Ясно как Божий день, что работы для них здесь не найдется, им просто нечем будет заняться.
- Знаю, - вздохнула Кармен. - И пока не имею представления, как устраивать будущую жизнь. Сейчас мы можем только обмозговывать эту проблему.
- Ты права. - Хафнер опустил глаза: в руке у него был все тот же наполовину съеденный бутерброд. - Не слишком ли серьезно для нашего тихого, скромного пикника на обочине Вселенной? - сказал он, качая головой. - Послушай, давай представим, что мы только что пришли, и начнем завтрак сначала. Ладно? Давай просто наслаждаться нашими водорослями и этим серо-коричневым пейзажем, давай хоть на минуту забудем о политике.
- Идет. Извини, что втравила тебя в этот дурацкий спор. - Кармен грустно улыбнулась и стала вяло жевать бутерброд. - Ну что ж, может, поделишься со мной последними сплетнями?
Еще час они говорили о своих знакомых, о том, как продвигается работа приехавших с Земли ученых. Болезненных тем они не касались. И когда Хафнер проводил Кармен к лагерю у входа в тоннель, она наконец-то почувствовала себя отдохнувшей от повседневной нервотрепки.
Ему, должно быть, передалось ровное настроение Кармен, но, когда машина повезла ее в сторону Юни, он почувствовал, что оптимизм покидает его. «Она слишком серьезно относится к работе, - думал он, качая головой. Он шел к своему бараку, где собирался дождаться начала вечерней смены. - Наверное, ей так и не удастся расслабиться, пока вопрос с иммигрантами не будет решен окончательно. Перес от нее не отвяжется». Мысль о том, что мексиканец по-прежнему заражает ее своей прекраснодушной философией, была не из приятных, если не сказать больше, но Хафнер был не в силах помешать этому человеку.
Единственный выход - предложить свой вариант грандиозного иммигрантского проекта. Пока Хафнер не слышал, чтобы кто-нибудь предложил подобие Плана Маршалла - во всяком случае, во время их пикника Кармен не упоминала ни о чем похожем. И если на самом деле такая мысль никому не приходила в голову, обязательно нужно донести ее до полковника Мередита. Пусть Кармен отнеслась к его идее скептически - не важно: на его взгляд, в этом варианте было разумное зерно.
Хафнер свернул на полдороге и зашагал ко входу в тоннель. Сейчас Мередит должен быть в башне. Хафнер подозревал, что полковник пригласил туда кое-кого для беседы.
Более восьмидесяти раз на всех панелях командного пункта повторялся один и тот же рисунок в форме трех пересекающихся волнистых черточек. Находившиеся над этими символами лампочки зажигались одновременно: это наводило на определенные размышления. «Отлично, - думала Лоретта, выбирая нужную клавишу на доставленном ктенкри компьютере-переводчике, который тихонько жужжал сбоку от панели. - Назовем это «включено», или «задействовано», или «работает». Получается?»
Она нажала на клавишу и посмотрела на восемь словосочетаний, появившихся на экране переводчика: они включали различные комбинации из трех волнистых черточек, причем у каждой комбинации, скорее всего, было свое значение. «Активизация», «готовность», «выключено»? В таком случае это титло обозначает смену семантики. Надо посмотреть, какое еще значение может иметь титло. Выстроив слова по порядку, она нажала на несколько клавиш, и через десять секунд ее старания были вознаграждены: на схеме дугообразной контрольной панели над ее головой все ярлычки с волнистым титлом враз покраснели. Поглядывая на рисунок из красных лампочек, она стала ходить вдоль приборной панели, подходя к каждому загоревшемуся символу и внимательно рассматривая его. Теперь надо выбрать один или два символа и пропустить их через файл последнего цикла производства кабеля. Может, удастся угадать, какая из закорючек что означает. Пока эта методика не дала Лоретте ощутимых успехов: все очевидные совпадения были уже отслежены раньше, и ей чисто технически не удавалось соединить кажущиеся несвязанными значки и операции в цельную картину.
Откуда-то снизу донеслось неразборчивое бормотание, она расслышала отдельные русские слова. Через минуту из-под приборной панели вылез Виктор Ермаков.
- Это просто смешно, - проворчал он. - У доброй половины микросхем на выходе нет никакого сигнала, а другая половина, наоборот, показывает наличие абсолютно устойчивого сигнала без всяких отклонений. Как можно проводить измерения, если все показатели неизменны? - Он повернулся к Мередиту, который спокойно сидел неподалеку от одной из «горгоньих голов». - Полковник, экскаватор все еще работает, так ведь?
