А. А. Александрова. Л.:
Худлит, 1991. С. 457-458.
18 Глава 1
мет не теряет своей конкретности"2, у Заболоцкого же "предмет не
дробится, но, наоборот, -- сколачивается и уплотняется до отказа, как бы
готовый встретить ощупывающую руку зрителя"3. Особая задача стоит и перед
Хармсом,
внимание которого сосредоточено не на статической фигуре, но на
столкновении ряда предметов, на их взаимоотношениях. В момент действия
предмет принимает новые конкретные очертания, полные действительного
смысла4.
Уже из этих уточнений ясно, что "предмет" обэриутов -- нечто совершенно
иное, чем "предмет" или "вещь" иных представителей российского авангарда5.
Что значит, что он разбрасывается на части, но не теряет конкретности, что
он "уплотняется до отказа" или "принимает новые конкретные очертания"?
Почему "это не тот предмет, который вы видите в жизни"?
Очевидно, что предмет обэриутов -- это вовсе не конкретный, реальный
предмет. Мне кажется, что понятие "предмет" у обэриутов, столь центральное в
их декларации, может быть соотнесено с контекстом первых феноменологических
исследований, донесенных в Россию прежде всего в интерпретации Густава
Шпета6. Хармс читает "Явление и смысл" Шпета в 1925 году (ГББ, 76). В этой
книге задача философии формулируется так: создать научную герменевтику
различных форм интеллектуальной деятельности, раскрывающей "смысл
предмета".
Гуссерль, вслед за Брентано7, показал, что наше сознание
интенционально, то есть всегда сознание некоего предмета. При этом предмет
Интенциональности дается нам через синтез множества восприятии,
воспоминаний, образов. Предмет Интенциональности возникает как некая
идеальная константа, трансцендирующая постоянно меняющийся поток различных
форм (фаз) репрезентации предмета. Предмет, таким образом, оказывается
продуктом сознания и одновременно коррелятом его активности. Через
формирование предмета осуществляется и формирование связанных с ним смыслов.
Идеальность смысла может существовать лишь в той мере, в какой она
связывается с единством и постоянством предмета. Эти идеи Гуссерля
представлены в шпетовском "Явлении и смысле". Гуссерль полагал,
___________
2 Там же. С. 458.
3 Там же. С. 459.
4 Там же. С, 459.
5 См. попытку осмыслить обэриугское понятие "предмета" в контексте
экспериментов сюрреалистов в статье: Цивьян Татьяна. Предмет в
обэриутском мироощущении и предметные опыты Магритта // Русский
авангард в кругу европейской культуры: Материалы международной конференции.
М., 1993.С. 151--157.
6 Феноменология в двадцатые годы оказала воздействие на целый ряд
мыслителей, среди которых, разумеется, доминируют Шлет и Лосев (о Лосеве мне
еще неоднократно придется упоминать в этой книге). О распространении
феноменологии в России см.: Haardt Alexander. Gustav Shpet's
"Appearance and Sense" and Phenomenology in Russia // Shpet Gustav.
Appearance and Sense. Dordecht; Boston; London: Kluwer Academic Publishers.
1991. P. XVII-XXXI.
7 Хармс упоминает Брентано в списке книг, с которыми он знакомится
(ГББ, 76).
Предмет, имя. случай 19
что различные трансцендентальные теории восприятия, интуиции, воли и т.
д. должны будут со временем соединиться в общую теорию "предмета в целом"8 и
что эта "объективная теория" заменит собой психологию.
Программа обэриутов похожа на гуссерлевскую программу описания
"предмета", данного в различных формах сознания. Каждый из обэриутов как
будто исследует собственную процедуру постулирования предмета и неотделимого
от этого "смысла". Один рассматривает формирование "предмета" в формах его
"разъятая", иной в формах "уплотнения" и т. д.
2
Шпет подробно останавливается на понятии "предмет" в контексте
словесного творчества в своих "Эстетических фрагментах" (1922). Прежде
всего, он различает два типа предметности. Первый -- номинативный,
второй -- смысловой. Номинативная предметность -- это простое
указание на предмет, как в словаре. Номинативную предметность Шпет
сравнивает со стоическим "лектон". Шпет поясняет:
Словарь не есть в точном смысле собрание или перечень слов с их
значениями-смыслами, а есть перечисление имен языка, называющих вещи,
свойства, действия, отношения, состояния, и притом в форме всех
грамматических категорий <...>. Мы спрашиваем: "что значит pisum?", и
отвечаем: "pisum значит горох", но в то же время спрашиваем:
"как по-латыни или в как в ботанике горох?", и отвечаем:
"pisum", т. е. собственно в этом обороте речи подразумевается: "как
называется и пр<оч.>". "Горох", следовательно, не есть значение-смысл
слова pisum9.
