Почему-то эту моду связывали с именем Эскара, но проверить слухи никак не удавалось.
— Почему все считают, что рук-ки по Алиму лучше всего делает Алим?
— Но ведь во всем мире утвержден именно ваш стандарт пятипалой кисти. Ваша иерархия доминантных признаков кисти для поддержания видовой совместимости…
— Если моя, то откуда взялись эти экстремально-декоративные пальчики? Ну хорошо. Передайте лаборантам, чтоб не кормили до операции инструмент.
— Передам, — Инога поскорей юркнула в свой закуток. Резко отрицательное отношение Алима к декоративным чешуйкам было всем известно. Также было известно, что мода на них набирает силу.
Рабочий настрой исчез. Алим прошелся еще раз вдоль строя инкубаторов, механически поправляя что-то. С какого момента жизнь пошла не так? Кто в этом виноват? Ардина? Нет, она в высшей степени разумная самка. Почему-то с ней Алим никогда не чувствовал такого полного слияния, как с Риглой. Но она всегда была надежным союзником. Холодным, расчетливым, не забывающим о своих интересах, но надежным. По каким-то своим, непонятным Алиму мотивам, Ардина всегда держала его сторону. Таскала его по концертам и торжественным сборищам, знакомила с городским начальством и академическими светилами. Она была прирожденным политиком. Задумывала и гениально претворяла в жизнь многоходовые комбинации. Алим восхищался ее талантом, но не понимал, как можно в этом находить интерес.
Вот в чем дело! Ригла была другом, не союзником. То есть, союзником тоже, но кем-то еще, для чего и слова в языке не имелось. Чтоб понять это, надо пройти маршрут к Водопаду, голодать, вместе рисковать жизнью…
Память унесла Алима еще дальше. Студенческие годы, Атран, хом на двоих в университетском кампусе. С Атраном кризиса среднего возраста в принципе не могло случиться. Он всегда видел цель и умел ее добиваться. Через год после института получил лабораторию. Не по нелепой случайности, а заслуженно, открыв новое направление в биологии.
Алим покосился на ослепительно сияющие листья светоча. Как ждали они в институте первые образцы новых растений. Как быстро вошли светочи в быт. С каким жадным интересом по десять раз заставляли инфора повторять доклад Эскара в редакции Атрана «О тонком строении вещества».
А таинственные вызовы с границы, огромная боевая кула, которую Атран привел с кордона и поставил на довольствие в институте. Кто бы позволил Алиму сделать подобное? А методический материал «Об охоте на алмаров крупного и особокрупного размеров»? Благодарность от городской транспортной службы, о которой рассказывала Ардина… За что бы ни брался Атран, он во всем добивался успеха. Это даже не талант, это стиль жизни — добиваться успеха в любом деле. Талант у него в другом — избегать безвыходных положений. Или это одно и то же?
Тут мысль Алима сделала зигзаг. Атран отказался от Ардины! Сама Ардина никогда не рассказывала подробности, но факт есть факт. Атран отказался от союзника, надежно прикрывавшего тыл. Все взвесил, и отказался. Нет, взвешивать не в его стиле. Он действует по наитию, по интуиции. Разве можно проанализировать интуицию? Но все же?…
— Профессор, вы не заняты?
— Да?
— Студенты спрашивают, вам нужны в это лето помощники на полигон?
— Нет, Инога. Только пять лаборантов. Причем, самых толковых, чтоб не лезли в прибой. Хватит нам несчастных случаев.
— Профессор, я просто не знаю, как им это сказать. Они так ждут экспедиции…
— А вы скажите, что никто не запрещает им провести летние каникулы в районе полигона.
— Гениально профессор. Как я сама не догадалась?
— Что мне нравится, вы всегда знаете, когда нужно догадаться, а когда нет, — Алим вогнал секретаршу в смущение, и настроение несколько поднялось.
Каким-то чудом студенты узнали, когда шалот отправляется на полигон. Правда, Алим подозревал, что это чудо зовут Инога, но секретарша все отрицала.
— Все сели? — спросил водитель. Алим расслабил присоску, покинул место справа от водителя и описал вокруг шалота петлю. Пересчитал пассажиров. Шалот был маленьким, десятиместным. И два места еще оставались свободными. А совсем недавно на полигон отправлялись три больших шалота. Да, лучшие годы полигона позади…
— Отправляемся!
Шалот пронзительно свистнул и лег на курс. Студенты с шумом и гамом устремились вдогонку.
— Не гоните, — попросил Алим и выразительно скосил глаз на студентов.
— Так ведь за сутки не уложимся, — усмехнулся водитель, но скорость сбавил.