- Пять минут назад работал, - сказал тот. - Тогда он сбросил последний груз в бункер. - Он указал на окрашенную в голубой цвет часть панели, под которой только что сидел со своими приборами Ермаков. - Я видел, как изменился рисунок.
Русский сердито посмотрел на панель.
- Я склоняюсь к мысли, что Ариас прав. Он считает, что здесь и не пахнет обычной электроникой.
Лоретта пожала плечами. Франциско Ариас пытался объяснить ей свою теорию, но его обширные познания в самых сложных областях физики не заменяли таланта педагога, и он не смог перевести замысловатые научные термины на простой человеческий язык. После его урока она получила только сильную головную боль и его версию о том, что почти все оборудование прядильщиков сделано из того же материала, что и кабель, и этот материал не имеет никакого отношения к нормальной электронике. Потом он забубнил что-то о внутриатомных связях и создаваемых полями электромагнитных волнах, и она окончательно запуталась.
- Мне показалось, он говорил очень уверенно, - отозвалась она.
- Это в его стиле. - Ермаков покачал головой и снова обратился к Мередиту: - Полковник, пока мне ясно только одно: чтобы изучить это оборудование, придется самым натуральным образом изобретать новые инструменты и приборы. У вас нет никаких сведений о внутриатомной структуре кабельного вещества? Или общетеоретических гипотез о силах, которые в нем задействованы?
- Возможно, и есть, - задумчиво протянул он. - Но я не уверен, можно ли подпустить вас к этой информации.
Не из каждого ученого получился бы такой отличный шпион, подумала Лоретта, заметив, что при упоминании о секретной информации Ермакову удалось сохранить вид рассеянности и простодушия - не изменились ни взгляд, ни голос, лишь уши слегка шевельнулись.
- Ну что ж, дело ваше, вам и решать, - пожал он плечами. - Но чем больше я узнаю о науке прядильщиков, тем скорее смогу понять, как работает их техника.
- Знаю.
Потолок загудел - заработал мотор лифта. Лоретта посмотрела на часы и отметила, что до прибытия следующего дежурного супервайзера, который должен сменить Мередита, оставался еще целый час. Она обернулась и увидела, что полковник обходит цилиндр лифта, направляясь к тому месту, где должна открыться дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
- Знаю, - вздохнула Кармен. - И пока не имею представления, как устраивать будущую жизнь. Сейчас мы можем только обмозговывать эту проблему.
- Ты права. - Хафнер опустил глаза: в руке у него был все тот же наполовину съеденный бутерброд. - Не слишком ли серьезно для нашего тихого, скромного пикника на обочине Вселенной? - сказал он, качая головой. - Послушай, давай представим, что мы только что пришли, и начнем завтрак сначала. Ладно? Давай просто наслаждаться нашими водорослями и этим серо-коричневым пейзажем, давай хоть на минуту забудем о политике.
- Идет. Извини, что втравила тебя в этот дурацкий спор. - Кармен грустно улыбнулась и стала вяло жевать бутерброд. - Ну что ж, может, поделишься со мной последними сплетнями?
Еще час они говорили о своих знакомых, о том, как продвигается работа приехавших с Земли ученых. Болезненных тем они не касались. И когда Хафнер проводил Кармен к лагерю у входа в тоннель, она наконец-то почувствовала себя отдохнувшей от повседневной нервотрепки.
Ему, должно быть, передалось ровное настроение Кармен, но, когда машина повезла ее в сторону Юни, он почувствовал, что оптимизм покидает его. «Она слишком серьезно относится к работе, - думал он, качая головой. Он шел к своему бараку, где собирался дождаться начала вечерней смены. - Наверное, ей так и не удастся расслабиться, пока вопрос с иммигрантами не будет решен окончательно. Перес от нее не отвяжется». Мысль о том, что мексиканец по-прежнему заражает ее своей прекраснодушной философией, была не из приятных, если не сказать больше, но Хафнер был не в силах помешать этому человеку.
Единственный выход - предложить свой вариант грандиозного иммигрантского проекта. Пока Хафнер не слышал, чтобы кто-нибудь предложил подобие Плана Маршалла - во всяком случае, во время их пикника Кармен не упоминала ни о чем похожем. И если на самом деле такая мысль никому не приходила в голову, обязательно нужно донести ее до полковника Мередита. Пусть Кармен отнеслась к его идее скептически - не важно: на его взгляд, в этом варианте было разумное зерно.
