Что на него нашло? И это после пятидневной дороги без единой приличной передышки! Мимо форта Керни они проскочили, не замедлив хода. Хочешь не хочешь, ей придется попросить мистера Хантера двигаться медленнее, не только потому, что она недосыпает сама, но и из-за ребенка, на котором начинает сказываться непрерывная тряска.
Кроме того, Сэйбл слишком мало ела. Ее запасы все еще оставались обильными, но они были однообразны и недостаточно питательны для такой жизни.
С усилием оторвав тело от лошадиного бока, Сэйбл опустила колыбель на землю и как следует потянулась, разминая затекшие мышцы. Во время дойки ей бросилось в глаза, что и коза, бедняжка, имела измученный вид. Вознаградив усталых животных небольшими порциями овса, она наполнила молоком бычий пузырь. Только тут ей пришло в голову, что Мак-Кракен на этот раз покинул ее с подозрительной поспешностью.
Подступившая было сонливость сразу улетучилась.
Хантер бесшумно двигался вверх по отлогому склону, вглядываясь в густую листву. Палец привычным жестом взвел курок, едва заметное клацанье потерялось в порыве ветра. Вытянувшись на холодной земле, Хантер некоторое время полз, ни на минуту не отрывая взгляда от бесплодной равнины, едва видимой сквозь кустарник. Оказавшись на гребне небольшого холма, он глянул поверх колючих макушек.
Ощущение, что кто-то едет следом за их маленьким отрядом, не оставляло его вот уже некоторое время, но было слишком слабым, чтобы всерьез тревожить. Лишь недавно он понял, что не ошибся, теперь же подозрения подтверждало оседающее облако пыли, без сомнения, поднятое копытами лошади. Оставалось дождаться движения или звука, чтобы понять, где именно находится верховой. В такие минуты в Хантере пробуждалось мастерство опытного разведчика, когда-то принесшее ему восхищение тех, чьи задания он выполнял.
Тишина, которую он слышал и припускал через себя, не несла ничего нового, кроме постоянного шороха ветра в полубезжизненной зимней листве. Пахло сухой травой, морозным воздухом, землей. Заметив, что плечи его напряженно сведены, Хантер заставил себя расслабиться.
Он напомнил себе, что находится сейчас не в тылу конфедератов. Совсем не обязательно, что по их следам двигался враг. Хантер сполз с гребня холма и вскоре поднялся на ноги. Однако он оставил курок взведенным и продолжал все так же пристально осматриваться в поисках неизвестных преследователей.
Рывок через открытую равнину был задуман как средство вывести их на чистую воду, заставить обнаружить свое присутствие. Хантер отлично знал местность. Годы и годы он передвигался по индейской территории беспрепятственно, так как между племенами давно уже было известно, что он никого не беспокоит и бьет только ту дичь, в которой нуждается, чтобы не умереть с голоду. Однако не каждое племя поддерживало отношения с остальными и следовало общим законам. Кое-кто мог усмотреть в его действиях святотатственное вторжение на священные земли. Священные земли! Такими они были до того времени, пока на них не позарилось американское правительство. Теперь это были просто земли, а жившие на них индейцы считались досадной помехой, устранение которой было вопросом времени.
Изначально Хантер намеревался ехать все время на юг, до земель пауни, а затем обойти воинственное племя с севера. Это был неплохой план, если только уберечь Фиалковые Глаза от любопытных, иначе рано или поздно пришлось бы схватиться с каким-нибудь похотливым ублюдком. Для тех, с кем привык общаться Хантер, она была лакомым кусочком, редким в такой глуши. Проклятие! Если бы только она согласилась отправиться вверх по реке на пароходе! Но она и слушать об этом не хотела, вбила себе в голову, что предпочитает ехать верхом через индейские земли. Глупая, идиотская затея! Не иначе, она скрывала не только свое имя, но и… что? Не важно, главное, чтобы ее видело как можно меньше народу.
Отмахнувшись от бессмысленных вопросов, Хантер еще раз скрупулезно осмотрел местность. Никакого движения. Казалось маловероятным, что преследователи ухитрились их опередить, но и эту возможность не стоило сбрасывать со счетов. Вернувшись туда, где оставил Фиалковые Глаза, он нашел ее в седле, полной терпеливого ожидания. Это подогрело остывшее было утреннее раздражение.
— У нас гости, — бросил он, ткнув револьвер в кобуру и снимая с седла винтовку, чтобы удостовериться в том, что она заряжена.
В первый момент Сэйбл испытала такой шок, что ахнула и забегала глазами по окружающей растительности.
— Где? Кто они?
