Светило оказалось недавно омолодившимся неутомимым.
Здорово, организмы! — ворвался он в хом. — Кто тут у вас четверорук земноводный?
Орчак и Алим недовольно обернулись. Только что они заключили пари, что Ракушка (Так Орчак назвал самочку-осьминожку) самостоятельно сумеет разложить белые и черные камешки в разные кучки. Об интеллекте осьминогов в научном мире говорить было не принято. Считалось, что они дрессировке не поддаются. У них даже не вырабатываются условные рефлексы. Орчак же утверждал, что Ракушка все понимает, только говорить не может. И вот, когда опыт был в самом разгаре, Ракушка передвинула белый камешек в одну сторону, черный в другую, взяла следующий и надолго задумалась, кто-то врывается в хом с громким криком! Разумеется, осьминожка испугалась и спряталась под брюхом Орчака. Может, у осьминогов и не вырабатываются условные рефлексы, но что самое безопасное место в мире — на нижней присоске Орчака, она усвоила.
— Не подсказывать! — возмутился Алим — А вы кто, уважаемый?
— Я Убан. Разрешите узнать, чем вы занимаетесь?
— Проводим тест на память и интеллект головоногих, — объяснил Орчак. — Я закладываю в память моллюска программу действий, а она должна самостоятельно ее выполнить.
За время, проведенное на полигоне, Орчак успел нахвататься заумных терминов.
— В «Научных течениях» сообщалось, что осьминоги очень умны для моллюсков, — произнес Убан. — Но я, кажется, сорвал вам опыт.
— Мы сейчас повторим, — Алим выпрастал рук-ки, отобрал у Ракушки камешек и вернул в общую кучу. — Запускай, Орчак.
Когда подошло время массажа и в хом ворвались целительницы, эксперимент был в самом разгаре. Мужчины окружили осьминожку и азартно комментировали каждое движение. Ракушка, робко косясь на экспериментаторов, неуверенно протягивала к кучкам то одно щупальце, то другое, то третье. В кучках скопилось уже по десятку камешков, и всего три ошибки! Вот осьминожка положила белый камешек в кучку черных, но тут же подобрала его другим щупальцем, подтянула к себе.
— Что тут происходит? — поинтересовалась Иранья. На нее зашикали, объяснили шепотом. Пару минут Иранья присматривалась, потом рассмеялась, выпростала рук-ки, пощекотала осьминожке брюшко. Ракушка бросила камешки и потянулась всеми щупальцами к целительнице. Иранья посадила ее на нижнюю присоску, прислушалась.
— Орчак, ты избаловал ее до безобразия. Разве так можно?
— Я ее не баловал. Я ее дрессировал по новейшей системе дрессуры. Только положительные подкрепления. Никакого принуждения, никаких наказаний.
— Амбузия тебе плавники с мясом вырвет. Ты испортил лучший инструмент. Манипулятор должен быть ленивым и безынициативным. А Ракушка? Она энергична и самостоятельна.
— Если честно, не хочу я ее отдавать. Амбузии не говори пока. Алим, пересчитай, пожалуйста, камни. Надо вычислить процент ошибок.
— Двадцать один камень, из них три ошибочных. Это будет… около четырнадцати процентов! Случайное распределение дало бы пятьдесят!
— Не хотелось бы вас огорчать, разумные, но ваш опыт блестяще провалился.
— Как?! Почему?! — хором возмутились экспериментаторы.
— Разве вы не видите? Ракушке все равно, какого цвета камень. Она наблюдает вашу реакцию и старается угодить вам.
— Чтоб мне крабом стать. Ей это удалось, — согласился Убан.
— Хватит разговоров. Больной, на ложе пыток.
Орчак всплыл, повилял всем телом, вытряхивая рук-ки из обтекателей.
— Ну надо же! — изумился Убан. — У вас это от рождения?
— У меня это от глупости.
— Орчак станет первым разумным сушеходящим, — вступился за друга Алим. — Надежда нашего проекта. Для перемещения по суше ему надо две пары рук-ков.
— Убан, вы два часа провели вместе со своим пациентом. Чем вы занимались? — изумилась Иранья.
— Мы были заняты, — откликнулся нейрокорректор, восхищенно рассматривая Орчака со всех сторон. — А куда делись передние рук-ки.
— Вы их и видите. Мы вырастили задний плечевой пояс, перенесли на него рук-ки. Но после переноса они потеряли чувствительность. Когда Орчак вновь научится ими управлять, регенерируем переднюю пару.
— А какова моя задача?
— Восстановить функциональность задних рук-ков.
— Легко сказать — восстановить, — пробурчал Убан. — Если б вы с ними родились… Ни у одного разумного никогда не было хвостовых рук-ков. У нас в мозгу даже нет области, управляющей хвостовыми рук-ками. Дайте-ка я изнутри взгляну.