Хафнер свернул на полдороге и зашагал ко входу в тоннель. Сейчас Мередит должен быть в башне. Хафнер подозревал, что полковник пригласил туда кое-кого для беседы.
Более восьмидесяти раз на всех панелях командного пункта повторялся один и тот же рисунок в форме трех пересекающихся волнистых черточек. Находившиеся над этими символами лампочки зажигались одновременно: это наводило на определенные размышления. «Отлично, - думала Лоретта, выбирая нужную клавишу на доставленном ктенкри компьютере-переводчике, который тихонько жужжал сбоку от панели. - Назовем это «включено», или «задействовано», или «работает». Получается?»
Она нажала на клавишу и посмотрела на восемь словосочетаний, появившихся на экране переводчика: они включали различные комбинации из трех волнистых черточек, причем у каждой комбинации, скорее всего, было свое значение. «Активизация», «готовность», «выключено»? В таком случае это титло обозначает смену семантики. Надо посмотреть, какое еще значение может иметь титло. Выстроив слова по порядку, она нажала на несколько клавиш, и через десять секунд ее старания были вознаграждены: на схеме дугообразной контрольной панели над ее головой все ярлычки с волнистым титлом враз покраснели. Поглядывая на рисунок из красных лампочек, она стала ходить вдоль приборной панели, подходя к каждому загоревшемуся символу и внимательно рассматривая его. Теперь надо выбрать один или два символа и пропустить их через файл последнего цикла производства кабеля. Может, удастся угадать, какая из закорючек что означает. Пока эта методика не дала Лоретте ощутимых успехов: все очевидные совпадения были уже отслежены раньше, и ей чисто технически не удавалось соединить кажущиеся несвязанными значки и операции в цельную картину.
Откуда-то снизу донеслось неразборчивое бормотание, она расслышала отдельные русские слова. Через минуту из-под приборной панели вылез Виктор Ермаков.
- Это просто смешно, - проворчал он. - У доброй половины микросхем на выходе нет никакого сигнала, а другая половина, наоборот, показывает наличие абсолютно устойчивого сигнала без всяких отклонений. Как можно проводить измерения, если все показатели неизменны? - Он повернулся к Мередиту, который спокойно сидел неподалеку от одной из «горгоньих голов». - Полковник, экскаватор все еще работает, так ведь?
- Пять минут назад работал, - сказал тот. - Тогда он сбросил последний груз в бункер. - Он указал на окрашенную в голубой цвет часть панели, под которой только что сидел со своими приборами Ермаков. - Я видел, как изменился рисунок.
Русский сердито посмотрел на панель.
- Я склоняюсь к мысли, что Ариас прав. Он считает, что здесь и не пахнет обычной электроникой.
Лоретта пожала плечами. Франциско Ариас пытался объяснить ей свою теорию, но его обширные познания в самых сложных областях физики не заменяли таланта педагога, и он не смог перевести замысловатые научные термины на простой человеческий язык. После его урока она получила только сильную головную боль и его версию о том, что почти все оборудование прядильщиков сделано из того же материала, что и кабель, и этот материал не имеет никакого отношения к нормальной электронике. Потом он забубнил что-то о внутриатомных связях и создаваемых полями электромагнитных волнах, и она окончательно запуталась.
- Мне показалось, он говорил очень уверенно, - отозвалась она.
- Это в его стиле. - Ермаков покачал головой и снова обратился к Мередиту: - Полковник, пока мне ясно только одно: чтобы изучить это оборудование, придется самым натуральным образом изобретать новые инструменты и приборы. У вас нет никаких сведений о внутриатомной структуре кабельного вещества? Или общетеоретических гипотез о силах, которые в нем задействованы?
- Возможно, и есть, - задумчиво протянул он. - Но я не уверен, можно ли подпустить вас к этой информации.
Не из каждого ученого получился бы такой отличный шпион, подумала Лоретта, заметив, что при упоминании о секретной информации Ермакову удалось сохранить вид рассеянности и простодушия - не изменились ни взгляд, ни голос, лишь уши слегка шевельнулись.
- Ну что ж, дело ваше, вам и решать, - пожал он плечами. - Но чем больше я узнаю о науке прядильщиков, тем скорее смогу понять, как работает их техника.
- Знаю.
Потолок загудел - заработал мотор лифта. Лоретта посмотрела на часы и отметила, что до прибытия следующего дежурного супервайзера, который должен сменить Мередита, оставался еще целый час. Она обернулась и увидела, что полковник обходит цилиндр лифта, направляясь к тому месту, где должна открыться дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91