Мокрая одежда прилипла к телу и очень хотелось есть. Я поднялся и пошел, удаляясь от берега. Лес стал меняться. По пути попадались громадные буки в два обхвата, чередуясь с уже привычными соснами. Вдалеке послышался звук пилы, и я понял, что нахожусь недалеко от человеческого жилья.
В тоске я присел к подножию большого дерева, размышляя, как быть дальше. Я был китайцем, маленьким и до смерти напуганным. Я не знал ни слова по-английски. У меня не было документов, позволявших мне на законном основании находиться на американской территории. У меня не было денег, чтобы купить себе еду, даже если бы я знал, как об этом спросить. Я думал, что если американцы найдут меня, то они просто-напросто меня убьют, и решил дождаться ночи, чтобы попытаться украсть какую-нибудь пищу. Я буду идти ночами, пока не приду к большому городу, а уж там я узнаю, где находится Золотая гора, и получу работу у своих земляков из Той-Шаня.
Крадучись, я пошел на звук пилы и вскоре увидел лесопилку. Это было высокое деревянное строение, воздвигнутое на крутом берегу реки. В воздухе стоял устойчивый запах смолы, всюду были навалены груды бревен и лежали аккуратные штабеля из досок, перевязанных веревками. Несколько мужчин, вооружившись топорами, обрубали ветки со свежеповаленных деревьев. Некоторые из работников вязали плоты из бревен, уже спущенных на реку. Все эти люди – и с топорами, и плотогоны – были белыми, «иностранными дьяволами», и я со страхом вернулся под спасительную защиту деревьев.
Затем голод снова погнал меня вперед. Обойдя лесопилку, я заметил небольшой деревянный домик. Из трубы шел дым, а на пороге стояла женщина в черном платье и фартуке и швыряла крошки нескольким голенастым курам, хлопотливо рывшимся тут же в пыли. Я едва не подпрыгнул от радости – там, где куры, должны быть и яйца. Если проявить максимум осторожности и ловкости, то можно разжиться едой. Но радость моя оказалась преждевременной – неподалеку бродила большая черная собака, что-то вынюхивавшая в кустах. Ясное дело, при малейшей тревоге она залает и предупредит свою хозяйку.
С наступлением сумерек звук пилорамы прекратился, и белые стали возвращаться с работы домой, громко переговариваясь и смеясь. Я дождался момента, когда женщина собрала кур и заперла их в курятник на ночь. Она позвала собаку, и они вместе вошли в дом. Дверь захлопнулась. Через некоторое время в доме зажегся свет. С глубокой печалью я вспомнил нашу мирную деревеньку на берегу Янцзы. Правда, я сразу же вспомнил и своего папашу и все то горе, которое он причинил нам с сестрой. Следовало признать, что дома у меня больше не было. Я собрал все оставшиеся у меня силы и мужество и решил, что выживу любой ценой и в один прекрасный день вернусь к себе в деревню богатым человеком. И тогда я уничтожу своего так называемого отца, как он уничтожил мою мать и обрек на позор сестру.
Я продолжал сидеть в своем убежище, стараясь не терять Из виду курятник и дожидаясь темноты. Птицы постепенно угомонились в своих гнездах, и шорох листьев в ветвях деревьев затих.
Тогда я пробрался в курятник через узенькое оконце. Куры принялись громко кудахтать, и я некоторое время стоял не двигаясь, в надежде, что они немного попривыкнут ко мне и не будут так громко орать. Затем я тщательно обыскал насесты и нашел два еще теплых яйца. Терпеть у меня уже не было сил. Не сходя с места, я разбил скорлупу и вылил содержимое яиц себе в рот. Но это только раззадорило мой аппетит. Я обнаружил корытце с отрубями, которые хозяйка оставила для птиц, и съел их все без остатка. Кроме того, я нашел миску, где хранились остатки собачьего обеда, и вылизал ее до блеска. Потом, выбравшись из курятника, так и не насытившись, я двинулся через лес дальше.
Не знаю, сколько дней длилось мое путешествие и сколько миль я прошел, питаясь ягодами и кореньями. Мне удалось поймать маленького крольчонка, и я, убив его ударом камня по голове, буквально сожрал его сырым, разрывая руками теплую кровоточащую плоть. Лес, наконец, стал постепенно редеть, и я оказался в саду, где мне удалось собрать в подол куртки несколько упавших яблок и позже сжевать их на поляне, запивая водой из ручья.