Он сел на верхнее контактное пятно Орчака. Иранья тут же пристроилась на его верхнее пятно. А напарница ираньи — на нижнее пятно Орчака. Алим полюбовался минуту этим четырехслойным бутербродом, пощекотал брюшко Ракушке и тихо, незаметно удалился.
— Нет, это фантомные, — неслось ему вслед. — Не надо их гасить. Ни в коем случае. После регенерации передних они вновь станут истинными…
Атран. Институт Темноты.
Атран вышел из хома через световое отверстие и задумался: Для чего здесь, на границе Темноты в помещениях оставляют световые отверстия? Инерция мышления, застарелые инструкции, или все же есть какой-то смысл? Хомы и гроты ведь все равно освещаются светочами.
— Коллега, вы здесь?
— Да-да, — поспешно откликнулся Атран и вернулся тем же путем. Обошел хом по периметру, зажигая спокойные светло-зеленые светочи. Розовые, желтые и голубоватые трогать не стал. Они хороши для утра.
— Я только что с почты, — спешил поделиться Алтус. — Вы слышали об очередном грандиозном празднике, который устроил ваш друг Алим?
— Нет… Скажите, коллега, зачем в наших хомах световые отверстия?
— Как зачем? Для вентиляции.
— Я не подумал… Так что там с праздником?
— Три дня подряд, в честь крупных практических достижений! Игры, олимпиады, спортивные состязания, катание на волнах! Пресса, любопытные! Будем честны, коллега, они нас обогнали.
— Не так уж сильно. Давайте сравним.
— Они переоборудовали свой атолл в полигон Суши. Навезли песок и засыпали всю лагуну.
— Грандиозно. Но мы построили научный городок. Перевезли инструменты.
— Инструменты они вырастили десять лет назад. Сейчас выращивают уже второе поколение местных. А городок обустроили давным-давно. Ладно, пусть по этому параметру мы наравне. Их программа «Зеленая суша»!
— «Светлая глубина», профессор! Наши студенты засевают светочами все улицы, все трассы. Скоро весь городок будет иллюминирован. Наравне идем.
— Они решили проблему зрения на суше.
— Вы, профессор, практически решили проблему эхолокации.
— Эхолокация — не зрение. Это ориентировка в пространстве. Сопоставим ее с их системой дыхания на суше. А их система перемещения по суше? Вы слышали о лапках? Нам противопоставить нечего…
— Да, пока нечего…
— Они получили разрешение на генетическую модификацию разумных испытателей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Здорово, организмы! — ворвался он в хом. — Кто тут у вас четверорук земноводный?
Орчак и Алим недовольно обернулись. Только что они заключили пари, что Ракушка (Так Орчак назвал самочку-осьминожку) самостоятельно сумеет разложить белые и черные камешки в разные кучки. Об интеллекте осьминогов в научном мире говорить было не принято. Считалось, что они дрессировке не поддаются. У них даже не вырабатываются условные рефлексы. Орчак же утверждал, что Ракушка все понимает, только говорить не может. И вот, когда опыт был в самом разгаре, Ракушка передвинула белый камешек в одну сторону, черный в другую, взяла следующий и надолго задумалась, кто-то врывается в хом с громким криком! Разумеется, осьминожка испугалась и спряталась под брюхом Орчака. Может, у осьминогов и не вырабатываются условные рефлексы, но что самое безопасное место в мире — на нижней присоске Орчака, она усвоила.
— Не подсказывать! — возмутился Алим — А вы кто, уважаемый?
— Я Убан. Разрешите узнать, чем вы занимаетесь?
— Проводим тест на память и интеллект головоногих, — объяснил Орчак. — Я закладываю в память моллюска программу действий, а она должна самостоятельно ее выполнить.
За время, проведенное на полигоне, Орчак успел нахвататься заумных терминов.
— В «Научных течениях» сообщалось, что осьминоги очень умны для моллюсков, — произнес Убан. — Но я, кажется, сорвал вам опыт.
— Мы сейчас повторим, — Алим выпрастал рук-ки, отобрал у Ракушки камешек и вернул в общую кучу. — Запускай, Орчак.
Когда подошло время массажа и в хом ворвались целительницы, эксперимент был в самом разгаре. Мужчины окружили осьминожку и азартно комментировали каждое движение. Ракушка, робко косясь на экспериментаторов, неуверенно протягивала к кучкам то одно щупальце, то другое, то третье. В кучках скопилось уже по десятку камешков, и всего три ошибки! Вот осьминожка положила белый камешек в кучку черных, но тут же подобрала его другим щупальцем, подтянула к себе.
