Какой приятный сюрприз!
Улыбаясь седовласому старику, Джина в облаке желтых шелковых оборок, сверкая кружевной нижней юбкой, прошла через комнату. Подойдя к креслу-каталке, она наклонилась и поцеловала старика в высохшую щеку.
- Пригласите меня позавтракать с вами? - Она поцеловала старика в седую макушку. - Только мы вдвоем, и больше никого.
Довольный и взволнованный тем, что она приехала навестить его, Рейли Вернет нежно сжал ее руки.
- Я не знаю ничего, что бы доставило мне большее удовольствие.
Джина решительно дернула за шнурок звонка, и через секунду личный слуга Рейли Бернета стоял в дверях.
- Блантон, со мной завтракает прекрасная гостья, поэтому не накрывай на южном дворике. Там солнце, а у этой молодой леди кожа, как бесценный фарфор.
Слуга поклонился Джине.
- Очень хорошо, сэр. Где вам накрыть?
- Выбирай, детка. - Рейли Бернет, улыбаясь, посмотрел на Джину.
- Может быть, у Бертона в комнате для карточных игр? Там нежарко и чудесный вид на океан.
- Ты слышал, что сказала молодая леди? - обратился старик к слуге. - И еще. Блантон, сходи в погреб и принеси бутылку «Конти» 1855 года. Пришла пора кое-что отметить.
Игорная комната располагалась в дальнем конце северного крыла особняка и находилась точно под спальней Берта. Вдоль всей северной стены тянулся бар из красного дерева. Ряд высоких стеклянных дверей служил восточной стеной, предоставляя возможность беспрепятственно любоваться ухоженными лужайками и синевой Тихого океана. Высокий потолок поддерживали резные колонны из красного дерева. В комнате стояли круглые игорные столы, покрытые зеленым сукном, и квадратные карточные столы из полированного дерева.
Сейчас по случаю завтрака один из столов был накрыт узорчатой шелковой скатертью. В центре стояла серебряная ваза с благоухающими кастильскими розами.
Блантон вкатил кресло с Рейли Бернетом в комнату.
- Я так рад, что ты приехала, - сказал Джине счастливый старик. - Это будет самый приятный завтрак в моей жизни.
Джина не ответила.
Когда слуга поставил на стол еду и вино и они остались одни, Джина медленно отодвинула тарелку, наклонила голову и тихо заплакала.
- Что с тобой, детка? - изумился Рейли Бернет. - Ты нездорова? Позвать...
- Нет. - Джина подняла голову и посмотрела на старика блестящими от слез глазами. - Вы единственный человек, который может мне помочь.
- Я? Я все для тебя сделаю, детка. Но я ничего не понимаю.
- Мистер Вернет, Берт... не верен мне.
- Не может быть! - Бледно-голубые глаза старика округлились. - Этот глупый щенок...
- Он встречается с другой женщиной, и... и... я боюсь, что это может быть серьезно.
- О Джина, ты сама прекрасно понимаешь. - Он похлопал ее по руке. - Это, конечно, некрасиво... но... кто она? Какая-нибудь актриса из Сан-Франциско? Или разведенная молодуха из Сан-Диего, ищущая утешения на одну ночь?
Джина покачала головой.
- Она не замужем. Ей двадцать пять лет. Она остановилась в Капистрано. Ее зовут Сабелла Риос.
- Мексиканка! - Седые брови Рейли Бернета взметнулись вверх, а лицо покраснело от гнева. - Мой мальчик флиртует с мексиканкой.
- Говорят, она испанка. Она появилась здесь несколько недель назад, приехала из Аризоны по поводу какого-то наследства, но скорее всего это ложь. Мне не удалось найти ни одного адвоката, который бы занимался ее завещанием. Я не знаю точно, как долго длятся их отношения, но подозреваю, что они начались с той минуты, как она приехала в город. Я смутно помню, что она приходила на нашу помолвку вместе с семьей Дугласов, но в тот вечер Берт даже не подошел к ней, поэтому я не понимаю...
Джина быстро и взволнованно рассказывала все, что узнала о Сабелле Риос. Вернет внимательно слушал ее. Последние несколько недель Берт изобретает глупейшие предлоги, чтобы не приезжать к ней.
- И знаете почему? Потому что он в это время с ней! С этой испанкой! С крестьянской девчонкой, которая носит брюки, как мужик. Мистер Бернет, я не хочу, чтобы меня дурачили, и вы тоже...
Джина была в ярости. Ее ошеломленный собеседник внимательно слушал, сочувствовал и уверял, что заставит Берта исправиться.
Около трех часов дня она попрощалась и, поцеловав старика, почувствовала, как легко стало у нее на душе. Она знала, что может рассчитывать на него. Всем было известно, как глубоко Рейли Бернет ненавидит латино-американцев, и, скорее всего, он потребует, чтобы Берт бросил эту испанку, пригрозив лишить его наследства. Берт вернется к ней, и все страдания останутся позади.
