- Киктахан Шонка тоже готов? - спросил тот.
Вождь команчей поднял голову и подал своим людям
знак. Двое из них подняли его, помогли сесть на лошадь и пошли рядом.
Остался Тангуа, отец Пиды, - самый яростный и непримиримый мой противник. Он сидел, словно парализованный, на земле, закрыв глаза и сжав двустволку. Я сказал:
- Тангуа, старейший вождь кайова, приказал Пиде написать мне следующее: «Если у тебя есть мужество, приходи сюда, к горе Виннету! Одна-единственная пуля, которая у меня осталась, истосковалась по тебе!» Так вот, я пришел! Я здесь! А где твоя пуля?
Пока я говорил, Душенька повесила мне на грудь последнее «лекарство». Он открыл глаза, взглянул на него и сказал:
- Я так и думал. И мое у тебя. Я не стреляю в «лекарство». Я отказываюсь от своего выстрела. Но прошу тебя об одном: через положенную минуту пусти мне в сердце пулю! А когда я умру, положи мое «лекарство» в могилу.
- Нет! - ответил я.
- Тогда я в тебе ошибся. Я ненавижу тебя, как никого другого! Я хочу твоей смерти! Я сделал бы все, чтобы добиться ее! Но я всегда считал тебя честным противником!
- Ты ошибаешься. Я честен, но я не твой враг и не буду стрелять в тебя. Я не хочу твоей смерти, а потому ничего не должен класть в твою могилу, тем более твое «лекарство».
- Что ты собираешься с ним делать? Уничтожить?
- Нет. Ваши «лекарства» не принадлежат мне. Я не оставлю их себе. Но кому я их отдам, этого пока еще не могу сказать. Это вы должны решить сами.
- Как «сами»? Мы вчетвером?
- Да. Я испытаю вас. Если вы достойны, получите ваши «лекарства» обратно. Если нет, то я передам их Тателла-Сате. Он - Хранитель Большого Лекарства, а потому добавит их к своему собранию, чтобы дети ваших внуков узнали, что их прадеды были ничтожными людьми. Итак, я дарю тебе жизнь, но не дарю тебе «лекарство». Заслужи его! Я сказал. Хуг! - С этими словами я поднялся.
Душенька тоже. Встал и Тателла-Сата, громко возвестив:
- Поединки окончены. Олд Шеттерхэнд победил. Победа без крови - это десятикратная победа!
Мы вернулись к лошадям. Я подъехал к Тангуа и сказал:
- Я друг Тангуа, вождя кайова. Все равно - ненавидит он меня или нет. Но ради тебя самого я желаю, чтобы ты стал относиться ко мне лучше, чем прежде. Не скажет ли Тангуа мне что-нибудь?
- Я ненавижу тебя и буду ненавидеть всегда! - прошипел он. - Я буду преследовать тебя до самого твоего конца!
- Или до твоего.
- Мне все равно!
- Тогда я прошу, опять же только ради тебя самого: избавься хотя бы от комитета и ничего не предпринимай против тех, кто борется с ним.
- Нет! Я поступлю наоборот.
- Поверь, это погубит тебя и твое племя.
В этот миг он вскинул ружье и крикнул угрожающим тоном:
- Молчи! Если ты не уйдешь, я всажу тебе в лоб две пули!
- Рискни - и ты труп! - произнес я, указав на Паппермана, который незаметно подкрался к Тангуа, а теперь приставил дуло револьвера к его голове. - Сначала вы все вместе собирались выступать против памятника, а теперь присоединились к комитету, чтобы сражаться с его противниками. Достойно ли это вождя? Ты хочешь моей гибели, но я, несмотря на это, предупреждаю тебя со всей искренностью: берегись Долины Пещеры, и прежде всего - самого грота!
Тут он изогнулся как кошка, окинул меня подозрительным взглядом и спросил:
- Что с пещерой и долиной?