— А вы куда-нибудь торопитесь?
Вскоре дно резко ушло вниз. Ярко светило солнце, попутное волнение навевало дрему, и даже Темнота прикидывалась синевато-голубоватой дымкой. Загадочной, но совсем не страшной.
Как можно ориентироваться в бескрайнем океане, Алим не понимал. Однажды на полигоне он спросил об этом водителя, тот хмыкнул, развел в задумчивости плавники, потом слился и обрушил на Алима лавину ощущений. Наполовину своих, наполовину шалота. Тут были эхосигналы и запахи, цвет и вкус среды, высота солнца над горизонтом, недоступные разумным ощущения шалота, и просто бесконечная уверенность в себе. Алим понял, что ему не дано…
— Не унывайте, — утешил водитель. Потеряетесь — держите все время на восход солнца. Не пройдет и трех суток, как попадете в населенные места.
Волны становились крупнее. Местами на них появлялись барашки. Студенты в кильватере шалота притихли и сбились тесной стайкой. Алим заработал хвостом, отделился от шалота и поднялся к самой поверхности.
— Эй, молодежь, кто умеет на волнах кататься?
Выбрал волну покруче, пробил поверхность у самого гребня — и заскользил вниз, выставив спину из среды, словно по бесконечному гребню переката.
Студенты с радостью подхватили идею. Кто отставал от волны, кого волна подхватывала и переворачивала светлым брюшком кверху, и тогда раздавался визг и взрывы смеха. Они еще не знали, что требуются десятки часов тренировки, чтоб скользить, не уставая, часами. А поначалу сил уходит даже больше, чем на движение своим ходом. Что завтра у них будут болеть все мышцы. Но страх перед Темнотой ушел. А именно этого и добивался Алим. Заметив, что три девушки начали отставать, Алим усадил их на Шалота. Через полтора часа выбились из сил еще четыре студентки. Три отдохнувшие и умница-Инога уступили им места. У молодежи появился повод к веселью — всем косяком обучали Иногу скользить по гребню волны. Инфоры редко отличались ловкостью. Инога то отставала от волны, то испуганно взвизгивала, скатываясь к подошве волны и теряя скорость.
Лаборанты, вначале ехидничавшие, под конец захотели принять участие в общем веселье. Но тут Алим был непреклонен. Шесть лаборантов прикрывали своими телами трех осьминогов-корзинок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
— Почему все считают, что рук-ки по Алиму лучше всего делает Алим?
— Но ведь во всем мире утвержден именно ваш стандарт пятипалой кисти. Ваша иерархия доминантных признаков кисти для поддержания видовой совместимости…
— Если моя, то откуда взялись эти экстремально-декоративные пальчики? Ну хорошо. Передайте лаборантам, чтоб не кормили до операции инструмент.
— Передам, — Инога поскорей юркнула в свой закуток. Резко отрицательное отношение Алима к декоративным чешуйкам было всем известно. Также было известно, что мода на них набирает силу.
Рабочий настрой исчез. Алим прошелся еще раз вдоль строя инкубаторов, механически поправляя что-то. С какого момента жизнь пошла не так? Кто в этом виноват? Ардина? Нет, она в высшей степени разумная самка. Почему-то с ней Алим никогда не чувствовал такого полного слияния, как с Риглой. Но она всегда была надежным союзником. Холодным, расчетливым, не забывающим о своих интересах, но надежным. По каким-то своим, непонятным Алиму мотивам, Ардина всегда держала его сторону. Таскала его по концертам и торжественным сборищам, знакомила с городским начальством и академическими светилами. Она была прирожденным политиком. Задумывала и гениально претворяла в жизнь многоходовые комбинации. Алим восхищался ее талантом, но не понимал, как можно в этом находить интерес.
Вот в чем дело! Ригла была другом, не союзником. То есть, союзником тоже, но кем-то еще, для чего и слова в языке не имелось. Чтоб понять это, надо пройти маршрут к Водопаду, голодать, вместе рисковать жизнью…
Память унесла Алима еще дальше. Студенческие годы, Атран, хом на двоих в университетском кампусе. С Атраном кризиса среднего возраста в принципе не могло случиться. Он всегда видел цель и умел ее добиваться. Через год после института получил лабораторию. Не по нелепой случайности, а заслуженно, открыв новое направление в биологии.
Алим покосился на ослепительно сияющие листья светоча. Как ждали они в институте первые образцы новых растений. Как быстро вошли светочи в быт. С каким жадным интересом по десять раз заставляли инфора повторять доклад Эскара в редакции Атрана «О тонком строении вещества».