Джина даже не подозревала, какой удар она нанесла Рейли Бернету, какую бурю вызвала в его душе.
После ухода Джины Рейли Бернет остался в комнате для карточных игр. Он сердито выгнал Блантона, заглянувшего напомнить хозяину о дневном сне.
- Оставь меня! - крикнул он, и в его глазах вспыхнула ярость. - Уходи! Закрой дверь!
Озадаченный и смущенный, Блантон вышел.
Несмотря на то, что в комнате было уютно и тепло, мистера Бернета-старшего била крупная дрожь.
- Может ли это быть? - с ужасом спрашивал он сам себя. - Джина сказала, что ей двадцать пять лет. Возраст вроде бы подходит. И она приехала из Аризоны. Неужели это?..
У него так больно сжало сердце, что он едва мог вздохнуть. Костлявые пальцы вцепились в ручки кресла-каталки.
- Неужели Сабелла Риос - дочь... дочь... О Боже милосердный, только не это!
Глава 17
Рейли Вернет чувствовал себя совершенно разбитым.
Долго и тщательно скрываемая постыдная тайна мучила его, угрожала ему.
Мысли путались. Годы понеслись вспять. Прошлое захлестнуло старого полковника.
Жаркий сентябрьский вечер 1847 года. Палатка полевого госпиталя, где умирает его друг, генерал Норман Пэтч. Он, Рейли Бернет, торжественно клянется выполнить последнюю волю умирающего генерала и защитить интересы его племянницы, Терезы Карилло, которая по достижении восемнадцати лет должна унаследовать огромные земли в Южной Калифорнии.
Старый Рейли Бернет, качая седой головой, невидяще уставился на необозримый океан.
- Норман, Норман, друг мой, - бормотал он, - видит Бог, я хотел сдержать слово.
Рейли Бернет вздрогнул. Он никогда бы не нарушил клятву, если бы...
Образ молодой, красивой, рыжеволосой женщины, грациозно сбегающей по ступенькам парадной лестницы особняка в Сан-Франциско, так живо предстал перед ним, словно это случилось только вчера. А было это почти тридцать два года назад.
После армии Рейли Вернет вернулся к практике адвоката в Лос-Анджелесе и однажды холодным ноябрьским дней сорок восьмого года отправился в Сан-Франциско, чтобы уладить вопрос с угольными шахтами своего клиента. Тот настаивал, чтобы Вернет присутствовал на грандиозном вечере в одном богатом доме. Вернет неохотно согласился и, простояв целый час в зале, усталый и раздраженный, прикидывал, как бы ему незаметно уйти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Улыбаясь седовласому старику, Джина в облаке желтых шелковых оборок, сверкая кружевной нижней юбкой, прошла через комнату. Подойдя к креслу-каталке, она наклонилась и поцеловала старика в высохшую щеку.
- Пригласите меня позавтракать с вами? - Она поцеловала старика в седую макушку. - Только мы вдвоем, и больше никого.
Довольный и взволнованный тем, что она приехала навестить его, Рейли Вернет нежно сжал ее руки.
- Я не знаю ничего, что бы доставило мне большее удовольствие.
Джина решительно дернула за шнурок звонка, и через секунду личный слуга Рейли Бернета стоял в дверях.
- Блантон, со мной завтракает прекрасная гостья, поэтому не накрывай на южном дворике. Там солнце, а у этой молодой леди кожа, как бесценный фарфор.
Слуга поклонился Джине.
- Очень хорошо, сэр. Где вам накрыть?
- Выбирай, детка. - Рейли Бернет, улыбаясь, посмотрел на Джину.
- Может быть, у Бертона в комнате для карточных игр? Там нежарко и чудесный вид на океан.
- Ты слышал, что сказала молодая леди? - обратился старик к слуге. - И еще. Блантон, сходи в погреб и принеси бутылку «Конти» 1855 года. Пришла пора кое-что отметить.
Игорная комната располагалась в дальнем конце северного крыла особняка и находилась точно под спальней Берта. Вдоль всей северной стены тянулся бар из красного дерева. Ряд высоких стеклянных дверей служил восточной стеной, предоставляя возможность беспрепятственно любоваться ухоженными лужайками и синевой Тихого океана. Высокий потолок поддерживали резные колонны из красного дерева. В комнате стояли круглые игорные столы, покрытые зеленым сукном, и квадратные карточные столы из полированного дерева.
Сейчас по случаю завтрака один из столов был накрыт узорчатой шелковой скатертью. В центре стояла серебряная ваза с благоухающими кастильскими розами.
Блантон вкатил кресло с Рейли Бернетом в комнату.
- Я так рад, что ты приехала, - сказал Джине счастливый старик. - Это будет самый приятный завтрак в моей жизни.
Джина не ответила.
Когда слуга поставил на стол еду и вино и они остались одни, Джина медленно отодвинула тарелку, наклонила голову и тихо заплакала.
- Что с тобой, детка? - изумился Рейли Бернет. - Ты нездорова? Позвать...
