...Через день Соня улетела в Россию: радовать своих хозяев закупленным мелочным товаром и радоваться самой приобретению трех звездных старцев. Интересно, последует она моим советам, касающимся устройства жизни по принципам фэн-шуй, или, как принято у россиян, «спустит все на тормозах»? Ладно, это уж не моя забота, впереди празднование Нового года, а это обязывает ко многому.
С Соней я обменялась номерами мобильных телефонов и на всякий случай дала ей свой пекинский адрес. Если захочет моего совета – позвонит. Хотя звонок из России в Китай, пожалуй, влетит ей в такие юани... Уж лучше пусть пишет письма.
А дальше я забыла и про Соню, и про ее куклы. И вообще про то, что она существует на свете. Наступил Новый год, Семья встречала его звонко, роскошно, незабываемо и феерически. Моя дочь исполнила-таки танец льва в той дурацкой пестрой маске, а я все время переживала, как бы ей не подпалили хвост или гриву бесконечными фейерверками.
Потом кузен Го увез нас на три месяца в Гон-Конг – эти три месяца остались у меня в памяти бесконечная смена узоров в бешено крутящемся калейдоскопе... В Гонконге душа моментально настраивается на постоянную волну эйфории, почти экстаза, а это опасно, как и всякая передозировка удовольствия. Гонконг влюбляет в себя, лишает покоя и срывает все покровы с окультуренного сознания – здесь мне всегда хочется быть немного сумасшедшей. В Гонконге мы провожали зиму и встречали весну – яростную и нежную; со штормовыми ветрами и цветением персиков и слив... Но, благодарение трем Буддам, гонконгский экстаз для меня закончился благополучно и без особых потерь...
После Гонконга эстафету гостеприимства приняли наши шанхайские родственники, и примерно пару месяцев мы провели в этом удивительно славном и еще более удивительно многолюдном городе. Уже начиналось лето, и жизнь представлялась мне каким-то бесконечным отпуском, каникулами в раю... В Гуанчжоу, который славился своим чудесным зоопарком, нас с Кэтнян сманила тамошняя кузина Хуа Чжао. Кэтнян была в восторге, умоляла пожить в Гуанчжоу хотя бы с месяц, но я, если честно, порядком утомилась от этих праздничных и шумных вояжей. В конце концов я сдалась, препоручила Кэтнян заботам кузины Хуа (Кэтнян, похоже, была только довольна таким поворотом событий) и вернулась в свою тихую усадьбу.
Меня здесь не было почти полгода, но ни в доме, ни в саду не наблюдалось и следа запущенности – приходящие слуги знали свое дело. На пороге усадьбы меня встретил домоправитель:
– С возвращением, госпожа Чжао!
– Спасибо, Цань. Все благополучно?
– Разумеется, госпожа Чжао. Вы одна, без дочери?
– Кэтнян осталась в Гуанчжоу на попечении моей добросердечной кузины. А я устала от развлечений и решила спокойно посидеть дома, погулять в саду...
– В саду сейчас прекрасно, госпожа Чжао. Распустились все поздние розы. Такая красота. И гортензии у пруда цветут вовсю. Вот-вот распустятся наши любимые перистые хризантемы... Да, а как цвели ранним летом пионы – жаль, что вы не видели!
– Я была на Празднике пионов в Шанхае...
– О, это наверняка удивительное зрелище! Куда прикажете подать вам чай – в гостиную или павильон? Я скажу служанке.
– В гостиную, но чуть позже. Я хочу искупаться в бассейне.
Домоправитель смутился и развел руками:
– Простите, госпожа, но это не получится.
– А что случилось?
– Вода зацвела... Мы несколько раз вызывали службу очистки, меняли воду, но проходят сутки, и вода портится.
– Хм, странно. Ладно, я сама посмотрю, в чем там дело. Но с ванной-то, надеюсь, все в порядке?
– Безусловно, госпожа.
– В таком случае я приму ванну. Кстати, мне кто-нибудь звонил за всё это время?
– Звонков было немного, госпожа, все они записаны на автоответчике.
– Хорошо, потом прослушаю...
Я оставила чемоданы в холле и обошла дом. Нет, все прекрасно, исключая «захандривший» бассейн. Кругом чистота и ощущение того, что тебя здесь всегда ждут, потому что это место – твое. В гостиной тихо и монотонно стрекотали сверчки, да не простые, а бойцовые. С полдюжины бойцовых сверчков вырастила моя дочь, ей возня с этими уродцами доставляла истинное удовольствие; мало того, она выпускала своих питомцев на настоящие сверчковые бои и даже зарабатывала на этом. Кэтнян взяла с домоправителя клятвенное обещание, что он не забудет ежедневно кормить сверчков и выгуливать их в специальном загончике.