А таинственные вызовы с границы, огромная боевая кула, которую Атран привел с кордона и поставил на довольствие в институте. Кто бы позволил Алиму сделать подобное? А методический материал «Об охоте на алмаров крупного и особокрупного размеров»? Благодарность от городской транспортной службы, о которой рассказывала Ардина… За что бы ни брался Атран, он во всем добивался успеха. Это даже не талант, это стиль жизни — добиваться успеха в любом деле. Талант у него в другом — избегать безвыходных положений. Или это одно и то же?
Тут мысль Алима сделала зигзаг. Атран отказался от Ардины! Сама Ардина никогда не рассказывала подробности, но факт есть факт. Атран отказался от союзника, надежно прикрывавшего тыл. Все взвесил, и отказался. Нет, взвешивать не в его стиле. Он действует по наитию, по интуиции. Разве можно проанализировать интуицию? Но все же?…
— Профессор, вы не заняты?
— Да?
— Студенты спрашивают, вам нужны в это лето помощники на полигон?
— Нет, Инога. Только пять лаборантов. Причем, самых толковых, чтоб не лезли в прибой. Хватит нам несчастных случаев.
— Профессор, я просто не знаю, как им это сказать. Они так ждут экспедиции…
— А вы скажите, что никто не запрещает им провести летние каникулы в районе полигона.
— Гениально профессор. Как я сама не догадалась?
— Что мне нравится, вы всегда знаете, когда нужно догадаться, а когда нет, — Алим вогнал секретаршу в смущение, и настроение несколько поднялось.
Каким-то чудом студенты узнали, когда шалот отправляется на полигон. Правда, Алим подозревал, что это чудо зовут Инога, но секретарша все отрицала.
— Все сели? — спросил водитель. Алим расслабил присоску, покинул место справа от водителя и описал вокруг шалота петлю. Пересчитал пассажиров. Шалот был маленьким, десятиместным. И два места еще оставались свободными. А совсем недавно на полигон отправлялись три больших шалота. Да, лучшие годы полигона позади…
— Отправляемся!
Шалот пронзительно свистнул и лег на курс. Студенты с шумом и гамом устремились вдогонку.
— Не гоните, — попросил Алим и выразительно скосил глаз на студентов.
— Так ведь за сутки не уложимся, — усмехнулся водитель, но скорость сбавил.
— А вы куда-нибудь торопитесь?
Вскоре дно резко ушло вниз. Ярко светило солнце, попутное волнение навевало дрему, и даже Темнота прикидывалась синевато-голубоватой дымкой. Загадочной, но совсем не страшной.
Как можно ориентироваться в бескрайнем океане, Алим не понимал. Однажды на полигоне он спросил об этом водителя, тот хмыкнул, развел в задумчивости плавники, потом слился и обрушил на Алима лавину ощущений. Наполовину своих, наполовину шалота. Тут были эхосигналы и запахи, цвет и вкус среды, высота солнца над горизонтом, недоступные разумным ощущения шалота, и просто бесконечная уверенность в себе. Алим понял, что ему не дано…
— Не унывайте, — утешил водитель. Потеряетесь — держите все время на восход солнца. Не пройдет и трех суток, как попадете в населенные места.
Волны становились крупнее. Местами на них появлялись барашки. Студенты в кильватере шалота притихли и сбились тесной стайкой. Алим заработал хвостом, отделился от шалота и поднялся к самой поверхности.
— Эй, молодежь, кто умеет на волнах кататься?
Выбрал волну покруче, пробил поверхность у самого гребня — и заскользил вниз, выставив спину из среды, словно по бесконечному гребню переката.
Студенты с радостью подхватили идею. Кто отставал от волны, кого волна подхватывала и переворачивала светлым брюшком кверху, и тогда раздавался визг и взрывы смеха. Они еще не знали, что требуются десятки часов тренировки, чтоб скользить, не уставая, часами. А поначалу сил уходит даже больше, чем на движение своим ходом. Что завтра у них будут болеть все мышцы. Но страх перед Темнотой ушел. А именно этого и добивался Алим. Заметив, что три девушки начали отставать, Алим усадил их на Шалота. Через полтора часа выбились из сил еще четыре студентки. Три отдохнувшие и умница-Инога уступили им места. У молодежи появился повод к веселью — всем косяком обучали Иногу скользить по гребню волны. Инфоры редко отличались ловкостью. Инога то отставала от волны, то испуганно взвизгивала, скатываясь к подошве волны и теряя скорость.
Лаборанты, вначале ехидничавшие, под конец захотели принять участие в общем веселье. Но тут Алим был непреклонен. Шесть лаборантов прикрывали своими телами трех осьминогов-корзинок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100