Шпет утверждает, что называние не есть смысл, а потому многие
номинативные обороты в его терминах вообще не имеют смысла. Смысловая
предметность возникает там, где речь начинает взаимодействовать с мышлением.
Номинативная предметность -- называние -- подобна указанию на нечто. И это
нечто, возникая в сознании собеседника или читателя, и есть предмет.
В отличие от "вещи" -- реального объекта, "предмет" -- это идеальная,
мыслимая вещь, не имеющая никакого подлинного существования и
характеризующаяся главным образом своей идеальной устойчивостью. Предмет
дается нам в мышлении через слово, а потому он есть основа и носитель
смысла. Вот как Шпет определяет существо "предмета":
...потому, что предмет может быть реализован, наполнен содержанием,
овеществлен и через слово же ему будет сообщен также смысл, он и есть
формальное образующее начало этого смысла. <..-> Он держит в себе
содержание, формируя его со стороны семасиологической, он "носитель" смысла,
и он переформирует номинальные формы, скрепляет их,
____________
8 Husserl Edmund. Meditations cartesiennes. Paris: Vrin, 1953.
P. 44.
9 Шпет Г. Г. Эстетические фрагменты // Шпет Г. Г. Сочинения. М.:
Правда, 1989. С. 390.
20 Глава I
утверждает, фиксирует. Если бы под словом не подразумевался предмет,
сковывающий и цементирующий вещи в единство мыслимой формы, они рассыпались
бы под своим названием, как сыпется с ладони песок, стоит только сжать
наполненную им руку. Предмет есть подразумеваемая форма называемых вещей,
конкретная тема, поскольку он извлекается из-под словесно-номинальной
оболочки, но не отдирается от нее. <...> Сфера предмета есть сфера
чистых онтологических форм, сфера формально-мыслимого10.
Здесь прежде всего существенно то, что предмет "цементирует вещи в
единство мыслимой формы", без него вещи бы сыпались, как песок. Иначе
говоря, он единственная гарантия единства мира, идентичности объектов
реальности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155
Худлит, 1991. С. 457-458.
18 Глава 1
мет не теряет своей конкретности"2, у Заболоцкого же "предмет не
дробится, но, наоборот, -- сколачивается и уплотняется до отказа, как бы
готовый встретить ощупывающую руку зрителя"3. Особая задача стоит и перед
Хармсом,
внимание которого сосредоточено не на статической фигуре, но на
столкновении ряда предметов, на их взаимоотношениях. В момент действия
предмет принимает новые конкретные очертания, полные действительного
смысла4.
Уже из этих уточнений ясно, что "предмет" обэриутов -- нечто совершенно
иное, чем "предмет" или "вещь" иных представителей российского авангарда5.
Что значит, что он разбрасывается на части, но не теряет конкретности, что
он "уплотняется до отказа" или "принимает новые конкретные очертания"?
Почему "это не тот предмет, который вы видите в жизни"?
Очевидно, что предмет обэриутов -- это вовсе не конкретный, реальный
предмет. Мне кажется, что понятие "предмет" у обэриутов, столь центральное в
их декларации, может быть соотнесено с контекстом первых феноменологических
исследований, донесенных в Россию прежде всего в интерпретации Густава
Шпета6. Хармс читает "Явление и смысл" Шпета в 1925 году (ГББ, 76). В этой
книге задача философии формулируется так: создать научную герменевтику
различных форм интеллектуальной деятельности, раскрывающей "смысл
предмета".
Гуссерль, вслед за Брентано7, показал, что наше сознание
интенционально, то есть всегда сознание некоего предмета. При этом предмет
Интенциональности дается нам через синтез множества восприятии,
воспоминаний, образов. Предмет Интенциональности возникает как некая
идеальная константа, трансцендирующая постоянно меняющийся поток различных
форм (фаз) репрезентации предмета. Предмет, таким образом, оказывается
продуктом сознания и одновременно коррелятом его активности. Через
формирование предмета осуществляется и формирование связанных с ним смыслов.
Идеальность смысла может существовать лишь в той мере, в какой она
связывается с единством и постоянством предмета. Эти идеи Гуссерля
представлены в шпетовском "Явлении и смысле". Гуссерль полагал,
___________
2 Там же. С. 458.
3 Там же. С. 459.
