– Да, это была дежурная медсестра, Катя Молочнева. Она тоже увлекается этим вашим фэн-шуй. Вот и поставила. Я хотела ей выговор сделать – нехорошо, дескать, около покойницы этот маскарад устраивать, но тут просто чудо произошло.
– Какое чудо? – хором спросили мы с Марком.
– Катя сама рассказывала: как только она все эти фигурки расставила согласно вашим указаниям, то...
– То?!!
– У пациентки пульс появился, нитевидный сначала, а потом все лучше и лучше. Тут уж всю реанимационную бригаду подняли: адреналин, дефибриллятор, непрямой массаж сердца. Вернулась с того света ваша Софья Вязова. Истинным чудом вернулась. Только вот в сознание она пока не приходит. У меня к вам просьба будет огромная: никому не рассказывайте об этом инциденте.
– Никому не расскажем, – вздохнула я. – Только вот в чем проблема: кто-то об этом уже знает. Кто-то, кто позвонил мне вчера на мобильный и сообщил, что Соня находится в состоянии клинической смерти. Это у вас в клинике стукач завелся, вы уж его сами вычисляйте...
– Вычислим, – заверила нас доктор Саблина. – Теперь у вас больше нет к нам претензий?
– Никаких, – развела я руками. – Только уж, пожалуйста, вылечите Соню. Я не хочу снова ее потерять.
– Не волнуйтесь, не потеряем, – сказала доктор Саблина. – Теперь у нее все в норме. Видно, ваши талисманы и вправду помогли. Мы уж теперь думаем: может, для всех больных в нашей клинике такие талисманы завести – быстрей все выздоравливать начнут...
– Заведите, – кивнула я. – Собачки, черепашки и пирамидки во всех экзотических магазинах есть. Кстати, Соня – совладелица одного из таких магазинов. Так что вам прямая выгода ее вылечить. Представляете, сколько она просто так, в благодарность, подарит вашей клинике талисманов?..
Клинику мы с Марком покидали, будучи в состоянии потрясенности и ошарашенности.
– Только не говори мне, что фэн-шуй может вытащить человека с того света, – предупредил меня Марк.
– Но ты же сам видел!
– Видел, но не убежден.
– До чего же ты упертый!
– Беру пример с тебя. Ты тоже упрямая. И не только в вопросах, касающихся фэн-шуй.
– Ладно. Отвези меня в особняк Сони.
– А может, лучше поедем ко мне?
– Марк, прекрати!
– Я только хотел предложить кофе с тостами или бутербродами.
– Нет, Марк, спасибо, но... Я отвечаю перед Соней за целость и сохранность ее дома. Мое сердце не выдержит, если я увижу, что дом взломан и ограблен. Я уже заранее начинаю трястись.
– Не волнуйся, я буду рядом с тобой, – обнадежил меня Марк. – В конце концов, одной тебе в таком особняке просто не выжить. Нужно крепкое мужское плечо и заботливая рука.
– Мерси, – только и сказала я.
А через две недели Соню выписали из больницы. Мы встречали ее роскошным обедом и не менее роскошными букетами цветов, но Соня все это проигнорировала. Скользнув равнодушным взглядом по моему радостному лицу, она сказала: «Привет» – и заперлась у себя в комнате.
И вот что странно. Соня не взяла из больницы ни одного принесенного мной талисмана – ни собачек, ни черепаху, ни хрустальную пирамидку... Взяла только трех звездных старцев – так и появилась в доме, держа эти куклы, будто сверток с младенцем.
– С ней что-то не так, – сказал Марк о Соне.
– Разумеется, не так, – огрызнулась я. – Человек такое пережил. Ей бы теперь не помешал санаторий...
Но через некоторое время начались такие события, которые заставили меня позабыть о санатории...
Только три звездных старца, три фарфоровые куклы с милыми личиками по-прежнему улыбались, словно готовились открыть нам, людям, некую удивительную тайну.
Глава четырнадцата
ПЕРЕСТАНОВКА
Меняют города, но не меняют колодец.
И Цзин

– Мне не нравится эта мебель, – сказала Соня накануне за ужином. – Я хочу все изменить.
Мебель, о которой шла речь, находилась в гостиной и выглядела как витрина ювелирного магазина – в смысле сияла, очаровывала и не давала подступиться. Раньше Соня на этот гарнитур надышаться не могла. С чего теперь такое недовольство?
Соня вот уже почти месяц как вышла из больницы. И хотя срок это небольшой, за месяц после операции на сердце вряд ли можно прийти в стопроцентно здоровое и бодрое состояние, но все-таки... С Соней творилось что-то странное. Она подолгу спала, а просыпаясь, все равно выглядела вялой и сонной; из еды предпочитала только творог и кефир и становилась сама не своя, если я включала телевизор или музыкальный центр. Я понимала – Соня перенесла тяжелую болезнь, даже клиническую смерть, но ведь надо возвращаться к жизни, а не бродить бледным призраком по всем комнатам. Соня была равнодушна к книгам, газетам и модным глянцевым журналам, яркие страницы которых, по моему мнению, способны восстановить хорошее настроение даже у дамы, страдающей депрессивным неврозом. Я несколько раз на дню старалась вовлечь Соню в разговоры, значимые и незначимые беседы, но она отвечала односложно, чувствовалось, что ни я, ни мои разговоры ей не нужны. Девочки-студентки, которые приходили убираться в Сонином особняке, и те почувствовали перемены в Сонином характере, стали халатно относиться к своей работе, а одну из девиц я буквально поймала за руку, когда она пыталась прикарманить одну Сонину безделушку из белого янтаря! Это что же творится на свете, господа!
Пришлось мне самой быть и за уборщицу, и за повара, и за психотерапевта (хотя последнее в силу замкнутости Сониного характера было практически неосуществимо). Меня это не утруждало, но ставило в неловкое положение. Я ощущала себя чужой в чужом доме, странным атрибутом этого особняка, до которого нет дела хозяйке.
Этими своими размышлениями я как-то поделилась с Марком Косарецким. Он ни разу не появлялся в особняке с тех пор, как туда вернулась Соня, и я считала это проявлением такта с его стороны: Соня и без того плоха, не хватает ей еще конфликтов с Марком, неудачным возлюбленным и бывшим другом. Но по телефону мы общались с ним довольно часто.
– Марк, Соня с каждым днем становится все более апатичной и замкнутой, – пожаловалась как-то я вольному художнику. – Я не знаю, что мне делать.
– А что вы можете сделать? – ответил вопросом на вопрос Марк. Что за противная привычка! И снова на «вы», словно эта официальность теперь имела какое-то значение!
– Я не уверена, что вообще должна что-то делать, – вспылила я. – Я же не врач и не сиделка. Я все чаще и чаще думаю о том, чтобы возвратиться в Китай. Чего ради я торчу в Сонином особняке и мозолю ей глаза? Мне кажется, Соня вообще скоро перестанет меня узнавать...
Марк сказал:
– Нила, на вашем месте я не стал бы бросать Соню в таком состоянии и бежать в Китай. Ну что у вас там в Китае?
– Между прочим, родной дом и дочь, по которой я скучаю!
– Но за вашей дочерью и за домом наверняка есть кому присматривать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63