Последовал кивок.
– Говорят, для этого человека нет ничего невозможного.
Киммериец склонен был усомниться в этом.
– Ему приказано захватить дворец и нашу казну, – продолжал стигиец. – А к моему повелителю прибыл слуга Абакомо с «вежливым» предложением отречься от пандрского престола и удалиться «на заслуженный отдых» в вендийскую провинцию, которая будет немедленно освобождена, если Сеул уступит.
– А как же ваша хваленая армия? – осклабился Конан.
Старик раздраженно пожал плечами.
– Бен-Саифа она не остановит. Горногвардейцы не простые воины, да ты и сам это знаешь. Не далее как вчера утром вы напали на впятеро меньший отряд и получили по зубам. Было такое?
Конан подтвердил. Эмиссар Сеула Выжиги поражал своей осведомленностью.
– У нас есть несколько тысяч войска в Пандре, – сказал стигиец, – но отправлять их в погоню за Бен-Саифом – слишком большой риск.
«Еще бы! – подумал Конан. – Народ может взбунтоваться в любой момент, наверняка агадейские шпионы лезут вон из кожи, сея крамолу. Стоит вывести войска, и мятежники разорвут Сеула в клочья».
Вслух он не сказал ничего.
– Мой повелитель, – продолжал стигиец, – конечно, уступил бы агадейцам, если бы не знал доподлинно: вслед за Пандрой, Апом, Афгулистаном, Хаббой придет черед Вендии. А то и раньше. Абакомо замыслил прибрать к рукам весь мир, а войны во все времена стоили денег. Пандрская сокровищница – слишком большой соблазн. Возможно, у покоренных владык останутся земли и дворцы, до поры, конечно. Но с деньгами они распрощаются тотчас.
– И у Выжиги эта мысль, должно быть, вызывает зубовный скрежет, – подхватил Конан.
– Тебе недостает почтительности, варвар, – упрекнул стигиец. – Но ты, разумеется, прав. Иными словами, государь вовсе не желает сдаваться. Мы внимательно наблюдаем за сопротивлением Когира. Стратегия Токтыгая кажется нам весьма разумной, и мы готовы к вам примкнуть. Пускай земля горит под ногами агадейских захватчиков! Выжженные нивы, отравленные колодцы! Неуловимые отряды мстителей, подстерегающие горную гвардию за каждым холмом, в каждом овраге! Война до последнего солдата, до последнего партизана! Агадейское нашествие неизбежно захлебнется в крови!
Конан улыбнулся краешками губ. Чужой голос высказывал его собственные мысли.
– Но это, – стигиец многозначительно поднял корявый указательный палец, – возможно лишь при одном условии. Если ты, Конан, отобьешь сокровищницу моего государя и будешь удерживать ее столько времени, сколько понадобится. За это твой отряд получит целую телегу золота.
– Что-то слабо верится в такую щедрость. Говорят, Выжига за паршивый медяк родной матери глотку перегрызет.
– Как бы ни злопыхательствовали недруги Сеула, он все-таки царь, а цари вынуждены тратиться на содержание двора, войска и чиновников, и это поневоле входит в привычку. Иначе им несдобровать. Не беспокойся, Конан. Мой государь отнюдь не беден и готов расплатиться с тобой по заслугам.
– А кто удержит Когир, пока я буду разбираться с Бен-Саифом?
Старец небрежно махнул рукой.
– Едва ли стоит защищать мятежные замки. Для агадейцев они, что твои семечки. Пока достаточно мелких партизанских отрядов в лесах. Уверен, они и без тебя превосходно управятся. Конан, речь идет о вступлении в войну целого государства. О чем тут раздумывать? Я спас тебя, а ты спаси моего повелителя. И долг отдашь, и внакладе не останешься. Соглашайся, время не ждет.
– Как тебя зовут, старик?
Слуга Выжиги фыркнул.
– Тьфу ты! Зачем тебе мое имя? Ну, Тахем. Давай, Конан, соглашайся!
– Я подумаю, Тахем. И посоветуюсь с людьми.
Тахем ощерился и стукнул кулаком по колену.
– Пока ты будешь советоваться, золото уплывет! А потом агадейцы обложат тебя в этих лесах, как медведя, и сломают хребет. Неужели ты еще не понял, что я предлагаю единственный выход?
– Тахем, наберись терпения, – сердито посоветовал Конан. – Я же ясно сказал: сначала поговорю с людьми. Идем.
Он повернулся и двинулся в гущу леса. Недовольный Тахем встал и оглянулся на замок. Толпа оборотней вернулась в крепостной двор, но несколько человек еще слонялись около моста, где валялись неубранные трупы.
* * *
Барон Ангдольфо – Лжезивилла – выглядел плачевно. С лица никак не желали сходить кровоподтеки, по коже разлилась желтизна – давала о себе знать отбитая печень. Одно из сломанных ребер плохо срасталось, а стопа, исколотая апийской иглой, распухла так, что не влезала в сапог самого рослого гвардейца. Изредка перемещаясь по дворцу несчастного Гегридо, Ангдольфо опирался на костыль.
Разглядывая «королеву», Тарк испытывал брезгливую жалость с примесью страха. По его разумению, вовсе не такой властелин требовался нынче охваченному смутой Когиру. Свирепый и беспощадный силач, а не гниющий заживо калека, раздираемый совестью и сомнениями. С каждым днем в бароне все реже просыпался смелый и честолюбивый интриган, столь энергично взявшийся за дело в самом начале. Проницательный и надменный взор потух, уголки губ клонились все ниже, сутулость все сильнее бросалась в глаза. Он сдавал.
Тарк прекрасно понимал: если бы не агадейский гарнизон, в первый же день своего появления разоруживший пешую городскую стражу, голова самозванной королевы давно красовалась бы на на городской стене рядом с головами приспешников, в том числе его, Тарка. Тысяцкий изумился, когда Ангдольфо поведал ему, что с самого начала знал о назревающем бунте, но ничего не мог поделать. Пешая стража решила расправиться с самозванкой и перейти на сторону мятежных дворян.
Заговорщики воспользовались нерешительностью первых копий Луна (в казармах их было не свыше десятка, и Лун перед своим уходом строжайше наказал им ничего не предпринимать без крайней необходимости), и преспокойно зарезали их спящими, а потом как ни в чем не бывало разошлись по городу «охранять порядок». У Ангдольфо под рукой было еще несколько «оборотней», но любая попытка обезвредить пешую стражу мгновенно привела бы к вооруженному столкновению мятежников с малочисленной и тоже не слишком надежной гвардией королевы.
Тарк к тому времени еще не успел возвратиться в Даис, зато появились беглецы из его отряда; именно принесенная ими новость, о разгроме карателей у замка Парро и склонила пешую стражу к измене. Зная, что агадейское войско всего в одном-двух переходах от Даиса, Ангдольфо забаррикадировался во дворце с двумя сотнями гвардейцев, которых наспех обработали первые копии, и просидел более суток в ожидании штурма.
– Зачем вызвала? – Тарк поежился под неотрывными взглядами двух лунов, которые сидели по-восточному подле трона.
Лжезивилла уныло вздохнула и указала приглашенным на стол, где в беспорядке стояли кувшины с вином и блюда с несвежей едой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94