– Хорошо. – И тут же, прежде чем мой мозг успел помешать этому, я снова открыл рот. – Я подобрал один из Темных Динариев, Майкл. Ласкиэль.
Мое сердце замерло, забыв биться, пока я делал это признание.
Я ожидал потрясения, ужаса, гнева, возможно, недоверия.
Вместо этого Майкл кивнул.
– Я знаю.
Я зажмурился.
– Вы… что?
– Я знаю, – повторил он.
– Вы… знаете… Вы знали?
– Да. Я выносил помойку с кухни, когда мимо проехала машина Никодимуса. Я видел все. Я видел, как вы спасли моего младшего.
Я прикусил губу.
– И… Я в том смысле, что вы не собираетесь глушить меня и тащить в персональную палату в Психушке для Блудных Динарианцев?
– Не говорите ерунды, – вздохнул Майкл. – Не забывайте, орден Рыцарей Креста основан не для того, чтобы уничтожать динарианцев. Нас основали для того, чтобы спасти их от Падших. Поэтому мой долг помогать вам всем, чем могу. Я могу помочь вам исторгнуть монету, если вы захотите. Лучше всего, если вы сами предпочтете сделать это.
– Собственно, мне нет нужды исторгать ее, – сказал я. – Я ее, собственно, почти не касался. Я замуровал ее, похоронил. Ни разу не пользовался ею.
Майкл, похоже, искренне удивился.
– Правда? Что ж, это добрая весть. Хотя из этого следует, что тень Падшего продолжает пытаться соблазнить вас, я верно понял?
На сей раз иллюзорное хихиканье послышалось чуть отчетливее. Ох, заткнись,подумал я как мог решительнее и послал эту мысль в направлении Ласкиэли.
– Пытается, – сказал я вслух.
– Не забывайте, Ласкиэль – искусительница, – тихо напомнил он. – С тысячелетним опытом. Она знает людей. Она знает, как подавать вам ложь, чтобы вы поверили в то, что это правда. Она существует с единственной целью: разлагать волю и веру человечества. Помните об этом.
Я поежился.
– Угу.
– Могу я спросить, что она вам говорила? – Он помолчал и щурился. – Нет, подождите. Дайте я сам угадаю. Она явилась к вам в виде привлекательной юной женщины. Она предлагала вам знания, да? Преимущества, которые дает ее опыт?
– Угу. – Я помолчал немного. – И Адский Огонь, – добавил я. – Он дает моим заклятиям дополнительную силу, когда мне это необходимо. Я стараюсь использовать его как можно реже.
Майкл покачал головой.
– Ласкиэль зовут Искусительницей не за красивые глаза. Она знает вас. Знает, что предлагать вам и как предлагать.
– Еще как знает. – Я снова помолчал. – Порой это меня пугает.
– Вам нужно избавиться от монеты, – произнес он мягко, но настойчиво.
– Рад бы, – сказал я. – Как?
– Откажитесь от монеты добровольно. И от своей силы. Если вы сделаете это, тень Ласкиэли уйдет с ними и сгинет.
– Что вы хотите сказать, «от силы»?
– Откажитесь от своей магии, – сказал он. – Бросьте ее. Навсегда.
– Черта с два.
Он поморщился и отвернулся.
Остаток пути до его дома прошел в молчании.
– Шмотки Молли у меня дома, – сказал я Майклу, остановив машину. – Я бы сейчас отвез ее туда за ними. Тем более мне надо переговорить с ней сегодня же, пока все свежо. Я привезу ее часа через два самое позднее.
Майкл, беспокойно нахмурившись, посмотрел на спящую дочь, но кивнул.
– Хорошо.
Он вышел и закрыл за собой дверцу, но пригнулся и сунул голову в опущенное окошко.
– Можно спросить у вас пару вещей?
– Валяйте.
Он оглянулся на свой дом.
– Вы никогда не допускали возможности того, что Господь послал меня на последнюю операцию вовсе не для того, чтобы я мог спасти свою дочь? Что Он не намеревался использовать вас для ее защиты?
– Что вы хотите сказать?
– Только то, Гарри Дрезден, что вполне вероятно, вся эта история от начала и до конца затевалась с целью спасти вас.Что, придя на помощь Люччо и ее ученикам, я делал это не для того, чтобы освободить Молли, но чтобы предотвратить конфликт между вами и Советом. Что ее положение вашей подопечной имеет целью не защитить ее, но защитить вас?
– Э?.. – произнес я.
Он покосился на дочь.
– Дети обладают своей особенной силой. Обучая их, защищая их, вы сами становитесь чем-то большим, чем вам казалось возможным. Вы становитесь более понимающим, более терпеливым, более способным, более мудрым. Возможно, это дитя сделает с вами то же самое. Возможно, в этом и есть ее предназначение.
– Если Бог так заботится о помощи нам, почему он не послал никого, чтобы защитить меня от Кассия? Одного из приближенных старины Ника? Ведь неплохой бы спасательный сценарий вышел.
Майкл пожал плечами и открыл было рот.
– И не кормите меня этими байками насчет неисповедимых путей.
Он закрыл рот и улыбнулся.
– Сложная это штука, – признался он.
– Что именно?
– Жизнь. Ладно, увидимся через пару часов. – Он протянул мне руку. Я пожал ее. – Я не знаю другого способа избавиться от влияния Ласкиэли, но это не означает, что его нет. Если вы передумаете насчет монеты, Гарри, если захотите избавиться от нее, обещаю, я помогу вам.
– Спасибо, – ответил я совершенно искренне.
Его лицо посерьезнело.
– А если вы падете перед искушением… если поддадитесь Падшему или угодите в западню ее воли… – Он коснулся рукой эфеса своего тяжелого меча, и лицо его сделалось тверже гранита. Перед этой ветхозаветной решимостью даже фанатизм Моргана казался так, струйкой пара. – Если вы преобразитесь, я тоже буду здесь.
Страх окатил меня ледяной волной. Вот блин!
Я сглотнул, и мне пришлось крепче сжать руль Жучка, чтобы не было видно, как дрожат руки. При всем при этом в голосе Майкла не прозвучало угрозы, не проявилось ее и на его лице. Он просто констатировал факт.
Отметина на левой ладони жгла руку, и я в первый раз всерьез задумался, не переоцениваю ли я своих способностей вести дела с Ласкиэлью. Что, если Майкл прав? Что, если я уже облажался в чем-то и кончу так, как несчастный ублюдок Расмуссен? Как серийный убийца с демонической энергетикой?
– Если это случится, – ответил я сиплым шепотом, – я хочу, чтобы так и было.
По его глазам я видел, что ему эта мысль нравится не больше, чем мне, – но он просто изначально не мог вести себя со мной иначе, чем предельно искренне. Он мой друг, и его это тревожило. Если бы ему пришлось причинить мне боль, это терзало бы его самого еще больнее.
Может, эти слова вырвались у него как подсознательная попытка уговорить меня избавиться от монеты. Он не мог стоять в стороне, позволяя происходить чему-то нехорошему, даже если это означало, что ему придется убить друга.
Я мог относиться к этому с уважением. Я понимал это – ведь я тоже не мог бы стоять в стороне. Но и отказаться от своей магии, лишив себя возможности творить с ее помощью добро, я тоже не мог.
Даже если это убьет меня.
Жизнь – сложная штука. Видит Бог, еще какая сложная. Порой мне кажется, что чем старше я становлюсь, тем сложнее мне в ней разобраться. Есть в этом что-то извращенное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126