— Думаю, это один человек, — ответил Мак-Кракен, хмурясь. — Я не знаю, кто он. Может быть, кто-то из твоего племени?
— Нет! — отрезала она поспешно, заработав этим недоверчивый взгляд.
Мак-Кракен вложил винтовку в чехол, приторочил его к луке седла и вскочил на лошадь.
— Ты уверена?
— Совершенно уверена! — заявила Сэйбл, вызывающе выставляя вперед подбородок.
— Я просто спросил, — пожал плечами Мак-Кракен. — Дело в том, что наш преследователь не слишком скрывается. Или он недостаточно ловок, или намеренно оповещает о своем приближении.
Услышав это, Сэйбл потеряла всякое желание огрызаться. Ее охватил такой страх, что она конвульсивно прижала к груди колыбель, словно стараясь прикрыть ребенка своим телом.
— Вы ведь не выдадите нас, не выдадите, мистер Мак-Кракен?!
— Какой лестный вопрос для мужчины, — заметил тот, мрачнея.
— Простите, но… — Сэйбл проглотила комок в горле, — вы ведь с самого начала не скрывали, сколько неудобств мы вам причиняем. Эта обуза может быть легко устранена, если вы нас вы…
— Перестань нести чушь, женщина! За кого ты меня принимаешь? Нет уж, закрой рот! — рявкнул Мак-Кракен, заметив, что она собирается и дальше развивать тему. — Что бы ты обо мне ни думала, какое бы у тебя ни создалось впечатление, я не из тех, кто бросит на произвол судьбы женщину с ребенком!
Он вырвал поводья из рук Сэйбл и потянул ее лошадку следом, глубже в лес. Перед этой скачкой прежний галоп померк. Сэйбл не могла поверить, что все еще сидит в седле. По лицу с силой хлестали ветви, щеки жгло, по расцарапанному подбородку скользила капля за каплей кровь. До боли закусив губу, она сохраняла полное молчание: ни слова, ни восклицания, ни стона. При всей своей неопытности она понимала, что не должна сейчас мешать Мак-Кракену. Тот непрерывно оглядывался и через каждую милю резко останавливался и спешивался, исчезая в чаще. Вернувшись мокрым от пота и запыхавшимся, он без единого слова вскакивал в седло и продолжал скачку. Остановившись в четвертый раз на крохотной заросшей полянке, он начал расчищать ее от подлеска. Сэйбл поспешно начала собирать хворост, но Мак-Кракен пресек это занятие, прошипев:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138
Кроме того, Сэйбл слишком мало ела. Ее запасы все еще оставались обильными, но они были однообразны и недостаточно питательны для такой жизни.
С усилием оторвав тело от лошадиного бока, Сэйбл опустила колыбель на землю и как следует потянулась, разминая затекшие мышцы. Во время дойки ей бросилось в глаза, что и коза, бедняжка, имела измученный вид. Вознаградив усталых животных небольшими порциями овса, она наполнила молоком бычий пузырь. Только тут ей пришло в голову, что Мак-Кракен на этот раз покинул ее с подозрительной поспешностью.
Подступившая было сонливость сразу улетучилась.
Хантер бесшумно двигался вверх по отлогому склону, вглядываясь в густую листву. Палец привычным жестом взвел курок, едва заметное клацанье потерялось в порыве ветра. Вытянувшись на холодной земле, Хантер некоторое время полз, ни на минуту не отрывая взгляда от бесплодной равнины, едва видимой сквозь кустарник. Оказавшись на гребне небольшого холма, он глянул поверх колючих макушек.
Ощущение, что кто-то едет следом за их маленьким отрядом, не оставляло его вот уже некоторое время, но было слишком слабым, чтобы всерьез тревожить. Лишь недавно он понял, что не ошибся, теперь же подозрения подтверждало оседающее облако пыли, без сомнения, поднятое копытами лошади. Оставалось дождаться движения или звука, чтобы понять, где именно находится верховой. В такие минуты в Хантере пробуждалось мастерство опытного разведчика, когда-то принесшее ему восхищение тех, чьи задания он выполнял.
Тишина, которую он слышал и припускал через себя, не несла ничего нового, кроме постоянного шороха ветра в полубезжизненной зимней листве. Пахло сухой травой, морозным воздухом, землей. Заметив, что плечи его напряженно сведены, Хантер заставил себя расслабиться.
Он напомнил себе, что находится сейчас не в тылу конфедератов. Совсем не обязательно, что по их следам двигался враг. Хантер сполз с гребня холма и вскоре поднялся на ноги. Однако он оставил курок взведенным и продолжал все так же пристально осматриваться в поисках неизвестных преследователей.
