Скоро для него пробьет час покинуть дом и показаться тому, кто имеет одинаковые с ним чувства и мысли.
- А кто это? - не удержалась Душенька.
- Этого мы не знаем, как не знает и тот «Виннету», что принес нам эту весть. Но мы ждем и желаем, чтобы он появился как можно скорее. Ваша цель, мистер Бартон, нам неизвестна. Вы здесь случайно?
- Нет, - ответил я. - Это входит в мои планы.
- И вы хотите тут остаться?
- Да, пока не будет покончено со спорами.
- Где вы будете жить? В Верхнем или в Нижнем городе?
- Наверху, с вами, если пригласите.
- Тогда мы просим вас разбить вашу палатку поближе к нам. Может быть, мы тогда сможем понять, кто вас, белых, побудил проделать такое долгое путешествие.
- О, это вы можете узнать прямо сейчас. Меня пригласили. А кроме того, в этом есть и ваша заслуга, поскольку вы так интересно рассказали не только об этой горе, но и о планах, которым здесь суждено реализоваться.
- Мы? - удивился вождь.
- Да, вы.
- Когда и где?
- В отеле «Клифтон», в Ниагара-Фолс.
- В отеле? Хотя мы там и познакомились с вами, мы ничего не говорили вам о горе Виннету!
- Не со мной, а друг с другом! Я слышал, потому что сидел с вами за одним столом.
- Уфф, уфф! - не выдержал Атапаска. - Мы говорили друг с другом на языке апачей. Мы были убеждены, что там его никто не понимает. А вы знаете этот язык?
Я хотел ответить, но тут со стороны Верхнего города донесся громкий крик. Все пришло в движение. Мы недолго оставались в неведении.
- Тателла-Сата идет! Тателла-Сата идет! - послышались крики.
- Неужели это так? - удивился Алгонка.
- Это правда? - сомнительно покачал головой Атапаска. - Значит, прибыл тот, кого он столько времени ждет! Но кто это? Кто его видел?
Словно в ответ на слова вождя показались всадники, точнее, две всадницы, которые галопом гнали коней из Верхнего города. Мы узнали Ашту-мать и Ашту-дочь.
Они соскочили с лошадей и, не глядя на других, приветствовали нас с трогательной и пока совершенно непонятной мне радостью. Мать сопроводила приветствие словами:
- Теперь мы спасены! Мы спасены! Именно вами, мистер Бартон!
- Спасены? Мной?
- Время ожидания кончилось, и теперь Тателла-Сата начнет действовать. Молодой Орел принес ему радостную новость. Теперь великий шаман всех красных народов первый раз за долгое время покидает свою обитель, чтобы выйти вам навстречу. Мы так рады!
Она снова и снова жала мне руку и многократно целовала Душеньку. И на долю нашего старого, бравого Паппермана выпала причитавшаяся ему доля сердечного привета. Даже на суровых лицах Атапаски и Алгонки появилось выражение удивления, но вожди не успели ничего сказать, поскольку из Верхнего города появился отряд всадников, сразу привлекший наше внимание.
Впереди скакал Молодой Орел. За ним следовали две группы телохранителей шамана, на вороных конях, украшенных чепраками из шкуры серебристого льва. Всадники были одеты точно так же, как когда-то мой Виннету, и вооружены не копьями и ружьями, а лишь ножами и револьверами, а также лассо. Каждый нес на груди знаки клана Виннету. Когда они приблизились, Молодой Орел направил коня к нам. Ряды расступились, и вперед медленно выехал старик, восседавший на великолепном, снежно-белом муле, грива которого свисала почти до самой земли. Тонкой работы чепрак по древнеиндейским обычаям был сплетен из птичьих перьев и стоил, наверное, целое состояние. Стремена были выкованы из чистого золота, как это умели делать только инки. Плащ, плотно облегавший шамана, отливал такой бирюзой, какой я никогда прежде не видел и, вероятно, больше не увижу. Это была давно исчезнувшая из обихода легендарная ткань, которую изготовляли только женщины - рабыни древних южноамериканских властителей. Непокрытую голову старика обдувал легкий ветерок, развевая длинные седые волосы.
- Настоящая Мара Дуриме! - шепнула мне Душенька.
Она была права. Именно такие волосы были у хорошо знакомой моим читателям Мары Дуриме. Черты их лиц тоже были схожи, и меня это удивило. Но наибольшее внимание привлекали глаза. Эти огромные, широко раскрытые глаза, которые могли все понять и простить. Когда же он начал говорить, я от волнения весь покрылся испариной. Я услышал голос Мары Дуриме - глубокий и сильный, чуть более грубый, но все-таки ее!
- Кто из вас Олд Шеттерхэнд? - спросил он, вглядываясь в толпу.
Присутствующие буквально застыли - так глубоко подействовало на всех его неожиданное появление. И только он назвал мое имя, вокруг зашептали:
- Олд Шеттерхэнд? Его нет. Да его просто не может здесь быть!