4 Там же. С, 459.
5 См. попытку осмыслить обэриугское понятие "предмета" в контексте
экспериментов сюрреалистов в статье: Цивьян Татьяна. Предмет в
обэриутском мироощущении и предметные опыты Магритта // Русский
авангард в кругу европейской культуры: Материалы международной конференции.
М., 1993.С. 151--157.
6 Феноменология в двадцатые годы оказала воздействие на целый ряд
мыслителей, среди которых, разумеется, доминируют Шлет и Лосев (о Лосеве мне
еще неоднократно придется упоминать в этой книге). О распространении
феноменологии в России см.: Haardt Alexander. Gustav Shpet's
"Appearance and Sense" and Phenomenology in Russia // Shpet Gustav.
Appearance and Sense. Dordecht; Boston; London: Kluwer Academic Publishers.
1991. P. XVII-XXXI.
7 Хармс упоминает Брентано в списке книг, с которыми он знакомится
(ГББ, 76).
Предмет, имя. случай 19
что различные трансцендентальные теории восприятия, интуиции, воли и т.
д. должны будут со временем соединиться в общую теорию "предмета в целом"8 и
что эта "объективная теория" заменит собой психологию.
Программа обэриутов похожа на гуссерлевскую программу описания
"предмета", данного в различных формах сознания. Каждый из обэриутов как
будто исследует собственную процедуру постулирования предмета и неотделимого
от этого "смысла". Один рассматривает формирование "предмета" в формах его
"разъятая", иной в формах "уплотнения" и т. д.
2
Шпет подробно останавливается на понятии "предмет" в контексте
словесного творчества в своих "Эстетических фрагментах" (1922). Прежде
всего, он различает два типа предметности. Первый -- номинативный,
второй -- смысловой. Номинативная предметность -- это простое
указание на предмет, как в словаре. Номинативную предметность Шпет
сравнивает со стоическим "лектон". Шпет поясняет:
Словарь не есть в точном смысле собрание или перечень слов с их
значениями-смыслами, а есть перечисление имен языка, называющих вещи,
свойства, действия, отношения, состояния, и притом в форме всех
грамматических категорий <...>. Мы спрашиваем: "что значит pisum?", и
отвечаем: "pisum значит горох", но в то же время спрашиваем:
"как по-латыни или в как в ботанике горох?", и отвечаем:
"pisum", т. е. собственно в этом обороте речи подразумевается: "как
называется и пр<оч.>". "Горох", следовательно, не есть значение-смысл
слова pisum9.
Шпет утверждает, что называние не есть смысл, а потому многие
номинативные обороты в его терминах вообще не имеют смысла. Смысловая
предметность возникает там, где речь начинает взаимодействовать с мышлением.
Номинативная предметность -- называние -- подобна указанию на нечто. И это
нечто, возникая в сознании собеседника или читателя, и есть предмет.
В отличие от "вещи" -- реального объекта, "предмет" -- это идеальная,
мыслимая вещь, не имеющая никакого подлинного существования и
характеризующаяся главным образом своей идеальной устойчивостью. Предмет
дается нам в мышлении через слово, а потому он есть основа и носитель
смысла. Вот как Шпет определяет существо "предмета":
...потому, что предмет может быть реализован, наполнен содержанием,
овеществлен и через слово же ему будет сообщен также смысл, он и есть
формальное образующее начало этого смысла. <..-> Он держит в себе
содержание, формируя его со стороны семасиологической, он "носитель" смысла,
и он переформирует номинальные формы, скрепляет их,
____________
8 Husserl Edmund. Meditations cartesiennes. Paris: Vrin, 1953.
P. 44.
9 Шпет Г. Г. Эстетические фрагменты // Шпет Г. Г. Сочинения. М.:
Правда, 1989. С. 390.
20 Глава I
утверждает, фиксирует. Если бы под словом не подразумевался предмет,
сковывающий и цементирующий вещи в единство мыслимой формы, они рассыпались
бы под своим названием, как сыпется с ладони песок, стоит только сжать
наполненную им руку. Предмет есть подразумеваемая форма называемых вещей,
конкретная тема, поскольку он извлекается из-под словесно-номинальной
оболочки, но не отдирается от нее. <...> Сфера предмета есть сфера
чистых онтологических форм, сфера формально-мыслимого10.
Здесь прежде всего существенно то, что предмет "цементирует вещи в
единство мыслимой формы", без него вещи бы сыпались, как песок. Иначе
говоря, он единственная гарантия единства мира, идентичности объектов
реальности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155