- Нет. - Джина подняла голову и посмотрела на старика блестящими от слез глазами. - Вы единственный человек, который может мне помочь.
- Я? Я все для тебя сделаю, детка. Но я ничего не понимаю.
- Мистер Вернет, Берт... не верен мне.
- Не может быть! - Бледно-голубые глаза старика округлились. - Этот глупый щенок...
- Он встречается с другой женщиной, и... и... я боюсь, что это может быть серьезно.
- О Джина, ты сама прекрасно понимаешь. - Он похлопал ее по руке. - Это, конечно, некрасиво... но... кто она? Какая-нибудь актриса из Сан-Франциско? Или разведенная молодуха из Сан-Диего, ищущая утешения на одну ночь?
Джина покачала головой.
- Она не замужем. Ей двадцать пять лет. Она остановилась в Капистрано. Ее зовут Сабелла Риос.
- Мексиканка! - Седые брови Рейли Бернета взметнулись вверх, а лицо покраснело от гнева. - Мой мальчик флиртует с мексиканкой.
- Говорят, она испанка. Она появилась здесь несколько недель назад, приехала из Аризоны по поводу какого-то наследства, но скорее всего это ложь. Мне не удалось найти ни одного адвоката, который бы занимался ее завещанием. Я не знаю точно, как долго длятся их отношения, но подозреваю, что они начались с той минуты, как она приехала в город. Я смутно помню, что она приходила на нашу помолвку вместе с семьей Дугласов, но в тот вечер Берт даже не подошел к ней, поэтому я не понимаю...
Джина быстро и взволнованно рассказывала все, что узнала о Сабелле Риос. Вернет внимательно слушал ее. Последние несколько недель Берт изобретает глупейшие предлоги, чтобы не приезжать к ней.
- И знаете почему? Потому что он в это время с ней! С этой испанкой! С крестьянской девчонкой, которая носит брюки, как мужик. Мистер Бернет, я не хочу, чтобы меня дурачили, и вы тоже...
Джина была в ярости. Ее ошеломленный собеседник внимательно слушал, сочувствовал и уверял, что заставит Берта исправиться.
Около трех часов дня она попрощалась и, поцеловав старика, почувствовала, как легко стало у нее на душе. Она знала, что может рассчитывать на него. Всем было известно, как глубоко Рейли Бернет ненавидит латино-американцев, и, скорее всего, он потребует, чтобы Берт бросил эту испанку, пригрозив лишить его наследства. Берт вернется к ней, и все страдания останутся позади.
Джина даже не подозревала, какой удар она нанесла Рейли Бернету, какую бурю вызвала в его душе.
После ухода Джины Рейли Бернет остался в комнате для карточных игр. Он сердито выгнал Блантона, заглянувшего напомнить хозяину о дневном сне.
- Оставь меня! - крикнул он, и в его глазах вспыхнула ярость. - Уходи! Закрой дверь!
Озадаченный и смущенный, Блантон вышел.
Несмотря на то, что в комнате было уютно и тепло, мистера Бернета-старшего била крупная дрожь.
- Может ли это быть? - с ужасом спрашивал он сам себя. - Джина сказала, что ей двадцать пять лет. Возраст вроде бы подходит. И она приехала из Аризоны. Неужели это?..
У него так больно сжало сердце, что он едва мог вздохнуть. Костлявые пальцы вцепились в ручки кресла-каталки.
- Неужели Сабелла Риос - дочь... дочь... О Боже милосердный, только не это!
Глава 17
Рейли Вернет чувствовал себя совершенно разбитым.
Долго и тщательно скрываемая постыдная тайна мучила его, угрожала ему.
Мысли путались. Годы понеслись вспять. Прошлое захлестнуло старого полковника.
Жаркий сентябрьский вечер 1847 года. Палатка полевого госпиталя, где умирает его друг, генерал Норман Пэтч. Он, Рейли Бернет, торжественно клянется выполнить последнюю волю умирающего генерала и защитить интересы его племянницы, Терезы Карилло, которая по достижении восемнадцати лет должна унаследовать огромные земли в Южной Калифорнии.
Старый Рейли Бернет, качая седой головой, невидяще уставился на необозримый океан.
- Норман, Норман, друг мой, - бормотал он, - видит Бог, я хотел сдержать слово.
Рейли Бернет вздрогнул. Он никогда бы не нарушил клятву, если бы...
Образ молодой, красивой, рыжеволосой женщины, грациозно сбегающей по ступенькам парадной лестницы особняка в Сан-Франциско, так живо предстал перед ним, словно это случилось только вчера. А было это почти тридцать два года назад.
После армии Рейли Вернет вернулся к практике адвоката в Лос-Анджелесе и однажды холодным ноябрьским дней сорок восьмого года отправился в Сан-Франциско, чтобы уладить вопрос с угольными шахтами своего клиента. Тот настаивал, чтобы Вернет присутствовал на грандиозном вечере в одном богатом доме. Вернет неохотно согласился и, простояв целый час в зале, усталый и раздраженный, прикидывал, как бы ему незаметно уйти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60