Забыл, как тебя Лун уламывал?
Конан ничего не забыл. Стигиец косился, словно угрюмый ворон, и киммериец подумал, что посланник Сеула Выжиги еще ни разу не посмотрел на него в упор. С темного морщинистого лица не сходила гримаса недовольства.
– Ты очень хорошо осведомлен, старик, – сказал Конан. – Кто тебе рассказал о засаде?
Стигиец протянул руку и разжал кулак. Конан увидел на его ладони жирную муху. Старик не боялся, что она улетит. Он ей оторвал крылья, как только поймал.
– В ней Лун, – кратко пояснил он. По спине киммерийца пополз холодок.
– Крылатый шпион!
Стигиец хмуро кивнул.
– Скажи спасибо графу Морго. Он целыми днями возится с мухами, их в замке на отбросах тьма-тьмущая наплодилась. У первых копий Луна, да будет тебе известно, с насекомыми получается весьма неплохо. Граф сотнями посылает мух на разведку, десятки возвращаются и рассказывают, что видели и слышали. Он следит за каждым твоим вздохом.
Конан смотрел на муху с омерзением. Последнее время ее товарки липли к нему, точно к покойнику. Вот, стало быть, в чем причина.
– А она не заразная?
Муха исчезла в кулаке.
– Ты имеешь в виду «лунную болезнь»? – Старик отрицательно покачал головой. – Не бойся. У насекомых слишком примитивный ум. И у животных тоже. Мухи умеют только запоминать.
– А ты умеешь читать у них в глазах, – уверенно произнес Конан. – Стало быть, ты тоже волшебник. Я уже имел дело со стигийскими колдунами, мало-мальски знаю вашу породу.
Слуга пандрского властелина не стал разубеждать. Он предпочел сменить тему.
– Итак, киммериец, ты согласен, что я тебя спас?
– Трудно не согласиться.
– Выходит, ты в долгу передо мной.
Конан неохотно кивнул.
– А долг, говорят, платежом красен.
– Долг долгу рознь.
– Вот как? А мне казалось, Конану из Киммерии знакомы слова «честь воина».
Конан кивнул, опустил ладонь на темный кулак стигийца, сдавил. Когда он убрал руку, старик посмотрел на останки мухи и еще больше насупился.
– Не надейся заполучить душу Конана, чародей, – холодно посоветовал киммериец. – Она гораздо дороже, чем его жизнь.
Стигиец усмехнулся, поднял голову и впервые посмотрел Конану в глаза.
– Клянусь могуществом Сета, я не собираю души, и уж тем более души варваров-язычников. Ты угадал, я немного владею магией. Может быть, чуть похуже, чем ты – мечом. Я служу Сеулу Выжиге, пандрскому деспоту, и получаю жалованье звонкой монетой. Мой повелитель знаменит своей жадностью, но поверь, он ничуть не скуп, когда нуждается в услугах профессионалов.
Конан сцепил пальцы на затылке и расхохотался, нимало не беспокоясь о том, что его могут услышать у моста.
– Опять меня покупают! Где же вы с Луном раньше были, когда Токтыгай не нашел для Конана лучшего места, чем в отряде бунтовщиков-мародеров? Если б я только знал, что профессионалы тут нарасхват!
– Луну ты ничего не должен, – напомнил маг. Старик изрядно осерчал, и было заметно, что он старается взять себя в руки.
– Ладно. – Неожиданная уступчивость в голосе Конана не провела стигийца. – Говори, что тебе от меня нужно.
Стигиец промолчал, хмуро глядя себе под ноги. «Э, старичок, – подумал Конан, – а ведь дельце-то щекотливое».
Когда он высказал эту мысль вслух, темнокожий пришелец кивнул.
– Ну, так не томи, – велел Конан. – Рассказывай.
Стигиец стряхнул с ладони мертвую муху и вытер руку о полу черной мантии.
– Ты бывал когда-нибудь в Вендии, киммериец?
Воспоминания нахлынули, точно весенний сель. Гимелианские горы, шайки отчаянных афгулов, дерзкая улыбка Жазмины, окровавленное, перекошенное болью лицо Хемсы. Козни чернокнижников Имша.
– Сказочная страна, – ответил он с усмешкой.
– О да, воистину. – Старик помолчал еще несколько мгновений, тоже, наверное, отдался потоку воспоминаний. – Вечнозеленые джунгли в долинах, а на горах – снега. И сосны! А между сосновыми рощами и влажными, душными джунглями – прелестная долина, несколько деревень, окруженных полями и садами, и река, желтеющая в пору таяния снегов. Там моему повелителю угодно провести старость. Я там бываю чуть ли не каждый год, наблюдаю за строительством дворца. Это очень красивое здание. И очень дорогое. Сеул запретил брать лес и камень в окрестностях, мы вынуждены покупать все необходимое в соседней провинции и везти в долину. Зато природа сохранила девственную красоту. Подле дворца я воздвиг сокровищницу, огромную тигриную голову из гранита. Там вся пандрская казна, ее оберегает целая армия превосходно обученных воинов.