Рывок через открытую равнину был задуман как средство вывести их на чистую воду, заставить обнаружить свое присутствие. Хантер отлично знал местность. Годы и годы он передвигался по индейской территории беспрепятственно, так как между племенами давно уже было известно, что он никого не беспокоит и бьет только ту дичь, в которой нуждается, чтобы не умереть с голоду. Однако не каждое племя поддерживало отношения с остальными и следовало общим законам. Кое-кто мог усмотреть в его действиях святотатственное вторжение на священные земли. Священные земли! Такими они были до того времени, пока на них не позарилось американское правительство. Теперь это были просто земли, а жившие на них индейцы считались досадной помехой, устранение которой было вопросом времени.
Изначально Хантер намеревался ехать все время на юг, до земель пауни, а затем обойти воинственное племя с севера. Это был неплохой план, если только уберечь Фиалковые Глаза от любопытных, иначе рано или поздно пришлось бы схватиться с каким-нибудь похотливым ублюдком. Для тех, с кем привык общаться Хантер, она была лакомым кусочком, редким в такой глуши. Проклятие! Если бы только она согласилась отправиться вверх по реке на пароходе! Но она и слушать об этом не хотела, вбила себе в голову, что предпочитает ехать верхом через индейские земли. Глупая, идиотская затея! Не иначе, она скрывала не только свое имя, но и… что? Не важно, главное, чтобы ее видело как можно меньше народу.
Отмахнувшись от бессмысленных вопросов, Хантер еще раз скрупулезно осмотрел местность. Никакого движения. Казалось маловероятным, что преследователи ухитрились их опередить, но и эту возможность не стоило сбрасывать со счетов. Вернувшись туда, где оставил Фиалковые Глаза, он нашел ее в седле, полной терпеливого ожидания. Это подогрело остывшее было утреннее раздражение.
— У нас гости, — бросил он, ткнув револьвер в кобуру и снимая с седла винтовку, чтобы удостовериться в том, что она заряжена.
В первый момент Сэйбл испытала такой шок, что ахнула и забегала глазами по окружающей растительности.
— Где? Кто они?
— Думаю, это один человек, — ответил Мак-Кракен, хмурясь. — Я не знаю, кто он. Может быть, кто-то из твоего племени?
— Нет! — отрезала она поспешно, заработав этим недоверчивый взгляд.
Мак-Кракен вложил винтовку в чехол, приторочил его к луке седла и вскочил на лошадь.
— Ты уверена?
— Совершенно уверена! — заявила Сэйбл, вызывающе выставляя вперед подбородок.
— Я просто спросил, — пожал плечами Мак-Кракен. — Дело в том, что наш преследователь не слишком скрывается. Или он недостаточно ловок, или намеренно оповещает о своем приближении.
Услышав это, Сэйбл потеряла всякое желание огрызаться. Ее охватил такой страх, что она конвульсивно прижала к груди колыбель, словно стараясь прикрыть ребенка своим телом.
— Вы ведь не выдадите нас, не выдадите, мистер Мак-Кракен?!
— Какой лестный вопрос для мужчины, — заметил тот, мрачнея.
— Простите, но… — Сэйбл проглотила комок в горле, — вы ведь с самого начала не скрывали, сколько неудобств мы вам причиняем. Эта обуза может быть легко устранена, если вы нас вы…
— Перестань нести чушь, женщина! За кого ты меня принимаешь? Нет уж, закрой рот! — рявкнул Мак-Кракен, заметив, что она собирается и дальше развивать тему. — Что бы ты обо мне ни думала, какое бы у тебя ни создалось впечатление, я не из тех, кто бросит на произвол судьбы женщину с ребенком!
Он вырвал поводья из рук Сэйбл и потянул ее лошадку следом, глубже в лес. Перед этой скачкой прежний галоп померк. Сэйбл не могла поверить, что все еще сидит в седле. По лицу с силой хлестали ветви, щеки жгло, по расцарапанному подбородку скользила капля за каплей кровь. До боли закусив губу, она сохраняла полное молчание: ни слова, ни восклицания, ни стона. При всей своей неопытности она понимала, что не должна сейчас мешать Мак-Кракену. Тот непрерывно оглядывался и через каждую милю резко останавливался и спешивался, исчезая в чаще. Вернувшись мокрым от пота и запыхавшимся, он без единого слова вскакивал в седло и продолжал скачку. Остановившись в четвертый раз на крохотной заросшей полянке, он начал расчищать ее от подлеска. Сэйбл поспешно начала собирать хворост, но Мак-Кракен пресек это занятие, прошипев:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138