Тогда я вышел вперед и медленно направился к нему, сказав, что я и есть тот, о ком он спрашивает.
Через секунду старик с юношеской легкостью соскочил на землю, сделал навстречу мне несколько шагов и взял меня за руку. Так стояли мы друг перед другом, еще не зная, что принесут нам следующие минуты и все же, как мне показалось, ощущая внутреннюю радость. Важность настоящего момента была ясна для нас обоих.
- Мне сказали, что ты уже старец, - первым заговорил он. - Нет, ты не старец! Страдания могут превратить человека в развалину, но любовь к ближнему сохранит его. Приветствую тебя!
Он прижал меня к себе, потом взял за руку и повернулся к присутствующим.
- Я вас не знаю. Я Тателла-Сата, рядом стоит Олд Шеттерхэнд. Нас не двое, нас гораздо больше. Я - тоска индейских народов, которые, глядя на Восток, ждут избавления. А он - день грядущий, что шествует по суше и морям, чтобы дать нам будущее. Каждый человек одновременно представляет собой все человечество, и потому все, что бы ни делалось здесь, у моей горы, делается не для вас и не на сегодня, а на столетия и тысячелетия, для народов всей Земли! - Сказав эти слова, он вновь подвинулся ко мне. - Садись на коня и следуй за мной. Ты мой гость. Лучший из гостей! Все, что мое, теперь твое!
- Я не один, - ответил я.
- Знаю. Об этом мне сообщили еще с Наггит-циль. Приведи мне скво, о которой мои разведчики говорят, что она как свет Солнца! Приведи мне ее лошадь. И приведи мне старого, верного охотника.
Я подозвал Душеньку. Она вознамерилась преклонить перед ним колено, но он притянул ее к себе и сказал:
- Мои губы никогда не касались женщины. Тебе суждено быть первой и последней! Единственной! - Он поцеловал ее в лоб и в щеки. Потом приказал: - По коням! Я подсажу тебя.
Папперман привел ее лошадь. Хранитель Большого Лекарства взялся руками за стремя. Душенька поставила в него свою ножку и легко была поднята в седло. Затем Папперман получил благосклонный знак присоединиться к нам. Перед тем как Тателла-Сата снова сел в седло, я счел нужным представить ему Ашту-мать и Ашту-дочь, а потом Атапаску и Алгонку. Он завоевал их сердца уже тем, как их воспринял. Потом мы двинулись в том же порядке, в котором они явились сюда:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
- А кто это? - не удержалась Душенька.
- Этого мы не знаем, как не знает и тот «Виннету», что принес нам эту весть. Но мы ждем и желаем, чтобы он появился как можно скорее. Ваша цель, мистер Бартон, нам неизвестна. Вы здесь случайно?
- Нет, - ответил я. - Это входит в мои планы.
- И вы хотите тут остаться?
- Да, пока не будет покончено со спорами.
- Где вы будете жить? В Верхнем или в Нижнем городе?
- Наверху, с вами, если пригласите.
- Тогда мы просим вас разбить вашу палатку поближе к нам. Может быть, мы тогда сможем понять, кто вас, белых, побудил проделать такое долгое путешествие.
- О, это вы можете узнать прямо сейчас. Меня пригласили. А кроме того, в этом есть и ваша заслуга, поскольку вы так интересно рассказали не только об этой горе, но и о планах, которым здесь суждено реализоваться.
- Мы? - удивился вождь.
- Да, вы.
- Когда и где?
- В отеле «Клифтон», в Ниагара-Фолс.
- В отеле? Хотя мы там и познакомились с вами, мы ничего не говорили вам о горе Виннету!
- Не со мной, а друг с другом! Я слышал, потому что сидел с вами за одним столом.
- Уфф, уфф! - не выдержал Атапаска. - Мы говорили друг с другом на языке апачей. Мы были убеждены, что там его никто не понимает. А вы знаете этот язык?
Я хотел ответить, но тут со стороны Верхнего города донесся громкий крик. Все пришло в движение. Мы недолго оставались в неведении.
- Тателла-Сата идет! Тателла-Сата идет! - послышались крики.
- Неужели это так? - удивился Алгонка.
- Это правда? - сомнительно покачал головой Атапаска. - Значит, прибыл тот, кого он столько времени ждет! Но кто это? Кто его видел?
Словно в ответ на слова вождя показались всадники, точнее, две всадницы, которые галопом гнали коней из Верхнего города. Мы узнали Ашту-мать и Ашту-дочь.
Они соскочили с лошадей и, не глядя на других, приветствовали нас с трогательной и пока совершенно непонятной мне радостью. Мать сопроводила приветствие словами:
- Теперь мы спасены! Мы спасены! Именно вами, мистер Бартон!
- Спасены? Мной?