Похоже, домоправитель сделал все, чтобы сверчки чувствовали себя ублаготворенными; во всяком случае, выглядели они вполне бойко и жизнелюбиво. Я поприветствовала этих страшненьких насекомых, после чего направилась в гардеробную и ванную (в моем жилище ванная не примыкает напрямую к спальне, поскольку это противоречит правилам здоровой энергетики дома, так-то). Но надо же где-то переодеваться, вот я пристроила к ванной небольшую гардеробную – с круглым лунным окошком в цветных витражах, встроенными шкафами и маленькой кушеткой.
Ванна уже была приготовлена – с лавандовой пеной и целой батареей флаконов с шампунями, гелями и прочими милостями судьбы, позволяющими женщине ощутить себя Венерой хотя бы на время купания... Кроме того, на стеклянном столике рядом с ванной стояло серебряное ведерко с открытым шампанским и бокал. Я наполнила бокал, сделала глоток. Ах, хорошо хоть на мгновение ощутить в себе европейское начало! Водка из гаоляна – это, разумеется, прекрасно, но коллекционное шампанское...
Я погрузилась в ванну, предвкушая как минимум часовое блаженство, уже отпила шампанского, и тут – прямо как в дешевом кинотриллере – зазвонил мой домашний телефон.
– О нет, – сказалая, смакуя шампанское. – Госпожа Нила Чжао изволит принимать ванну и желает, чтобы за нее отдувался автоответчик.
И автоответчик, исполняя мою волю, принялся добросовестно отдуваться:
– Здравствуйте, вы позвонили в дом госпожи Нилы Чжао. В данный момент госпожа Нила Чжао не может подойти к телефону, поэтому оставьте ваше сообщение после сигнала...
Раздался длинный гудок, и я подумала, что сейчас услышу очередную оптимистическую тираду либо от дочери, либо от какого-нибудь родственника. Но услышала нечто совершенно иное!
– Ну здравствуй, поганая тварь! (Дальше шло забористое китайское ругательство, которое я, как ни старалась, не смогла полностью перевести.) Жди расплаты за свои грязные делишки! Ты заморочила голову моей жене своей наукой, и жена ушла от меня! А теперь я хочу проверить, устоит ли твой фэн-шуй против моего револьвера. Я выхожу охотиться на тебя, тварь! На тебя и на твою дочь! Пожалуй, ее я убью первой. Пока, тварь! Не скучай!
... Короткие гудки. Я уже не нежилась, а стояла возле ванны, и с меня стекали хлопья лавандовой пены. Меня трясло – не от холода, от страха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
С Соней я обменялась номерами мобильных телефонов и на всякий случай дала ей свой пекинский адрес. Если захочет моего совета – позвонит. Хотя звонок из России в Китай, пожалуй, влетит ей в такие юани... Уж лучше пусть пишет письма.
А дальше я забыла и про Соню, и про ее куклы. И вообще про то, что она существует на свете. Наступил Новый год, Семья встречала его звонко, роскошно, незабываемо и феерически. Моя дочь исполнила-таки танец льва в той дурацкой пестрой маске, а я все время переживала, как бы ей не подпалили хвост или гриву бесконечными фейерверками.
Потом кузен Го увез нас на три месяца в Гон-Конг – эти три месяца остались у меня в памяти бесконечная смена узоров в бешено крутящемся калейдоскопе... В Гонконге душа моментально настраивается на постоянную волну эйфории, почти экстаза, а это опасно, как и всякая передозировка удовольствия. Гонконг влюбляет в себя, лишает покоя и срывает все покровы с окультуренного сознания – здесь мне всегда хочется быть немного сумасшедшей. В Гонконге мы провожали зиму и встречали весну – яростную и нежную; со штормовыми ветрами и цветением персиков и слив... Но, благодарение трем Буддам, гонконгский экстаз для меня закончился благополучно и без особых потерь...
После Гонконга эстафету гостеприимства приняли наши шанхайские родственники, и примерно пару месяцев мы провели в этом удивительно славном и еще более удивительно многолюдном городе. Уже начиналось лето, и жизнь представлялась мне каким-то бесконечным отпуском, каникулами в раю... В Гуанчжоу, который славился своим чудесным зоопарком, нас с Кэтнян сманила тамошняя кузина Хуа Чжао. Кэтнян была в восторге, умоляла пожить в Гуанчжоу хотя бы с месяц, но я, если честно, порядком утомилась от этих праздничных и шумных вояжей. В конце концов я сдалась, препоручила Кэтнян заботам кузины Хуа (Кэтнян, похоже, была только довольна таким поворотом событий) и вернулась в свою тихую усадьбу.
