Голос Катроны жужжал, словно назойливая муха. Прозрачные пальцы Дженны коснулись черепа каждого там, где под хрупким покровом кожи и костей билась жилка.
При этом касании Дженну, как и прежде, втянуло внутрь каждого из попутчиков. Катрона горела ровным пламенем костра, Петра струилась, как вода по камню. Братья были теплыми, как парное молоко, но Джарет напомнил ей Карума – в нем тоже чередовались пазухи жара и льда. Однако этот чуждый огонь не взволновал Дженну так, как памятный ей жар юного принца.
Она снова взлетела в воздух и вдруг увидела вокруг них большой круг огней – пляшущих огоньков, подступавших все ближе и ближе. Она скользнула в свое тело, точно в знакомую одежду, и крикнула:
– Ко мне!
Катрона мигом выхватила меч и стала с ней спина к спине. Джарет тоже не мешкал.
– Нож! – крикнул он Сандору и Мареку.
Они достали ножи и сомкнулись вокруг Петры. Все замерло – ни звука, ни шороха, как будто сам лес затаил дыхание. Дженна внезапно вскинула голову.
– Вон там!
Поначалу путники не увидели ничего, но потом разглядели, что их окружили около тридцати человечков в зеленых камзолах и штанишках, точно по волшебству возникшие из деревьев и кустов. Они были в половину человеческого роста, и полупрозрачная зеленоватая кожа обтягивала их тонкие косточки, но они не казались слабыми. Сила самой земли словно воплотилась в них, приняв человеческий облик.
Долг тревожно заржал, за ним гнедые. Только старый мерин молчал, долбя копытом землю.
Один из человечков вышел вперед, нарушив круг, и стал футах в трех от Дженны. Она могла бы дотронуться до его макушки, но не двинулась с места. Человечек приветственно поднял руку и сказал на странном певучем языке:
– Ав Анна регенс, ав Анна квонда э футура.
– Говори так, чтобы мы могли тебя понять, – крикнул Джарет, по-мальчишески дав петуха.
– Я поняла, – тихо сказала Петра. – Моя Мать Альта учила меня древним языкам. Он сказал: «Славься, Белая королева, славься во веки веков».
– Это хорошо, – подал голос Марек. – Наш батюшка говаривал: «Если человек зовет тебя хозяином, верь ему один день; если он зовет тебя другом, верь ему год; если он зовет тебя братом, верь ему всегда». – Это была самая длинная речь, которую когда-либо слышали от Марека.
– Но он не называл меня такими словами, – сказала Дженна. – Он назвал меня Анной. Сколько же, по расчету твоего батюшки, можно доверять ему?
– Сколько лес растет, Анна, – внезапно сказал человечек на их языке.
– Почему… – начал Джарет, но Дженна остановила его.
– Сколько стоят небеса. Мы ждем тебя от начала времен, запеленутые в кокон времени. О твоем рождении говорили у множества костров, о твоем царствовании – под многими звездами. Сперва Альта, потом Анна. Круг замыкается.
«От начала времен… – повторила про себя Дженна. – Круг замыкается… Что все это значит?» Вслух она сказала:
– Ты назвал меня моим титулом, но друзья зовут меня Дженной. А ты мне друг?
Человек широко усмехнулся, показав ровные белые зубы на зеленом лице.
– Мы твои братья, – с поклоном сказал он.
– Навсегда! – торжествующе сказал Марек.
– Может, оно так, а может, и нет, – проворчал Джарет.
Человечек, не отвечая им, по-прежнему обращался к одной Дженне.
– Его, – указал он на себя, – ты можешь звать Соррелом. Это не настоящее его имя, но настоящего твои уста не выговорят и сердце не запомнит.
– Понимаю. У меня тоже есть тайное имя. Так что же, Соррел, ты король этого Зеленого Народца?
– Нет у нас ни короля, ни начальника. Есть только круг.
– Почему же ты говоришь за весь… круг? – вмешалась Катрона.
– На этот раз Соррел первый в кругу.
– На этот раз я прячу оружие, – сказала Дженна, убирая меч в ножны. – И моя сестра Катрона тоже.
Катрона подняла бровь и очень медленно вложила в ножны свой меч.
– А мои мужчины спрячут свои ножи, – добавила Дженна. Она прикусила губу, но больше ничем не выказала своей тревоги.
Джарет, слегка нахмурясь, сунул свой нож за голенище, а когда Марек с Сандором замешкались, прикрикнул на них:
– Ну же.
– Мы делаем это, – медленно произнесла Дженна, – потому что вы пришли к нам без оружия.
По кругу человечков пробежал смешок, и Соррел снова поклонился.
– По правде сказать, Анна, мы никогда не носим оружия, кроме вот этого. – Он вскинул вверх руки. Пальцы на них были очень длинные, с бледно-зелеными ногтями.
– А велика ли его сила? – учтиво осведомилась Петра. – Потентас мание кви?
Соррел рассмеялся тоненько, словно птица пропела.
– Трес. Очень велика, маленькая Мать. – Он сломал зеленую ветку, завязал ее петлей и с улыбкой отшвырнул прочь.
Катрона цокнула языком, и Дженна поспешно сказала ей:
– Они наши братья, Катрона. Хотя бы на время. Катрона медленно кивнула, не сводя глаз с рук Соррела.
– Для наших сестер наши руки – как сладкая трава алтея, мягкие и нежные. Смотри. – Соррел быстро переместился к Долгу и погладил его по носу. Конь глубоко вздохнул и склонил голову к человечку.
– Зачем вы так долго выслеживали нас? – спросила Катрона, не отнимая руки от меча.
Соррел вскинул на нее глаза и тут же прикрыл их веками.
– Да-да, – сказала Катрона, радуясь, что огорошила его своим вопросом. – Не вы одни умеете читать книгу леса. Мы, сестры из хеймов, тоже славимся этим.
– Мы слышали – и это делает нас, братьев и сестер, еще ближе.
– Я спрашиваю снова – как сестра брата. Зачем вы нас выслеживали, будто враги, если называете себя нашими друзьями?
– Не друзьями. Братьями! Мы наблюдали за всеми, мы должны знать, кто едет через наш лес. Мы должны были увериться, что это Анна. Звезды сказали нам, что близится срок, когда круг замкнется. Но по этой дороге ездят многие. Мы должны были знать твердо, что это Анна, прежде чем приветствовать ее. – Другие человечки одобрительным гулом подтвердили слова Соррела.
Петра и мальчики завертели головами: этот гул шел отовсюду, охватывая их как петлей.
– Зачем вы окружили нас? – спросила Петра, обводя взглядом каждого из человечков.
– Разве круг – не самая совершенная из форм, маленькая Мать? – ответил ей Соррел. – Перфас, на старом языке. В нем нет высших и нет низших, нет первых и нет последних.
– Но разве ты не первый в кругу? – спросила Дженна, понизив голос, чтобы никого не обидеть. – Ты сам сказал: «На этот раз Соррел первый». И говоришь только ты – остальные молчат.
– Квис воксен? – тихо сказала Петра на старом языке.
– Такие вопросы недостойны тебя, Анна, – и тебя, маленькая Мать. Они скорее пристали старой Кошке или ее Котятам. – Соррел кивнул на Катрону и мальчиков.
Катрона, словно по сигналу, повторила вопрос Петры:
– Квис воксен? – Произношение ее было ужасающим.
– Сегодня говорит Соррел, завтра другой. Круг постоянно движется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108