– Дом госпожи Чжао, – сказал кузен внушительным голосом. Тут же его лицо слегка задубело, но голос не изменился. – Да, господин Чхунхен. Сейчас я ее приглашу к телефону.
Но я уже была рядом и изображала нервную дрожь. Го передал мне трубку и ободряюще улыбнулся.
– Алло?
– Здравствуйте, госпожа Чжао.
– Здравствуйте, господин Чхунхен. Чем обязана высокой чести нового разговора с вами?
– Мне приятно, что вы так изысканно выражаетесь, госпожа Чжао. Среди нынешних дам это такая редкость... Я звоню для того, чтобы поблагодарить вас.
– Ммм...
– Серебряная Юлэ вернулась к своей работе, и, полагаю, не последнюю роль в этом сыграли вы, госпожа Чжао, как знаток особых, тайных ритуалов, имеющих над людьми необычайную власть.
– Ммм...
– Я весьма признателен вам за качественную работу. Вам уже доставили посылку?
– К-какую посылку? Нет...
– Значит, с минуты на минуту доставят. Не пугайтесь, это просто маленький подарок от меня. Исего доброго, госпожа Чжао.
– Д-до свид-д-д... – Я положила трубку и воззрилась на кузена Го. – Красавчик Ванг отправил мне посылку с «благодарностью». Надеюсь, в посылке не бомба.
Го с сожалением поглядел на меня:
– Кузина, ты становишься параноиком. Красавчик Ванг уже давно никому не присылает бомбы и посылке – в его бизнесе это считается дурным тоном.
Тут вошел домоправитель Цань, держа в руках небольшую коробочку, перевязанную алой лентой.
– Вам посылка, госпожа Чжао, – протянул он мне коробочку.
– Спасибо, Цань.
Я застыла, не решаясь открыть коробку. Помог опять-таки кузен. Он взял у меня коробку, бестрепетно открыл ее и довольно присвистнул.
– Что такое? – залюбопытствовала я и наконец перестала трусить.
Внутри коробки на черном бархате светился платиновый гарнитур с топазами. Как большинство женщин, я была сама не своя от украшений, полому, глядя на роскошные драгоценности, во-первых, восхищалась, а во-вторых, умягчалась сердцем по отношению к Красавчику Вангу. Все-таки есть и в этом чудовище нечто человеческое, если он прислал мне такую красоту!
– Надень, – посоветовал кузен. – К твоему платью очень идет.
– Да, пожалуй...
Несколько минут мной были потрачены на надевание гарнитура (оказывается, в обрамлении из топазового колье и топазовых же серег мое лицо смотрится гораздо выразительнее), и вот уже я прощаюсь с домоправителем, сажусь в машину Го, и мы едем в ресторан «Тяньин».
Жизнь вновь прекрасна, из магнитолы в машине Го звучит старый, но дивный и незабываемый Гленн Миллер, погода очаровательна, как всегда в это время года в Пекине, на дороге нет пробок... И мне начинает казаться, что неприятности в моей жизни закончились.
«Тяньин» – дорогой и немного чопорный ресторан, однако у Го там всегда зарезервирован столик – на втором этаже, возле большого панорамного окна. Мы садимся, Го делает заказ, и, дожидаясь, пока его выполнят, мы пьем аперитив и ведем незначительную беседу. Незначительная беседа – это истинное наслаждение для человека, который только что был обременен проблемами и вдруг чудеснейшим образом от этих проблем избавился. Однако в какой-то момент наша беседа перестала быть незначительной. Да, точно, сразу после того, как нам подали морского гребешка с шариками из маринованной редьки.
– Нила, – неожиданно спросил меня кузен Го, – тебе трудно жить без мужчины?
– То есть?
– Ты не выходишь замуж, любовника или просто друга у тебя нет...
– У меня есть друг – это ты.
– Нила, ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Почему так, Нила? Ты красивая женщина...
– Это все макияж и палевое платье.
– Перестань. Отчего ты все время одна?
– Го, мне странно, что ты затеял такой разговор. Ну если угодно, я объясню. Учитель Ван То запретил мне и думать о мужчинах, если я хочу быть совершенным мастером фэн-шуй. Я не знаю, как связаны между собой фэн-шуй и мужчины и почему одно может помешать другому, но я выполняю волю своего учителя. Вот и все. Заводить любовника, чтоб испортить себе карьеру? Уволь. Я для этого сишиком по-европейски мыслю. Кузен, ты как-то необычно погрустнел. Как это понять?
– Да была у меня одна идея, – неопределенно произнес кузен, глядя в сторону.
– Го, ты просто прелесть и я тебя очень люблю, – улыбнулась я. – Но...
– Но.
– Да.
– А каким ты представляешь идеального мужчину?
– Для себя или вообще?
– Для себя. И не говори, что ты никогда об лом не задумывалась.
– Задумывалась. – Я усмехнулась. – И пришла выводу, что идеальный мужчина для меня – это как археологические раскопки.
– То есть?
– То есть каждый день откапываешь в нем что-то новое, делаешь открытие, а каждая черта его характера есть часть прекрасного целого, которому имя идеал.
– Слишком поэтично, мне не понять.
– Го, давай оставим разговоры на эту опасную для меня тему.
А тема и вправду была мне не очень-то приятна. Рассказывать про свое вынужденное целомудрие я не любила, потому что тогда сразу выходила карьеристкой, неспособной променять работу на чувства. Но однажды я была влюблена (или думала, что влюблена), а закончилось это рождением Кэтнян и разводом. А теперь я могу видеть суть вещей, чувствовать силы, властвующие в природе, действовать в унисон со стихиями – и все это променять на не вполне внятное чувство привязанности к определенному мужчине? Нет, увольте.
Из ресторана мы возвращались поздно вечером. Го обладал уникальной способностью пить не пьянея, потому я не боялась, что мы закончим этот прекрасный во всех отношениях день банальной аварией. Тем более что Го решил проехать не по оживленной магистрали, а окольной дорогой, полупустой в этот час.
И откуда на дороге взялся тот человек, я так и не поняла.
Го заметил его и ударил по тормозам. Я завизжала, понимая, что тормоза уже ничем не помогут, а дальше произошло странное.
Наша машина проскочила сквозь стоявшего на дороге человека. Проскочила и тут же остановилась как вкопанная. Мы с Го обернулись и посмотрели на того типа...
...Который поднял правую руку и...
...С его руки сорвалась змеистая ослепительно-белая молния и ударила в машину.
Это было последним впечатлением такого прекрасного дня.
Глава шеста
ПОМИНАЛЬНАЯ ДОЩЕЧКА
Постоянное не умрет.
И Цзин

Я шла по облакам.
Они были грязно-голубые, с оттенком серого, и скрипели под ногами, как раскрошившийся пенопласт.
А до небосвода можно было достать рукой. Только ничего интересного в этом не было. Когда я потрогала небосвод, оказалось, что сделан он из дешевой ткани вроде сатина и выкрашен синей гуашью. Чешуйки сухой гуаши остались на моих пальцах после прикосновения.
Оттого, что небо и облака столь прозаичны и унылы, меня охватила печаль. Я остановилась и отодвинула рукой назойливую пенопластовую тучу, чтобы взглянуть вниз, на землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63