Дни стояли жаркие, зато ночи были холодны, так что я видел пар от своего дыхания. Следующая ночь выдалась особенно холодной, и хотя я шел очень быстрым шагом, согреться так и не смог. На мне были бумажные брюки и куртка, а тонкие полотняные туфли уже давно порвались во многих местах. В лесу я наткнулся на тропинку и принялся идти по ней, пока она не привела меня к длинному деревянному строению с крохотной колоколенкой на крыше. Дверь была не заперта, и я проник внутрь. В свете луны я увидел ряды длинных деревянных скамеек и алтарь с крестом – точно такой же, какой я видел в здании христианской миссии в Нанкине. Я понял, что это, скорее всего, священное место белых. Я распростерся на полу и вознес молитву иноземному Богу, несколько раз с уважением коснувшись лбом скрипучих половиц. Я просил неизвестного мне Бога не гневаться на меня за ночное вторжение.
В помещении стоял сильный холод, но, по крайней мере, не было ветра, и я, растянувшись на одной из скамеек, смежил веки. С тех пор как я покинул родину, я впервые находился под защитой прочных стен. Я почувствовал себя на удивление хорошо и спокойно и мгновенно уснул.
Проснулся я от толчка. Солнечный свет заливал святилище через большое окно, а рядом со мной стоял мужчина, одетый в черное, краснолицый и голубоглазый, и тряс меня за плечо. Помнится, мне ни разу в жизни не приходилось встречать в Китае таких странных пронзительных голубых глаз.
Лаи Цин замолчал. Он смотрел в пол, и было видно, что ему не слишком хочется продолжать. Фрэнси сказала успокаивающе:
– Если тебе не хочется, то не рассказывай дальше.
– Ничего особенного, – пожал он плечами. – Человек оказался местным проповедником. Я не понимал, что он мне говорит, но знал хорошо одно – я его пленник. Я огляделся вокруг, желая обнаружить хоть малейшую лазейку, чтобы улизнуть. Тот заметил мой затравленный взгляд и рассмеялся громким сочным смехом. Ухватив за плечо, он вывел меня из часовни и повел по дорожке. Скоро мы подошли к небольшой деревеньке. В ней и было всего-то с дюжину двухэтажных домиков и прочих строений, вытянувшихся вдоль дороги. Стояло раннее утро, и нам по пути попадались жители. На женщинах были длинные широкие юбки, точно такие же, как и на той, у которой я воровал из курятника яйца. Спереди они носили цветастые передники, а на головах – чепцы и платки. Более всего я завидовал мужчинам, одетым в теплые шерстяные рубашки и куртки. Как и пастор, они большей частью были неразговорчивы, суровы и голубоглазы. Но даже эти сдержанные на вид люди останавливались посередине улицы и, открыв рты, глазели на священника, конвоировавшего странного мальчугана в экзотических лохмотьях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177
В тоске я присел к подножию большого дерева, размышляя, как быть дальше. Я был китайцем, маленьким и до смерти напуганным. Я не знал ни слова по-английски. У меня не было документов, позволявших мне на законном основании находиться на американской территории. У меня не было денег, чтобы купить себе еду, даже если бы я знал, как об этом спросить. Я думал, что если американцы найдут меня, то они просто-напросто меня убьют, и решил дождаться ночи, чтобы попытаться украсть какую-нибудь пищу. Я буду идти ночами, пока не приду к большому городу, а уж там я узнаю, где находится Золотая гора, и получу работу у своих земляков из Той-Шаня.
Крадучись, я пошел на звук пилы и вскоре увидел лесопилку. Это было высокое деревянное строение, воздвигнутое на крутом берегу реки. В воздухе стоял устойчивый запах смолы, всюду были навалены груды бревен и лежали аккуратные штабеля из досок, перевязанных веревками. Несколько мужчин, вооружившись топорами, обрубали ветки со свежеповаленных деревьев. Некоторые из работников вязали плоты из бревен, уже спущенных на реку. Все эти люди – и с топорами, и плотогоны – были белыми, «иностранными дьяволами», и я со страхом вернулся под спасительную защиту деревьев.
Затем голод снова погнал меня вперед. Обойдя лесопилку, я заметил небольшой деревянный домик. Из трубы шел дым, а на пороге стояла женщина в черном платье и фартуке и швыряла крошки нескольким голенастым курам, хлопотливо рывшимся тут же в пыли. Я едва не подпрыгнул от радости – там, где куры, должны быть и яйца. Если проявить максимум осторожности и ловкости, то можно разжиться едой. Но радость моя оказалась преждевременной – неподалеку бродила большая черная собака, что-то вынюхивавшая в кустах. Ясное дело, при малейшей тревоге она залает и предупредит свою хозяйку.