Конан внимал с брезгливой ухмылкой. Стигиец пока не сообщил ничего нового. Вряд ли восточнее моря Вилайет найдешь человека, который бы не слышал о дикой затее пандрского узурпатора. В его стране царит нищета, вымирают целые села, за малейшую провинность подданных обращают в рабство, и чуть ли не ежегодно вспыхивают народные восстания, которые подавляются со зверской жестокостью. Пандра для Сеула Выжиги – что корова для вора, уведенная ночью с крестьянского двора. Молоко выдоено с кровью, и вор, не дожидаясь, пока скотина околеет с голодухи, свежует ее заживо.
– Стало быть, Сеулу нужен командир стражи? – спросил Конан. – Охранять сокровищницу?
– Ты угадал лишь наполовину, – Старик мотнул головой, тряхнув жидкими седыми прядями. – Сеулу нужен отряд воинов, чтобы захватить сокровищницу и дворец.
– Клянусь Кромом! – возмутился темноволосый варвар. – Что за бред?! Завоевать собственное имение? Не иначе, твой повелитель совсем рехнулся на старости лет.
Стигиец надменно посмотрел на него.
– Мой повелитель совершенно здрав рассудком. Чем спешить с глупыми выводами, киммериец, лучше дослушать до конца. Две недели назад в Шетре, столице проклятой Агадеи, сорвалось покушение на жизнь Абакомо.
– На агадейского короля? Неужели вам удалось до него добраться?
– Мой племянник, отдавший многие годы изучению черной магии, проник в летнюю резиденцию агадейского монарха. Увы, он угодил в хитроумную ловушку и принял ужасную смерть. Мысли о его безвременной кончине нещадно терзают мое старое сердце, но должен признать, что племянник отчасти сам виноват в своей неудаче. Не надо было горячку пороть. А главное, не надо было трепать языком, когда все кончилось. – Видя откровенное недоумение на лице Конана, старик пояснил: – После смерти он проболтался.
– После смерти?
– Будто тебе ни разу не доводилось слыхать о вызове духов! Абакомо – маг милостью Нергала, чародей, каких поискать. Он живо взял в оборот моего покойного племянничка и очень скоро выяснил, кто подослал убийцу. И нанес нам ответный удар в самое уязвимое место.
– Сокровищница! – осенило Конана.
– Именно. Вчера он послал в Вендию сотню горногвардейцев с неким Бен-Саифом во главе. Знакомо тебе это имя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Конан ничего не забыл. Стигиец косился, словно угрюмый ворон, и киммериец подумал, что посланник Сеула Выжиги еще ни разу не посмотрел на него в упор. С темного морщинистого лица не сходила гримаса недовольства.
– Ты очень хорошо осведомлен, старик, – сказал Конан. – Кто тебе рассказал о засаде?
Стигиец протянул руку и разжал кулак. Конан увидел на его ладони жирную муху. Старик не боялся, что она улетит. Он ей оторвал крылья, как только поймал.
– В ней Лун, – кратко пояснил он. По спине киммерийца пополз холодок.
– Крылатый шпион!
Стигиец хмуро кивнул.
– Скажи спасибо графу Морго. Он целыми днями возится с мухами, их в замке на отбросах тьма-тьмущая наплодилась. У первых копий Луна, да будет тебе известно, с насекомыми получается весьма неплохо. Граф сотнями посылает мух на разведку, десятки возвращаются и рассказывают, что видели и слышали. Он следит за каждым твоим вздохом.
Конан смотрел на муху с омерзением. Последнее время ее товарки липли к нему, точно к покойнику. Вот, стало быть, в чем причина.
– А она не заразная?
Муха исчезла в кулаке.
– Ты имеешь в виду «лунную болезнь»? – Старик отрицательно покачал головой. – Не бойся. У насекомых слишком примитивный ум. И у животных тоже. Мухи умеют только запоминать.
– А ты умеешь читать у них в глазах, – уверенно произнес Конан. – Стало быть, ты тоже волшебник. Я уже имел дело со стигийскими колдунами, мало-мальски знаю вашу породу.
Слуга пандрского властелина не стал разубеждать. Он предпочел сменить тему.
– Итак, киммериец, ты согласен, что я тебя спас?
– Трудно не согласиться.
– Выходит, ты в долгу передо мной.
Конан неохотно кивнул.
– А долг, говорят, платежом красен.
– Долг долгу рознь.
– Вот как? А мне казалось, Конану из Киммерии знакомы слова «честь воина».
Конан кивнул, опустил ладонь на темный кулак стигийца, сдавил. Когда он убрал руку, старик посмотрел на останки мухи и еще больше насупился.
– Не надейся заполучить душу Конана, чародей, – холодно посоветовал киммериец. – Она гораздо дороже, чем его жизнь.
Стигиец усмехнулся, поднял голову и впервые посмотрел Конану в глаза.
