Они не знали даже здешние травы - ни розовый мытник с гирляндами крючковатых цветов, ни костолом, ни росянку, поднимавшую на тоненьких стебельках пушистые, плотно закрытые ночью цветы-мухоловки. В густых травяных джунглях царил покой. Кролики шли все медленней, надолго останавливаясь у торфяных трещин. В вереске было тихо, но через пустошь ветер доносил отдаленные ночные звуки. Вот закричал петух. Вот пробежала с лаем собака, на нее прикрикнул человек. Маленькая сова позвала: «Ки-вик, ки-вик», и неожиданно пискнула не то полевка, не то землеройка. Пискнула негромко, но будто предупреждая об опасности.
Глубокой ночью, уже ближе к закату луны, Орех сидел вместе со всеми перед разломом и смотрел на низкий, нависший над ним обрывчик. Пока он раздумывал, стоит ли карабкаться наверх, чтобы искать дорогу там, сзади послышался шорох. Орех оглянулся и увидел Дубка. Вид у него был такой, будто Дубок то ли что-то скрывал, то ли просто не знал, на что решиться, и Орех, пристально глядя на товарища, забеспокоился, уж не заболел ли, не отравился ли он.
- Э-э… Орех, - промедлил Дубок, глядя мимо Ореха на темную мрачную глыбу. - Я… э-э… так сказать… нам… ты знаешь, мы уже больше не можем. С нас хватит.
Он замолчал. Теперь Орех заметил за спиной Дубка Желудя с Плющом - они молча ждали. Наступила тишина.
- Продолжай, Дубок, - сказал Орех, - или ты ждешь чего-то от меня ?
- Мы сыты по горло, - с глуповатой важностью произнес Дубок.
- Я тоже, - ответил Орех, - но, надеюсь, осталось немного. И там мы отдохнем.
- А мы хотим отдохнуть сейчас же, - сказал Дубок - Мы считаем, что глупо было заходить так далеко.
- Чем дальше, тем хуже и хуже, - подхватил Желудь. - Куда мы идем, сколько еще идти - пока кто-нибудь не остановится навсегда?
- Нам здесь просто страшно, - сказал Орех. - Мне и самому не нравится это место, но должны же мы когда-нибудь выйти отсюда.
Дубок посмотрел на него лукаво, хитро.
- Думаешь, мы не поняли, что ты и сам не знаешь, куда нам идти, - сказал он. - Про дорогу ты ведь не знал? Не знал. Ты и теперь не знаешь, что дальше.
- Мы хотим вернуться, - сказал Желудь. - Мы считаем, что Пятик ошибся.
- Как же вы вернетесь? - ответил Орех. - Да если вам и удастся дойти до дома, вас, скорее всего, увьют за драку с офицером Ауслы, вы что, забыли? Ради Фрита, если уж вы решили остановиться, чтобы поговорить, говорите что-нибудь путное.
- Но ведь это не мы дрались с Падубом, - сказал Дубок.
- Вы там были, и вы пошли за Черничкой. Вы что, надеетесь, они это забудут? А кроме того… Тут Орех увидел подошедших Пятика и Шишака и замолчал.
- Орех, - сказал Пятик, - ты не мог бы подняться со мной наверх? Это очень важно.
- А я бы пока перекинулся парой слов с этой троицей, - подхватил Шишак, мрачно разглядывая их из-под своей «шапки». - Почему это ты, Дуб, до сих пор не умылся? Ты похож на обгрызенный кусок крысиного хвоста в крысоловке. А ты, Плющ…
Орех не пожелал узнать, на что похож Плющик. Следом за Пятаком, по уступам, по торчащим пластам торфа он полез среди кустиков тощей травы на каменистый обрыв. На этот раз впереди шел Пятик, который уже отыскал дорогу, и как раз в том месте, которое Орех разглядывал, когда подошел Дубок. Обрыв начинался всего в нескольких футах от клонившегося на ветру вереска, а наверху расстилалась ровная травянистая гладь. Братья, поднявшись, сели. Справа, в желтой дымке, проглядывая сквозь редкие тучи, плыла луна, вдали темнел сосновый борок. Кролики смотрели на юг, на простиравшуюся перед ними унылую пустошь. Орех ждал, что Пятик заговорит, но тот молчал.