С наступлением сумерек звук пилорамы прекратился, и белые стали возвращаться с работы домой, громко переговариваясь и смеясь. Я дождался момента, когда женщина собрала кур и заперла их в курятник на ночь. Она позвала собаку, и они вместе вошли в дом. Дверь захлопнулась. Через некоторое время в доме зажегся свет. С глубокой печалью я вспомнил нашу мирную деревеньку на берегу Янцзы. Правда, я сразу же вспомнил и своего папашу и все то горе, которое он причинил нам с сестрой. Следовало признать, что дома у меня больше не было. Я собрал все оставшиеся у меня силы и мужество и решил, что выживу любой ценой и в один прекрасный день вернусь к себе в деревню богатым человеком. И тогда я уничтожу своего так называемого отца, как он уничтожил мою мать и обрек на позор сестру.
Я продолжал сидеть в своем убежище, стараясь не терять Из виду курятник и дожидаясь темноты. Птицы постепенно угомонились в своих гнездах, и шорох листьев в ветвях деревьев затих.
Тогда я пробрался в курятник через узенькое оконце. Куры принялись громко кудахтать, и я некоторое время стоял не двигаясь, в надежде, что они немного попривыкнут ко мне и не будут так громко орать. Затем я тщательно обыскал насесты и нашел два еще теплых яйца. Терпеть у меня уже не было сил. Не сходя с места, я разбил скорлупу и вылил содержимое яиц себе в рот. Но это только раззадорило мой аппетит. Я обнаружил корытце с отрубями, которые хозяйка оставила для птиц, и съел их все без остатка. Кроме того, я нашел миску, где хранились остатки собачьего обеда, и вылизал ее до блеска. Потом, выбравшись из курятника, так и не насытившись, я двинулся через лес дальше.
Не знаю, сколько дней длилось мое путешествие и сколько миль я прошел, питаясь ягодами и кореньями. Мне удалось поймать маленького крольчонка, и я, убив его ударом камня по голове, буквально сожрал его сырым, разрывая руками теплую кровоточащую плоть. Лес, наконец, стал постепенно редеть, и я оказался в саду, где мне удалось собрать в подол куртки несколько упавших яблок и позже сжевать их на поляне, запивая водой из ручья.
Дни стояли жаркие, зато ночи были холодны, так что я видел пар от своего дыхания. Следующая ночь выдалась особенно холодной, и хотя я шел очень быстрым шагом, согреться так и не смог. На мне были бумажные брюки и куртка, а тонкие полотняные туфли уже давно порвались во многих местах. В лесу я наткнулся на тропинку и принялся идти по ней, пока она не привела меня к длинному деревянному строению с крохотной колоколенкой на крыше. Дверь была не заперта, и я проник внутрь. В свете луны я увидел ряды длинных деревянных скамеек и алтарь с крестом – точно такой же, какой я видел в здании христианской миссии в Нанкине. Я понял, что это, скорее всего, священное место белых. Я распростерся на полу и вознес молитву иноземному Богу, несколько раз с уважением коснувшись лбом скрипучих половиц. Я просил неизвестного мне Бога не гневаться на меня за ночное вторжение.
В помещении стоял сильный холод, но, по крайней мере, не было ветра, и я, растянувшись на одной из скамеек, смежил веки. С тех пор как я покинул родину, я впервые находился под защитой прочных стен. Я почувствовал себя на удивление хорошо и спокойно и мгновенно уснул.
Проснулся я от толчка. Солнечный свет заливал святилище через большое окно, а рядом со мной стоял мужчина, одетый в черное, краснолицый и голубоглазый, и тряс меня за плечо. Помнится, мне ни разу в жизни не приходилось встречать в Китае таких странных пронзительных голубых глаз.
Лаи Цин замолчал. Он смотрел в пол, и было видно, что ему не слишком хочется продолжать. Фрэнси сказала успокаивающе:
– Если тебе не хочется, то не рассказывай дальше.
– Ничего особенного, – пожал он плечами. – Человек оказался местным проповедником. Я не понимал, что он мне говорит, но знал хорошо одно – я его пленник. Я огляделся вокруг, желая обнаружить хоть малейшую лазейку, чтобы улизнуть. Тот заметил мой затравленный взгляд и рассмеялся громким сочным смехом. Ухватив за плечо, он вывел меня из часовни и повел по дорожке. Скоро мы подошли к небольшой деревеньке. В ней и было всего-то с дюжину двухэтажных домиков и прочих строений, вытянувшихся вдоль дороги. Стояло раннее утро, и нам по пути попадались жители. На женщинах были длинные широкие юбки, точно такие же, как и на той, у которой я воровал из курятника яйца. Спереди они носили цветастые передники, а на головах – чепцы и платки. Более всего я завидовал мужчинам, одетым в теплые шерстяные рубашки и куртки. Как и пастор, они большей частью были неразговорчивы, суровы и голубоглазы. Но даже эти сдержанные на вид люди останавливались посередине улицы и, открыв рты, глазели на священника, конвоировавшего странного мальчугана в экзотических лохмотьях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177