– тихо спросила Дженна.
– Одно яблочко на огромном дереве, – напомнила Альта. – Одно дерево в огромном лесу.
– Одна роща на огромном лугу, – заключила Дженна. – Я помню. Я все помню, но счастья это мне не прибавляет. – Она встала, а следом и другие. – Должна ли я усвоить что-то еще?
– Только одно. – Альта сняла с руки браслет и положила на стол рядом с короной и ожерельем. – Возьми корону, юный Марек.
Юноша бережно взял ее в ладони, и Альта сжала его руки своими.
– Ты увенчаешь короля. Ты, Сандор, возьми браслет. Тот положил браслет на правую ладонь, и Альта прикрыла ее своей.
– Ты станешь по правую руку короля.
Альта взяла со стола ожерелье и устремила пристальный взгляд на Джарета.
У Дженны внутри сперва стало горячо, потом похолодело. Она прикусила губу. Если Марек должен увенчать короля, кем бы тот ни был, а Сандор – хранить его правую руку, что же может означать ожерелье? Ошейник королевского раба? Или петлю на шее?
Только не Джарет, подумала Дженна, не мой верный друг – и простерла руку к Альте.
– Нет! Не давай ему ожерелья. Если оно несет с собой смерть, лучше дай его мне.
– Ты, Катрона и Петра знаете, в чем состоит ваш долг, – с грустной улыбкой ответила Альта. – Это записано в ваших сердцах – вы прочли это в Книге Света, когда были еще детьми. Но мужчинам, которые пока еще этого не знают, я должна дать эти памятки. Ожерелье предназначено для последнего из героев. Я должна вручить его, Дженна. Должна.
– Пусть вручает, Анна, – сказал Джарет, и взгляд его был тверд. – Я не боюсь. Я иду за тобой и изведал уже столько чудес, что и за всю жизнь не узнал бы, сидя на мельнице около своего старика. Если Анна пожелала умереть за меня – чего же мне больше?
«Не Анна – Дженна», – хотела сказать она, но поняла, что для такого случая «Дженны» будет недостаточно, и промолчала.
Альта надела ожерелье на шею Джарету, и оно стало зеленым, как чистейшей воды изумруд.
– Ты не промолвишь ни слова, пока корона не увенчает короля и правая его рука не одержит победы. После этого люди будут чтить каждое твое слово. Но если ожерелье будет разорвано до времени, твои речи посеют раздор, и король не сядет на трон, и круг никогда не замкнется. Ибо с этим ожерельем ты обретешь дар читать в сердцах и мужчин, и женщин – но никто не захочет услышать, что они думают и что чувствуют друг к другу.
Джарет, держа руку на горле, обвел взглядом всех по очереди, и глаза его при этом то расширялись, то уменьшались, как луны. Напоследок он вперил взор в Дженну, и она потупилась, не в силах смотреть в эти всевидящие очи.
– Бедный мой Джарет, – прошептала она, протянув ему руку.
Он открыл рот, но вместо слов у него вырвались лишь сдавленные звуки. Не взяв руки Дженны, он отошел и стал плечом к плечу с двумя братьями.
– А теперь вам пора, – сказала Альта. – Я дам вам хлеба и вина на дорогу, ибо между нынешним и завтрашним днем лежит долгий путь. Если же вы станете рассказывать о том, что видели и слышали здесь, в зеленом мире, веры вам будет не больше, чем Джарету теперь. Прощайте. – Она подняла руку, и лошади, словно по зову, подошли к ней. Она взяла их поводья.
Всадники стали рассаживаться по коням – Дженна первая, за ней Катрона с обнаженным мечом в руке. Джарет, взобравшись на гнедую кобылу, помог сесть Петре. Марек и Сандор сели последними.
– Увидимся ли мы снова? – спросила Дженна Альту.
– Да, в конце твоей жизни, – улыбнулась та. – Приходи к моей двери, и она откроется перед тобой. С тобой может прийти еще один человек.
– Один? – шепотом повторила Дженна и, не получив больше ответа, повернула коня в указанную Альтой сторону, к дальнему горизонту. Остальные последовали за ней.
Поначалу они ехали медленно, словно не желая покидать луг Альты, но потом один за другим послали коней в галоп. Сначала солнце, потом звезды мелькали мимо, как снег, но это был не день и не ночь, а какие-то вечные сумерки. Весна сменилась летом, осень зимой, а они все ехали по той же дороге туда, где небо сходилось с землей.
Дженна, оглянувшись назад, увидела Альту, стоящую около своей рощи в кругу греннов. Когда она оглянулась опять, все исчезло – Альта, роща и человечки.
МИФ
И сказала Великая Альта: «Корона – для чела, дабы править мудро; браслет – для руки, чтобы придать ей ловкости; ожерелье же для языка, ибо без языка мы не люди. Как без него рассказать о том, что было, или воспеть славу? Как нам плакать или проклинать без него? Потому-то ожерелье – самый дорогой из всех даров».