- Что ты хотел сказать мне? - спросил наконец Орех.
Пятик не отвечал, и Орех, озадаченный, тоже умолк. Снизу донесся голос Шишака:
- А ты, Желудь, ты, навозная песья рожа, плачет по тебе веревка охотничья; если б у нас было время, я бы тебе показал…
Луна выплыла из-за туч и ярче осветила вереск, но ни Пятик, ни Орех не двинулись с места. Пятик смотрел куда-то вдаль, за край пустоши. Милях в четырех от них, на южном краю горизонта, поднималась гряда холмов высотою в семьсот пятьдесят футов. Ветер дул там сильней, чем на равнине, и гнул буковые деревья Коттингтонского леса на самой высокой вершине.
- Смотри! - неожиданно сказал Пятик. - Вон туда мы и идем. Холмы там высокие и безлюдные, ветер доносит к вершинам каждый звук, а земля сухая, как солома в амбаре. Вот куда мы идем. Вот куда нам нужно.
Орех посмотрел на далекую гряду, наполовину скрытую в дымке. Он понимал, что и речи не может быть о таком походе. Хорошо, если удастся выйти из вереска на какое-нибудь тихое поле, за которым есть крутой склон с молодым подлеском, как дома. Какое счастье, что Пятик не стал говорить о своих дурацких мечтах при всех, особенно теперь, когда забот и так по горло. Надо бы втолковать ему, чтобы он выбросил это из головы немедля, тогда, может, еще обойдется - если, конечно, он не успел разболтать все Плошке.
- Нет, Пятик, это слишком далеко, - сказал Орех. - Подумай, целые мили опаснейшего пути. Если ты только заикнешься об этом, они перепугаются еще больше, а все ведь уже и так на пределе. Нам сейчас нужно одно - найти спокойное место. Я предпочел бы довести до конца то, что нам по силам, чем браться за дело не по зубам.
Пятик ничего не сказал в ответ. Похоже, он целиком ушел в свои мысли. И когда заговорил снова, то обращался скорей к самому себе, чем к Ореху.
- Перед холмами густой туман. Мне сквозь него ничего не видно, но я знаю, что мы пройдем его. Или и пего уйдем.
- Туман? - переспросил Орех. - Что ты хочешь этим сказать?
- У нас будут странные неприятности, - прошептал Пятик, - и элили здесь ни при чем. Это больше похоже… похоже на туман. Будто нас обманули, и мы заблудились.
Никакого тумана в помине не было. Стояла майская ночь, свежая, ясная. Орех ждал, и Пятик, немного еще помолчав, сказал медленно, без выражения:
- Надо идти туда. - Голос его упал и стал похож ни бормотание спящего. - Идти туда. Кролик, возвращающийся назад, сует голову в капкан. Идти туда - глупость. Идти туда - страшно. Идти туда… нет. - Он весь, задрожал, дернулся раза два и затих. Внизу, под обрывом, Шишак, кажется, завершал свою речь:
- А теперь ты, пучок кротовый, жук навозный, ты, трусливый клещ овечий, быстро марш с моих глаз. Иначе я… - Тут ветер снова отнес его голос.
Орех снова взглянул на неясную цепь холмов. Пятик, все еще бормоча, ерзал за спиной, и Орех, мягко подтолкнув брата передней лапой, ткнулся носом в его плечо.
Пятик вздрогнул:
- Орех, о чем я говорил? Боюсь, мне не вспомнить. Я хотел тебе показать…
- Пустяки, - ответил Орех. - Пошли вниз. Пора нам собраться. Если ты опять почувствуешь что-нибудь такое… странное, держись поближе ко мне. Я за тобой присмотрю.
11.
ТРУДНЫЙ ПУТЬ
А потом сэр Бьюмэйнз… проехал все, что только можно проехать:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119