Он и детей теперь видит лишь от случая к случаю. Хотелось бы встретить рождественские праздники вместе с ними, но он опасается, что они будут относиться к нему как к малознакомому человеку.
– А где вы собираетесь встречать Рождество? – обратился он к Фрэнси, когда с тостами и чаем было покончено.
– Думаю, я проведу эти дни на ранчо вместе с Энни и Лаи Цином. – Внезапно их глаза встретились, и Фрэнси впервые в жизни почувствовала, что ей необходимо хоть как-то объяснить свои отношения с Мандарином. – Лаи Цин – мой друг, – добавила она.
– Завидую вашей дружбе, – просто сказал Бак.
Фрэнси не позволила ему проводить ее до отеля «Риц Тауэр», где она остановилась, и Вингейту пришлось во второй раз наблюдать, как она удаляется от него, протискиваясь сквозь толпы людей, заполнивших празднично разукрашенные улицы. Скоро она затерялась среда них, а Бак подумал, что, возможно, он еще более одинок, чем Франческа Хэррисон.
За несколько часов до Рождества на адрес миссис Хэррисон на Ноб-Хилле была доставлена красиво упакованная посылка. Фрэнси в нетерпении стала разворачивать сверток, как ребенок, рассерженно топая ногой, когда узел из красных лент, которыми был перевязан подарок, никак не хотел развязываться. Наконец она справилась с лентами и с бумагой. Внутри оказалась та самая картина, которой она совсем недавно восхищалась в Нью-Йорке. К посылке прилагалась карточка, на которой рукой Бака Вингейта было написано: «Эта вещица была предназначена только для вас с самого начала. В рождественскую ночь обещаю вспоминать о Франческе Хэррисон».
Фрэнси погладила кончиком пальцев резную деревянную раму. Затем отошла от картины на несколько шагов и снова посмотрела на нее. Портрет был удивительно хорош. Ей представилось, как Бак идет в магазин и покупает полюбившуюся ей вещь, а потом пишет записку и вкладывает ее в посылку. «Обещаю вспоминать о Франческе Хэррисон…» Задумчиво созерцая подарок, Фрэнси подумала, что Бак, пожалуй, слишком щедр, ему не стоило этого делать ради малознакомой женщины. Да и вряд ли он будет вспоминать о ней в рождественскую ночь, Сейчас он вместе с семьей и друзьями готовится к встрече Рождества в своем роскошном загородном доме, на расстоянии трех тысяч миль от Сан-Франциско, и ему наверняка не до нее.
Фрэнси вернулась в свою маленькую гостиную и, присев к столу, набросала ответную записку, в которой благодарила сенатора на столь неординарный и со вкусом подобранный подарок и обещала взамен передать от его имени ящики с игрушками и рождественские пожелания нескольким приютам, в которых живут дети-сироты. Она надеется, говорилось далее, что та радость, которую испытывают обездоленные дети в праздник Рождества, послужит достойной наградой сенатору Вингейту за его щедрое внимание к ее скромной особе.
Запечатав письмо и отправив слугу на почту, Фрэнси поставила подарок Бака на изящный столик рядом с изголовьем своей кровати. С тех пор портрет стал последней вещью, на которую она обращала свой взор, перед тем как заснуть.
Праздник Рождества в загородном имении Вингейтов – Бродлензе являлся событием вполне традиционным, но обставлялся не менее элегантно, чем знаменитые приемы Марианны. Холл украшала огромная елка, увешенная игрушками и настоящими шишками, завернутыми в золоченую бумагу. В ветвях укрывались многочисленные крохотные свечки из красного воска, а под елкой и в комнатах для гостей громоздились кучи всевозможных рождественских подарков. В каждой комнате также были затоплены небольшие индивидуальные камины. Марианна пригласила на праздник своего брата с женой и детьми, а также нескольких важных деятелей республиканской партии с женами. «Не могу тебе выразить то удовольствие, с которым они все приняли приглашение, – с радостной улыбкой говорила она мужу. – Тебе в голову пришла по-настоящему дельная мысль, дорогой».
Тем не менее, встреча Рождества в компании политиканов не совсем соответствовала представлению Бака о тихом семейном торжестве в окружении самых близких друзей. В рождественское утро он с мрачным видом принял подарок жены – дорогие, со вкусом выполненные запонки и прочие подобные безделушки. Дети весело хлопотали у коробок с игрушками. Бак опустил руку в карман и потрогал конверт с письмом от Фрэнси Хэррисон, которое он уже выучил наизусть. Бак подумал о детишках, которые получили подарки, отосланные Фрэнси, но от его имени, и улыбнулся. А потом представил себе Фрэнси Хэррисон, сидящую за праздничным столом в окружении друзей, и мысленно пожелал ей счастливого Рождества – то есть сделал то, что обещал Фрэнси в своем послании.
Глава 35
Штаб-квартира в Гонконге «Корпорации Лаи Цина» горделиво вознеслась в небо на высоту пятнадцати этажей. В начале строительства лучшие предсказатели будущего тщательно изучили место застройки и представили свои рекомендации. В результате белокаменное гранитное здание со множеством колонн расположилось несколько под углом по отношению к проезжей части улицы, точно так же как главный вход был несколько смещен по отношению к центру здания. Все это было сделано для того, чтобы добрые духи не покинули дом. Восемь широких мраморных ступеней – восемь, как известно, счастливое число – вели к массивным дверям, окрашенным красным лаком, которые охраняли два свирепых бронзовых льва. Великолепный холл был выложен разноцветными мраморными плитами и украшен малахитовыми колоннами, изысканными мозаиками, статуями и тонкой резьбой. Офис Лаи Цина располагался не на последнем этаже, а, наоборот, на первом, в стороне от великолепного холла. Таким образом, всякий желающий повидать владельца корпорации получал к нему легкий доступ. Да и сам офис был прост и аскетичен, как и старый, сгоревший в порту Сан-Франциско.
Увы, деревянные панели не покрывали стен, отштукатуренных и окрашенных в любимый Лаи Цином темно-сливовый цвет. Стол из тика заменили на стол из черного дерева, и в углу больше не стоял старомодный железный несгораемый шкаф. Вместо него в стену был вмурован сейф новейшей конструкции – просторный и надежный. Но зато, как и прежде, на столе в идеальном порядке располагались принадлежности для письма – европейской и китайской работы. В центре же стола, по обыкновению, лежала толстая папка с деловыми бумагами.
Прошло уже более десяти лет с тех пор, как Фрэнси была в последний раз в Гонконге. На этот раз она остановилась не в отеле, а на белой вилле Мандарина, из окон которой был виден залив Рипалс. Внутри дома, построенного в неоклассическом стиле, сохранилось традиционное китайское убранство: вышитые драконами ширмы, старинная мебель из черного дерева и целая коллекция предметов старины – образчики каллиграфии, фарфор и картины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177