того, ни другого уже не было.
30. На старт
Гонки «табачных ящиков» были назначены на пять часов пополудни. День продолжал быть по-весеннему теплым, но солнце склонялось все ниже, от деревьев и домов протянулись длинные тени, на Парк-авеню обитатели мавританских и прочих вилл собирались к пятичасовому чаю — все указывало на приближение вечера.
В Горчичном Раю, в доме Робинсонов, Салли тоже попробовала было уговорить сына выпить чашку чаю, но Чарли только хмуро покачал головой и отмахнулся.
— Да не волнуйся так, — сказала Салли. — Я уверена, сейчас за тобой приедут. Просто задержались.
Чарли и его мать ушли с праздника тотчас же после бурного выступления Цезаря. Их ожидания были обмануты, они не услышали, как произносят имя отца, доблестно погибшего в бою, и Салли не желала ни минуты больше оставаться в этом зале и развлекаться. Чарли же хотел вернуться домой пораньше, чтобы выкатить «Свирель» из сарая и дожидаться грузовой машины, которая должна была приехать и, как в прошлые годы, вывезти его машину на старт. Василь, который был менеджером Чарли на гонках, хотел было идти с ним, но Чарли сказал, чтобы он ждал его на старте.
— Жди меня у весов, — попросил он на прощание. — Мне гораздо важнее, чтобы ты помог мне поставить машину на весы, а то там, того и гляди, что-нибудь обломают.
Остальные друзья собирались идти на гонки тотчас же после живых картин, чтобы успеть занять лучшие места у самого барьера. Близнецы и Джон Майнард уже заключили пари с какими-то гренджерскими мальчиками, которые ставили на Мэрфи. Обе стороны с жаром расхваливали своего кандидата и всячески поносили кандидата противника.
Уже больше часа ждет Чарли с матерью грузовик, а его все нет и нет.
Старые отцовские часы на столе четырежды хрипло воззвали к Чарли. Часы на церковной колокольне пробили четыре. За ними прозвонили часы на пожарной вышке.
Бой часов резко отдавался в ушах мальчика и заставлял его еще напряженнее прислушиваться к каждому звуку, доносящемуся с улицы, к шелесту автомобильных шин. Вот какая-то машина замедлила ход и как будто собирается остановиться у дома. Салли, встревоженная не меньше сына, распахнула дверь…
— Привезли пиво в аптеку, — сказала она, стараясь говорить самым беспечным тоном. — Сейчас, верно, приедут и за тобой.
«Свирель» — блестящая, отполированная красавица машина стояла во дворе. Десятки раз подходил к ней Чарли — то протрет замшей лобовое стекло, то поправит резиновый коврик под сиденьем. Он выдумывал для себя еще и еще дела, чтобы хоть чем-нибудь отвлечься от этого тягостного ожидания.
Еще утром Чарли был в самой лучшей спортивной форме — и физически и душевно. Однако сейчас ни один спортивный тренер не был бы доволен его состоянием. Сначала огорчения, испытанные на празднике, а теперь это бесконечное ожидание измучили мальчика. Он выглядел усталым и совсем не таким подтянутым, как утром. Салли уже два раза бегала звонить в судейскую коллегию — почему не присылают машину. Каждый раз ей отвечал совершенно посторонний человек, обещал непременно передать, чтобы прислали грузовик, но, по-видимому, тут же забывал о своем обещании. Часы на колокольне пробили четверть пятого. Салли испуганно посмотрела на сына. Он стоял, прижавшись лбом к окну, и даже не обернулся. Может, попросить кого-нибудь из соседей подвезти «Свирель» к холму Надежды? Но, во-первых, владельцев машин в Горчичном Раю было только два, а во-вторых, и эти двое с утра уехали в парк на праздник.
Салли решительно открыла дверь и вышла на крыльцо. Толстый парень в шляпе, сдвинутой на затылок, вез на грузовике пустые бочки, которые оглушительно грохотали, подпрыгивая и катаясь по платформе. Салли помахала ему рукой. Парень притормозил.
— Вам чего, хозяйка? — прокричал он, высунувшись из кабины и морща нос.
Салли подошла ближе и попросила подвезти «Свирель» к холму на старт. Парень был из другого штата и ничего не слышал о гонках. Он вовсе не был автомобильным болельщиком, к тому же черное лицо женщины ему явно не понравилось.
— Некогда мне тут с вами возиться! — сказал он, морщась еще больше. — Вечно эти негры занимаются чепухой.
Салли окончательно пала духом: как она вернется в дом?
Но, когда она стояла уже на крыльце, до ее слуха донесся знакомый и такой привычный звук рожка.
— Дядя Пост! — воскликнула она, распахивая дверь настежь. — Дядя Пост — вот кто нас выручит!
Оливковая машина появилась в конце улицы. Дядя Пост катил, зорко поглядывая на дорогу — как бы ненароком не раздавить курицу, собаку или зазевавшегося малыша: ведь здесь, в Горчичном Раю, дети постоянно играли в пыли посреди улицы. Это не то что в аристократических районах, где чинные детки прогуливались за решетками садов, на подстриженных лужайках.
Салли помахала ему, и дядя Пост, повозившись немного, обуздал свое чудовище и остановился у дома Робинсонов.
— Сегодня, к сожалению, ничего для вас нет, мэм, — сказал он, свешиваясь с сиденья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100