- Время ожидания кончилось, и теперь Тателла-Сата начнет действовать. Молодой Орел принес ему радостную новость. Теперь великий шаман всех красных народов первый раз за долгое время покидает свою обитель, чтобы выйти вам навстречу. Мы так рады!
Она снова и снова жала мне руку и многократно целовала Душеньку. И на долю нашего старого, бравого Паппермана выпала причитавшаяся ему доля сердечного привета. Даже на суровых лицах Атапаски и Алгонки появилось выражение удивления, но вожди не успели ничего сказать, поскольку из Верхнего города появился отряд всадников, сразу привлекший наше внимание.
Впереди скакал Молодой Орел. За ним следовали две группы телохранителей шамана, на вороных конях, украшенных чепраками из шкуры серебристого льва. Всадники были одеты точно так же, как когда-то мой Виннету, и вооружены не копьями и ружьями, а лишь ножами и револьверами, а также лассо. Каждый нес на груди знаки клана Виннету. Когда они приблизились, Молодой Орел направил коня к нам. Ряды расступились, и вперед медленно выехал старик, восседавший на великолепном, снежно-белом муле, грива которого свисала почти до самой земли. Тонкой работы чепрак по древнеиндейским обычаям был сплетен из птичьих перьев и стоил, наверное, целое состояние. Стремена были выкованы из чистого золота, как это умели делать только инки. Плащ, плотно облегавший шамана, отливал такой бирюзой, какой я никогда прежде не видел и, вероятно, больше не увижу. Это была давно исчезнувшая из обихода легендарная ткань, которую изготовляли только женщины - рабыни древних южноамериканских властителей. Непокрытую голову старика обдувал легкий ветерок, развевая длинные седые волосы.
- Настоящая Мара Дуриме! - шепнула мне Душенька.
Она была права. Именно такие волосы были у хорошо знакомой моим читателям Мары Дуриме. Черты их лиц тоже были схожи, и меня это удивило. Но наибольшее внимание привлекали глаза. Эти огромные, широко раскрытые глаза, которые могли все понять и простить. Когда же он начал говорить, я от волнения весь покрылся испариной. Я услышал голос Мары Дуриме - глубокий и сильный, чуть более грубый, но все-таки ее!
- Кто из вас Олд Шеттерхэнд? - спросил он, вглядываясь в толпу.
Присутствующие буквально застыли - так глубоко подействовало на всех его неожиданное появление. И только он назвал мое имя, вокруг зашептали:
- Олд Шеттерхэнд? Его нет. Да его просто не может здесь быть!
Тогда я вышел вперед и медленно направился к нему, сказав, что я и есть тот, о ком он спрашивает.
Через секунду старик с юношеской легкостью соскочил на землю, сделал навстречу мне несколько шагов и взял меня за руку. Так стояли мы друг перед другом, еще не зная, что принесут нам следующие минуты и все же, как мне показалось, ощущая внутреннюю радость. Важность настоящего момента была ясна для нас обоих.
- Мне сказали, что ты уже старец, - первым заговорил он. - Нет, ты не старец! Страдания могут превратить человека в развалину, но любовь к ближнему сохранит его. Приветствую тебя!
Он прижал меня к себе, потом взял за руку и повернулся к присутствующим.
- Я вас не знаю. Я Тателла-Сата, рядом стоит Олд Шеттерхэнд. Нас не двое, нас гораздо больше. Я - тоска индейских народов, которые, глядя на Восток, ждут избавления. А он - день грядущий, что шествует по суше и морям, чтобы дать нам будущее. Каждый человек одновременно представляет собой все человечество, и потому все, что бы ни делалось здесь, у моей горы, делается не для вас и не на сегодня, а на столетия и тысячелетия, для народов всей Земли! - Сказав эти слова, он вновь подвинулся ко мне. - Садись на коня и следуй за мной. Ты мой гость. Лучший из гостей! Все, что мое, теперь твое!
- Я не один, - ответил я.
- Знаю. Об этом мне сообщили еще с Наггит-циль. Приведи мне скво, о которой мои разведчики говорят, что она как свет Солнца! Приведи мне ее лошадь. И приведи мне старого, верного охотника.
Я подозвал Душеньку. Она вознамерилась преклонить перед ним колено, но он притянул ее к себе и сказал:
- Мои губы никогда не касались женщины. Тебе суждено быть первой и последней! Единственной! - Он поцеловал ее в лоб и в щеки. Потом приказал: - По коням! Я подсажу тебя.
Папперман привел ее лошадь. Хранитель Большого Лекарства взялся руками за стремя. Душенька поставила в него свою ножку и легко была поднята в седло. Затем Папперман получил благосклонный знак присоединиться к нам. Перед тем как Тателла-Сата снова сел в седло, я счел нужным представить ему Ашту-мать и Ашту-дочь, а потом Атапаску и Алгонку. Он завоевал их сердца уже тем, как их воспринял. Потом мы двинулись в том же порядке, в котором они явились сюда:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94