- Спроси у самого себя. Однажды ты уже выступил против меня и тебе пришлось поплатиться! Твоя жизнь стала жизнью калеки, а не вождя по твоей собственной вине! Теперь, на склоне лет, ты снова выступаешь против меня. Подумай о последствиях. То, что случится лично с тобой, - твое дело, ты сам себе хозяин. Но если пострадают твой сын, семья и племя, Маниту будет судить тебя, когда ты появишься в той жизни, которую вы называете Страной Вечной Охоты. Он спросит тебя о твоем «лекарстве». Что сможешь ты ответить? Я все сказал. Хуг!
Я пришпорил коня и ускакал в том же сопровождении, в котором прибыл. Друзья со всех сторон радостно приветствовали меня. Враги вели себя тихо. Только когда мы проходили мимо толпы рабочих, я услышал угрозы в свой адрес, которые резанули мой слух.
Меня это, честно говоря, удивило. Какие причины у них так ненавидеть неизвестного им человека? Когда я спросил об этом у Тателла-Саты и Молодого Орла, вездесущий Папперман тут же постарался разъяснить:
- Да, рабочие ненавидят вас, мистер Шеттерхэнд. Они рассержены на вас, все до одного! И они этого не скрывают. Они знают, что вы категорически против постройки памятника. Они утверждают, что вы хотите лишить их средств к существованию. Несколько дней назад они провели тайное собрание, где обсуждали вопрос, как им освободиться от Олд Шеттерхэнда и Тателла-Саты. Кстати, на этом собрании присутствовали господа из комитета.
- Ах вот как! Важная новость! Откуда вы это знаете?
- От Зебулона Энтерса!
- Не от Гарримана?
- От Зебулона. Я знаю, что вы доверяете ему гораздо меньше, чем его брату, но с тех пор, как он понял, что ему суждено быть обманутым, он стал совсем другим! Сегодня вечером братья тайком придут ко мне. Я посоветуюсь с ними…
- Не спросив меня?
- Не волнуйтесь! - ответил он. - Как только я услышу что-нибудь важное, я тотчас явлюсь к вам. Больше всего о вас говорят в кантине .
- В какой кантине?
- В бараке возле каменоломен, где обедают рабочие.
- Вы знаете эти места, мистер Папперман?
- Да.
- А я нет. Я должен скакать туда прямо сейчас, до наступления сумерек.
- В костюме вождя? - засмеялась Душенька.
- Да. Я же не могу переодеться, пока не попаду в замок. Украшение из перьев я, конечно, сниму, а ты возьмешь его домой. Штуцер тоже.
- А я думала, что поеду с вами…
- На этот раз нет, дитя мое. Речь идет о быстрой рекогносцировке, которая тебя сильно утомит.
- Это опасно?
- Да что ты!
- Тогда я разрешу тебе ехать.
Она сказала так строго, что я едва не воспринял это «разрешение» всерьез. Я передал ей свой головной убор из перьев, а Молодому Орлу - ружье. Потом попрощался с Тателла-Сатой и вместе с Папперманом свернул с дороги, чтобы проехать мимо Таинственного водопада окольным путем.
Каменоломни напоминали незаживающие раны. Неподалеку от них стояли грязные ангары и целые ряды тяжелых гужевых повозок. Где-то непрерывно трещала лесопильня. Низкие бараки были расставлены без всякого порядка. Папперман указал мне на один из них:
- Это кантина. Хозяин ее - настоящий великан. Все называют его Черномазым.
- Для индейца это оскорбление! - заметил я.
- Он привык и не обижается, хотя этот малый очень груб и упрям. Он не чистокровный индеец. Говорят, что его мать была негритянкой. Братья Энтерс часто захаживают к нему.
- Зачем?
- Чтобы кое-что выведать. Он ведь у рабочих предводитель. Говорят, что даже некоторые вожди доверяют ему. Естественно, любимчик комитета. А еще говорят, что мистер Уильям Ивнинг и мистер Антоний Пэпер целые ночи напролет проводят у него за картами и выпивкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94