И все трое рассмеялись.
Атран нервно метался у входа в грот. Останавливался на секунду, прислушивался — и вновь бросался то вправо, то влево. Из грота доносились стоны.
— Тужься, тужься! — повелевал строгий женский голос. — Кто здесь муть поднял?
— Супруг ейный, — подсказала акушерка. — Вон у входа мельтешит.
— Уберите. Когда надо будет, позовем.
Две санитарки выпорхнули из грота, подхватили Атрана на присоски, повлекли куда-то вдаль.
— Что с ней?
— Все в порядке. Маленькое осложнение, ни о чем не беспокойтесь, мы вас позовем, — наперебой заворковали обе. — Так иногда бывает при ранних родах.
— Осложнение?! — Атран рванулся, стряхнул обеих и ворвался в грот.
— Мужчина, немедленно выйдите! Вам еще рано…
Но Атран даже не оглянулся. Он видел только Анту, ее испуганное лицо, огромные черные глаза.
— У меня не получается, — пролепетала она и вновь застонала.
Лично присутствовать при икрометании Атрану не доводилось. Но теоретически он был подкован. Чуть ли не месяц изучал в информатории работы по родовспоможению, заставлял инфоров прокручивать в памяти процесс несколько раз со всеми деталями. Даже тренировался пальпировать живот на верной лаборантке. Та хихикала, но не отказывала. Наоборот, сдвигала его руку на нужное место, объясняла, что он должен чувствовать, что чувствует роженица. Оказывается, опыт акушерства у нее имелся, а два часа практических занятий позволили Атрану согласовать теорию чужих воспоминаний с практикой. Поэтому Атран выпрастал рук-ки из обтекателей и смело сел на спину Анты. Не на пятно, а ближе к хвосту, и принялся пальпировать живот.
— Расслабься. Не напрягай мышцы… Та-ак…
— Мужчина, покиньте помещение! — возмущалась какая-то толстая особа. — Вы же сейчас брызнете!
— У-у-волю! — рявкнул на нее Атран.
— А-а-а! — у Анты начались очередные схватки, Но Атран уже понял, в чем дело, наложил ладони на живот любимой, сжал… И икра пошла.
— Консерваторы! Скорей подставляйте консерваторы, — засуетилась толстуха. Атран не слышал и не понимал слов. Он понимал одно: что в самом деле сейчас брызнет. Но надо терпеть, терпеть, пока не наполнятся четыре консерватора Он сжимал трепещущее тело девушки, обонял запах икры и терял голову. Сладкая боль сводила низ живота, на толчки тела девушки откликнулось его тело. Это была пытка, но божественная! Это минуты, за которые можно отдать жизнь! Позывы становились все сильнее, толчки сотрясали его. Рук-ки обнимали и гладили любимую. Пальцы осязали каждую чешуйку. Горячая волна смыла остатки разума…
Кто— то с силой развел его локти. Анта куда-то выскользнула, но Атран даже не заметил. Запах икры манил и оглушал. Он почувствовал животом зернистую кладку и щедро оросил ее. Еще раз! И еще! Он щедро отдавал долг природе. Он стонал и рычал, толчками выдавливая из себя молок.
Когда все кончилось, сил не осталось ни на что. Голос Анты журчал где-то поблизости, слабый поток омывал тело. Атран встрепенулся и огляделся. Анта, лениво шевеля плавниками, неторопливо влекла его куда-то, подцепив на нижнюю присоску.
— Где мы?
— Между кампусом и библиотекой.
— А… Все хорошо прошло?
— Да-да! Четыре консерватора с неоплодотворенной икрой и четыре с оплодотворенной. Все как ты велел!
— А ты как?
— Живот побаливает, — созналась Анта.
Атран провел инвентаризацию своих ощущений. Мышцы внизу живота ныли словно после тяжелой работы. Полчаса назад эта боль казалась сладкой, теперь же… Терпимо — и ладно.
— Раскройся, пусти меня.
Анта послушно раскрылась. Атран прослушал ее тело, перехватил центры управления, пошевелил мышцами живота. Боль не резкая, но постоянная, ноющая.
— Идем в больницу, ляжешь в стационар, поспишь сутки. Незачем боль терпеть, — принял решение он, расслабляя присоску.
— Хорошо, — послушно согласилась Анта. Выпростала рук-ку из обтекателя, рассмотрела ладошку, а потом потерла низ его живота. Вокруг ТОГО САМОГО отверстия.
— Что ты делаешь? — удивился Атран. Анта показала ладошку ему и зажгла поярче факел на носу. Между пальцев угнездились две икринки. Развела пальцы, взмахнула рук-кой, и икринки, кружась в вихрях, исчезли в полумраке.
— На счастье, — улыбнулась девушка.
— Ох, бедовая ты у меня, — растерялся Атран. — Никому не рассказывай, что сейчас сделала. Ты понимаешь, что нарушила закон?
— Ага, — по ее лицу бродила загадочная улыбка. — Злостная пелагичка. Я дала им шанс. Так все делают, — и завладела его ладошкой.
— Куда плывет мир? — лениво, вполголоса размышлял Атран, буксируя жену в больницу. — Директор крупнейшего института планеты нарушает важнейший закон. Это до добра не доведет…
— Ты не нарушал. Это я нарушила. А ты ничего не видел, — хихикнула Анта.
— Ну-ну, — не стал спорить Атран. — Зато я совратил малолетку и женился на преступнице.
— А еще ты забияка и драчун! Подбил глаз моему лучшему другу!
— И голубой транссексуал! Заигрывал с диким кулом, пока не получил хвостом по морде от его законной жены!
— И воришка! Увел у Лотвича лучшую кулу.
— Нагло использую служебное положение в личных целях!
— Рыбки-ракушки! За кого я вышла замуж?! — закатила глаза Анта.
Алим. Юные испытатели
Алим обогнул мыс, услышал взволнованные детские голоса и лег на грунт. Вчерашний шторм поднял со дна муть, видимость не превышала пяти метров. Поэтому мальчишки его не заметили. Двое влекли под локти третьего, и еще двое кружили рядом. Алим пристроился за ними, ловя голоса.
— … Кажется, дышит.
— Говорю, в больницу надо.
— Ты что, с ума сошел?
— Я сошел?! Это ты сошел!!!
— Точно дышит.
— У тебя хвост заместо головы. Приведем мы его в больницу, и Алим запретит всем на сушу лазать. Тогда поймешь, кто с ума сошел.
— А если умрет?
— Дурак ты! Если до сих пор не умер, значит, живой. А будет себя плохо чувствовать — завтра сам в больницу сходит. Там спросят: «Когда на суше был?» — «Давно не был, вчера утром.» Совсем другое дело, понял?
Мальчишек Алим узнал. Это были не простые ребята, а первая группа разумных испытателей. Первые разумные, рожденные с двумя парами рук-ков и сухопутным зрением. Ругнувшись про себя, Алим сорвался с места и догнал мальчишек. Взял на нижнюю присоску того, который был без сознания. Приемами целителей перехватил управление двигательными центрами, проверил моторные реакции, болевые ощущения. Пацан был жив, но без сознания. Судя по ватной мягкости во всем теле, потерял сознание от удушья. Алим раскрыл ему пошире рот и жаберные крышки, слегка ускорился.
— Это хорошо, что вы его буксировали, — сказал он мальчишкам. — Правильное действие. Жабрам ток среды нужен. Так что случилось?
В ответ — тишина. Алим скосил глаза — испуганы до смерти и, вроде, собираются незаметно отстать, скрыться в мутной среде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100