Меня здесь не было почти полгода, но ни в доме, ни в саду не наблюдалось и следа запущенности – приходящие слуги знали свое дело. На пороге усадьбы меня встретил домоправитель:
– С возвращением, госпожа Чжао!
– Спасибо, Цань. Все благополучно?
– Разумеется, госпожа Чжао. Вы одна, без дочери?
– Кэтнян осталась в Гуанчжоу на попечении моей добросердечной кузины. А я устала от развлечений и решила спокойно посидеть дома, погулять в саду...
– В саду сейчас прекрасно, госпожа Чжао. Распустились все поздние розы. Такая красота. И гортензии у пруда цветут вовсю. Вот-вот распустятся наши любимые перистые хризантемы... Да, а как цвели ранним летом пионы – жаль, что вы не видели!
– Я была на Празднике пионов в Шанхае...
– О, это наверняка удивительное зрелище! Куда прикажете подать вам чай – в гостиную или павильон? Я скажу служанке.
– В гостиную, но чуть позже. Я хочу искупаться в бассейне.
Домоправитель смутился и развел руками:
– Простите, госпожа, но это не получится.
– А что случилось?
– Вода зацвела... Мы несколько раз вызывали службу очистки, меняли воду, но проходят сутки, и вода портится.
– Хм, странно. Ладно, я сама посмотрю, в чем там дело. Но с ванной-то, надеюсь, все в порядке?
– Безусловно, госпожа.
– В таком случае я приму ванну. Кстати, мне кто-нибудь звонил за всё это время?
– Звонков было немного, госпожа, все они записаны на автоответчике.
– Хорошо, потом прослушаю...
Я оставила чемоданы в холле и обошла дом. Нет, все прекрасно, исключая «захандривший» бассейн. Кругом чистота и ощущение того, что тебя здесь всегда ждут, потому что это место – твое. В гостиной тихо и монотонно стрекотали сверчки, да не простые, а бойцовые. С полдюжины бойцовых сверчков вырастила моя дочь, ей возня с этими уродцами доставляла истинное удовольствие; мало того, она выпускала своих питомцев на настоящие сверчковые бои и даже зарабатывала на этом. Кэтнян взяла с домоправителя клятвенное обещание, что он не забудет ежедневно кормить сверчков и выгуливать их в специальном загончике.
Похоже, домоправитель сделал все, чтобы сверчки чувствовали себя ублаготворенными; во всяком случае, выглядели они вполне бойко и жизнелюбиво. Я поприветствовала этих страшненьких насекомых, после чего направилась в гардеробную и ванную (в моем жилище ванная не примыкает напрямую к спальне, поскольку это противоречит правилам здоровой энергетики дома, так-то). Но надо же где-то переодеваться, вот я пристроила к ванной небольшую гардеробную – с круглым лунным окошком в цветных витражах, встроенными шкафами и маленькой кушеткой.
Ванна уже была приготовлена – с лавандовой пеной и целой батареей флаконов с шампунями, гелями и прочими милостями судьбы, позволяющими женщине ощутить себя Венерой хотя бы на время купания... Кроме того, на стеклянном столике рядом с ванной стояло серебряное ведерко с открытым шампанским и бокал. Я наполнила бокал, сделала глоток. Ах, хорошо хоть на мгновение ощутить в себе европейское начало! Водка из гаоляна – это, разумеется, прекрасно, но коллекционное шампанское...
Я погрузилась в ванну, предвкушая как минимум часовое блаженство, уже отпила шампанского, и тут – прямо как в дешевом кинотриллере – зазвонил мой домашний телефон.
– О нет, – сказалая, смакуя шампанское. – Госпожа Нила Чжао изволит принимать ванну и желает, чтобы за нее отдувался автоответчик.
И автоответчик, исполняя мою волю, принялся добросовестно отдуваться:
– Здравствуйте, вы позвонили в дом госпожи Нилы Чжао. В данный момент госпожа Нила Чжао не может подойти к телефону, поэтому оставьте ваше сообщение после сигнала...
Раздался длинный гудок, и я подумала, что сейчас услышу очередную оптимистическую тираду либо от дочери, либо от какого-нибудь родственника. Но услышала нечто совершенно иное!
– Ну здравствуй, поганая тварь! (Дальше шло забористое китайское ругательство, которое я, как ни старалась, не смогла полностью перевести.) Жди расплаты за свои грязные делишки! Ты заморочила голову моей жене своей наукой, и жена ушла от меня! А теперь я хочу проверить, устоит ли твой фэн-шуй против моего револьвера. Я выхожу охотиться на тебя, тварь! На тебя и на твою дочь! Пожалуй, ее я убью первой. Пока, тварь! Не скучай!
... Короткие гудки. Я уже не нежилась, а стояла возле ванны, и с меня стекали хлопья лавандовой пены. Меня трясло – не от холода, от страха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63