Книга третья
СОРАТНИКИ
МИФ
И Великая Альта раздвинула завесу своих волос и показала им поле брани. По правую руку стояло войско света, по левую – войско ночи. Но солнце село, и взошла луна, и оба войска стали как одно.
– Они соратники, – сказала Великая Альта. – Друг для друга они как щит и меч, как тень и свет. Я велю вам познать войну, чтобы вы могли жить в мире.
И она опустила их на кровавое поле, чтобы они могли постичь эту науку.
ЛЕГЕНДА
Есть посреди Долин бесплодная пустошь, где растет только один цветок – Роза Жатвы. Трава там скудна, да и та бурая, воды мало, да и ту нельзя пить. Только пыль, щебень и Роза Жатвы.
Говорят, что когда-то на этой равнине рос лес, такой высокий, что доставал до самого неба, и дикие кошки жили там в мирном соседстве с кроликами.
Но однажды сошлись на равнине два великана, нагие, в одних только шлемах. Три дня и три ночи боролись друг с другом. Их ноги превращали плодородную землю в пыль, руки вырывали из земли деревья. Этими деревьями они молотили один другого, словно дубинами. Наконец они при последнем издыхании повалились бок о бок и сорвали с себя шлемы и оказались схожими, словно близнецы.
Кровь, пролитая ими в бою, впиталась в изрытую землю, и из каждой капли расцвела Роза Жатвы. На каждом из ее кроваво-красных лепестков видно белое лицо, и все эти лица одинаковы.
ПОВЕСТЬ
Когда они миновали последнюю из рощ необъятного луга, над головой светила полная луна.
– Луна? – удивилась Дженна. – Когда мы уходили, еще не настало новолуние.
– С тех пор минула не одна луна, сестра, – шепнул ей кто-то на ухо. Дженна повернула голову и увидела сидящую позади себя Скаду. Та сильно похудела и казалась много старше.
– Сколько же их прошло? – Дженна оглянулась на своих спутников. В шапке коротких волос Катроны появилась заметная проседь, как и у Катри. Джарет, в своем тугом зеленом ошейнике, как-то осунулся. У Марека появились усы, у Сандора пробивалась бородка. Но больше всех изменилась Петра – из девочки она превратилась в молодую женщину с округлой грудью под камзолом.
Дженна коснулась собственного лица, ища перемен, но пальцы ни о чем ей не сказали.
– Подумать только! – басовито воскликнул Марек.
– Я… – начал Сандор и умолк, словно смутившись от густоты своего голоса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
– Одно яблочко на огромном дереве, – напомнила Альта. – Одно дерево в огромном лесу.
– Одна роща на огромном лугу, – заключила Дженна. – Я помню. Я все помню, но счастья это мне не прибавляет. – Она встала, а следом и другие. – Должна ли я усвоить что-то еще?
– Только одно. – Альта сняла с руки браслет и положила на стол рядом с короной и ожерельем. – Возьми корону, юный Марек.
Юноша бережно взял ее в ладони, и Альта сжала его руки своими.
– Ты увенчаешь короля. Ты, Сандор, возьми браслет. Тот положил браслет на правую ладонь, и Альта прикрыла ее своей.
– Ты станешь по правую руку короля.
Альта взяла со стола ожерелье и устремила пристальный взгляд на Джарета.
У Дженны внутри сперва стало горячо, потом похолодело. Она прикусила губу. Если Марек должен увенчать короля, кем бы тот ни был, а Сандор – хранить его правую руку, что же может означать ожерелье? Ошейник королевского раба? Или петлю на шее?
Только не Джарет, подумала Дженна, не мой верный друг – и простерла руку к Альте.
– Нет! Не давай ему ожерелья. Если оно несет с собой смерть, лучше дай его мне.
– Ты, Катрона и Петра знаете, в чем состоит ваш долг, – с грустной улыбкой ответила Альта. – Это записано в ваших сердцах – вы прочли это в Книге Света, когда были еще детьми. Но мужчинам, которые пока еще этого не знают, я должна дать эти памятки. Ожерелье предназначено для последнего из героев. Я должна вручить его, Дженна. Должна.
– Пусть вручает, Анна, – сказал Джарет, и взгляд его был тверд. – Я не боюсь. Я иду за тобой и изведал уже столько чудес, что и за всю жизнь не узнал бы, сидя на мельнице около своего старика. Если Анна пожелала умереть за меня – чего же мне больше?
«Не Анна – Дженна», – хотела сказать она, но поняла, что для такого случая «Дженны» будет недостаточно, и промолчала.
Альта надела ожерелье на шею Джарету, и оно стало зеленым, как чистейшей воды изумруд.
– Ты не промолвишь ни слова, пока корона не увенчает короля и правая его рука не одержит победы. После этого люди будут чтить каждое твое слово. Но если ожерелье будет разорвано до времени, твои речи посеют раздор, и король не сядет на трон, и круг никогда не замкнется. Ибо с этим ожерельем ты обретешь дар читать в сердцах и мужчин, и женщин – но никто не захочет услышать, что они думают и что чувствуют друг к другу.