– Клянусь могуществом Сета, я не собираю души, и уж тем более души варваров-язычников. Ты угадал, я немного владею магией. Может быть, чуть похуже, чем ты – мечом. Я служу Сеулу Выжиге, пандрскому деспоту, и получаю жалованье звонкой монетой. Мой повелитель знаменит своей жадностью, но поверь, он ничуть не скуп, когда нуждается в услугах профессионалов.
Конан сцепил пальцы на затылке и расхохотался, нимало не беспокоясь о том, что его могут услышать у моста.
– Опять меня покупают! Где же вы с Луном раньше были, когда Токтыгай не нашел для Конана лучшего места, чем в отряде бунтовщиков-мародеров? Если б я только знал, что профессионалы тут нарасхват!
– Луну ты ничего не должен, – напомнил маг. Старик изрядно осерчал, и было заметно, что он старается взять себя в руки.
– Ладно. – Неожиданная уступчивость в голосе Конана не провела стигийца. – Говори, что тебе от меня нужно.
Стигиец промолчал, хмуро глядя себе под ноги. «Э, старичок, – подумал Конан, – а ведь дельце-то щекотливое».
Когда он высказал эту мысль вслух, темнокожий пришелец кивнул.
– Ну, так не томи, – велел Конан. – Рассказывай.
Стигиец стряхнул с ладони мертвую муху и вытер руку о полу черной мантии.
– Ты бывал когда-нибудь в Вендии, киммериец?
Воспоминания нахлынули, точно весенний сель. Гимелианские горы, шайки отчаянных афгулов, дерзкая улыбка Жазмины, окровавленное, перекошенное болью лицо Хемсы. Козни чернокнижников Имша.
– Сказочная страна, – ответил он с усмешкой.
– О да, воистину. – Старик помолчал еще несколько мгновений, тоже, наверное, отдался потоку воспоминаний. – Вечнозеленые джунгли в долинах, а на горах – снега. И сосны! А между сосновыми рощами и влажными, душными джунглями – прелестная долина, несколько деревень, окруженных полями и садами, и река, желтеющая в пору таяния снегов. Там моему повелителю угодно провести старость. Я там бываю чуть ли не каждый год, наблюдаю за строительством дворца. Это очень красивое здание. И очень дорогое. Сеул запретил брать лес и камень в окрестностях, мы вынуждены покупать все необходимое в соседней провинции и везти в долину. Зато природа сохранила девственную красоту. Подле дворца я воздвиг сокровищницу, огромную тигриную голову из гранита. Там вся пандрская казна, ее оберегает целая армия превосходно обученных воинов.
Конан внимал с брезгливой ухмылкой. Стигиец пока не сообщил ничего нового. Вряд ли восточнее моря Вилайет найдешь человека, который бы не слышал о дикой затее пандрского узурпатора. В его стране царит нищета, вымирают целые села, за малейшую провинность подданных обращают в рабство, и чуть ли не ежегодно вспыхивают народные восстания, которые подавляются со зверской жестокостью. Пандра для Сеула Выжиги – что корова для вора, уведенная ночью с крестьянского двора. Молоко выдоено с кровью, и вор, не дожидаясь, пока скотина околеет с голодухи, свежует ее заживо.
– Стало быть, Сеулу нужен командир стражи? – спросил Конан. – Охранять сокровищницу?
– Ты угадал лишь наполовину, – Старик мотнул головой, тряхнув жидкими седыми прядями. – Сеулу нужен отряд воинов, чтобы захватить сокровищницу и дворец.
– Клянусь Кромом! – возмутился темноволосый варвар. – Что за бред?! Завоевать собственное имение? Не иначе, твой повелитель совсем рехнулся на старости лет.
Стигиец надменно посмотрел на него.
– Мой повелитель совершенно здрав рассудком. Чем спешить с глупыми выводами, киммериец, лучше дослушать до конца. Две недели назад в Шетре, столице проклятой Агадеи, сорвалось покушение на жизнь Абакомо.
– На агадейского короля? Неужели вам удалось до него добраться?
– Мой племянник, отдавший многие годы изучению черной магии, проник в летнюю резиденцию агадейского монарха. Увы, он угодил в хитроумную ловушку и принял ужасную смерть. Мысли о его безвременной кончине нещадно терзают мое старое сердце, но должен признать, что племянник отчасти сам виноват в своей неудаче. Не надо было горячку пороть. А главное, не надо было трепать языком, когда все кончилось. – Видя откровенное недоумение на лице Конана, старик пояснил: – После смерти он проболтался.
– После смерти?
– Будто тебе ни разу не доводилось слыхать о вызове духов! Абакомо – маг милостью Нергала, чародей, каких поискать. Он живо взял в оборот моего покойного племянничка и очень скоро выяснил, кто подослал убийцу. И нанес нам ответный удар в самое уязвимое место.
– Сокровищница! – осенило Конана.
– Именно. Вчера он послал в Вендию сотню горногвардейцев с неким Бен-Саифом во главе. Знакомо тебе это имя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94