Джарет, держа руку на горле, обвел взглядом всех по очереди, и глаза его при этом то расширялись, то уменьшались, как луны. Напоследок он вперил взор в Дженну, и она потупилась, не в силах смотреть в эти всевидящие очи.
– Бедный мой Джарет, – прошептала она, протянув ему руку.
Он открыл рот, но вместо слов у него вырвались лишь сдавленные звуки. Не взяв руки Дженны, он отошел и стал плечом к плечу с двумя братьями.
– А теперь вам пора, – сказала Альта. – Я дам вам хлеба и вина на дорогу, ибо между нынешним и завтрашним днем лежит долгий путь. Если же вы станете рассказывать о том, что видели и слышали здесь, в зеленом мире, веры вам будет не больше, чем Джарету теперь. Прощайте. – Она подняла руку, и лошади, словно по зову, подошли к ней. Она взяла их поводья.
Всадники стали рассаживаться по коням – Дженна первая, за ней Катрона с обнаженным мечом в руке. Джарет, взобравшись на гнедую кобылу, помог сесть Петре. Марек и Сандор сели последними.
– Увидимся ли мы снова? – спросила Дженна Альту.
– Да, в конце твоей жизни, – улыбнулась та. – Приходи к моей двери, и она откроется перед тобой. С тобой может прийти еще один человек.
– Один? – шепотом повторила Дженна и, не получив больше ответа, повернула коня в указанную Альтой сторону, к дальнему горизонту. Остальные последовали за ней.
Поначалу они ехали медленно, словно не желая покидать луг Альты, но потом один за другим послали коней в галоп. Сначала солнце, потом звезды мелькали мимо, как снег, но это был не день и не ночь, а какие-то вечные сумерки. Весна сменилась летом, осень зимой, а они все ехали по той же дороге туда, где небо сходилось с землей.
Дженна, оглянувшись назад, увидела Альту, стоящую около своей рощи в кругу греннов. Когда она оглянулась опять, все исчезло – Альта, роща и человечки.
МИФ
И сказала Великая Альта: «Корона – для чела, дабы править мудро; браслет – для руки, чтобы придать ей ловкости; ожерелье же для языка, ибо без языка мы не люди. Как без него рассказать о том, что было, или воспеть славу? Как нам плакать или проклинать без него? Потому-то ожерелье – самый дорогой из всех даров».
Книга третья
СОРАТНИКИ
МИФ
И Великая Альта раздвинула завесу своих волос и показала им поле брани. По правую руку стояло войско света, по левую – войско ночи. Но солнце село, и взошла луна, и оба войска стали как одно.
– Они соратники, – сказала Великая Альта. – Друг для друга они как щит и меч, как тень и свет. Я велю вам познать войну, чтобы вы могли жить в мире.
И она опустила их на кровавое поле, чтобы они могли постичь эту науку.
ЛЕГЕНДА
Есть посреди Долин бесплодная пустошь, где растет только один цветок – Роза Жатвы. Трава там скудна, да и та бурая, воды мало, да и ту нельзя пить. Только пыль, щебень и Роза Жатвы.
Говорят, что когда-то на этой равнине рос лес, такой высокий, что доставал до самого неба, и дикие кошки жили там в мирном соседстве с кроликами.
Но однажды сошлись на равнине два великана, нагие, в одних только шлемах. Три дня и три ночи боролись друг с другом. Их ноги превращали плодородную землю в пыль, руки вырывали из земли деревья. Этими деревьями они молотили один другого, словно дубинами. Наконец они при последнем издыхании повалились бок о бок и сорвали с себя шлемы и оказались схожими, словно близнецы.
Кровь, пролитая ими в бою, впиталась в изрытую землю, и из каждой капли расцвела Роза Жатвы. На каждом из ее кроваво-красных лепестков видно белое лицо, и все эти лица одинаковы.
ПОВЕСТЬ
Когда они миновали последнюю из рощ необъятного луга, над головой светила полная луна.
– Луна? – удивилась Дженна. – Когда мы уходили, еще не настало новолуние.
– С тех пор минула не одна луна, сестра, – шепнул ей кто-то на ухо. Дженна повернула голову и увидела сидящую позади себя Скаду. Та сильно похудела и казалась много старше.
– Сколько же их прошло? – Дженна оглянулась на своих спутников. В шапке коротких волос Катроны появилась заметная проседь, как и у Катри. Джарет, в своем тугом зеленом ошейнике, как-то осунулся. У Марека появились усы, у Сандора пробивалась бородка. Но больше всех изменилась Петра – из девочки она превратилась в молодую женщину с округлой грудью под камзолом.
Дженна коснулась собственного лица, ища перемен, но пальцы ни о чем ей не сказали.
– Подумать только! – басовито воскликнул Марек.
– Я… – начал Сандор и умолк, словно смутившись от густоты своего голоса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108