— Что тут происходит? — поинтересовалась Иранья. На нее зашикали, объяснили шепотом. Пару минут Иранья присматривалась, потом рассмеялась, выпростала рук-ки, пощекотала осьминожке брюшко. Ракушка бросила камешки и потянулась всеми щупальцами к целительнице. Иранья посадила ее на нижнюю присоску, прислушалась.
— Орчак, ты избаловал ее до безобразия. Разве так можно?
— Я ее не баловал. Я ее дрессировал по новейшей системе дрессуры. Только положительные подкрепления. Никакого принуждения, никаких наказаний.
— Амбузия тебе плавники с мясом вырвет. Ты испортил лучший инструмент. Манипулятор должен быть ленивым и безынициативным. А Ракушка? Она энергична и самостоятельна.
— Если честно, не хочу я ее отдавать. Амбузии не говори пока. Алим, пересчитай, пожалуйста, камни. Надо вычислить процент ошибок.
— Двадцать один камень, из них три ошибочных. Это будет… около четырнадцати процентов! Случайное распределение дало бы пятьдесят!
— Не хотелось бы вас огорчать, разумные, но ваш опыт блестяще провалился.
— Как?! Почему?! — хором возмутились экспериментаторы.
— Разве вы не видите? Ракушке все равно, какого цвета камень. Она наблюдает вашу реакцию и старается угодить вам.
— Чтоб мне крабом стать. Ей это удалось, — согласился Убан.
— Хватит разговоров. Больной, на ложе пыток.
Орчак всплыл, повилял всем телом, вытряхивая рук-ки из обтекателей.
— Ну надо же! — изумился Убан. — У вас это от рождения?
— У меня это от глупости.
— Орчак станет первым разумным сушеходящим, — вступился за друга Алим. — Надежда нашего проекта. Для перемещения по суше ему надо две пары рук-ков.
— Убан, вы два часа провели вместе со своим пациентом. Чем вы занимались? — изумилась Иранья.
— Мы были заняты, — откликнулся нейрокорректор, восхищенно рассматривая Орчака со всех сторон. — А куда делись передние рук-ки.
— Вы их и видите. Мы вырастили задний плечевой пояс, перенесли на него рук-ки. Но после переноса они потеряли чувствительность. Когда Орчак вновь научится ими управлять, регенерируем переднюю пару.
— А какова моя задача?
— Восстановить функциональность задних рук-ков.
— Легко сказать — восстановить, — пробурчал Убан. — Если б вы с ними родились… Ни у одного разумного никогда не было хвостовых рук-ков. У нас в мозгу даже нет области, управляющей хвостовыми рук-ками. Дайте-ка я изнутри взгляну.
Он сел на верхнее контактное пятно Орчака. Иранья тут же пристроилась на его верхнее пятно. А напарница ираньи — на нижнее пятно Орчака. Алим полюбовался минуту этим четырехслойным бутербродом, пощекотал брюшко Ракушке и тихо, незаметно удалился.
— Нет, это фантомные, — неслось ему вслед. — Не надо их гасить. Ни в коем случае. После регенерации передних они вновь станут истинными…
Атран. Институт Темноты.
Атран вышел из хома через световое отверстие и задумался: Для чего здесь, на границе Темноты в помещениях оставляют световые отверстия? Инерция мышления, застарелые инструкции, или все же есть какой-то смысл? Хомы и гроты ведь все равно освещаются светочами.
— Коллега, вы здесь?
— Да-да, — поспешно откликнулся Атран и вернулся тем же путем. Обошел хом по периметру, зажигая спокойные светло-зеленые светочи. Розовые, желтые и голубоватые трогать не стал. Они хороши для утра.
— Я только что с почты, — спешил поделиться Алтус. — Вы слышали об очередном грандиозном празднике, который устроил ваш друг Алим?
— Нет… Скажите, коллега, зачем в наших хомах световые отверстия?
— Как зачем? Для вентиляции.
— Я не подумал… Так что там с праздником?
— Три дня подряд, в честь крупных практических достижений! Игры, олимпиады, спортивные состязания, катание на волнах! Пресса, любопытные! Будем честны, коллега, они нас обогнали.
— Не так уж сильно. Давайте сравним.
— Они переоборудовали свой атолл в полигон Суши. Навезли песок и засыпали всю лагуну.
— Грандиозно. Но мы построили научный городок. Перевезли инструменты.
— Инструменты они вырастили десять лет назад. Сейчас выращивают уже второе поколение местных. А городок обустроили давным-давно. Ладно, пусть по этому параметру мы наравне. Их программа «Зеленая суша»!
— «Светлая глубина», профессор! Наши студенты засевают светочами все улицы, все трассы. Скоро весь городок будет иллюминирован. Наравне идем.
— Они решили проблему зрения на суше.
— Вы, профессор, практически решили проблему эхолокации.
— Эхолокация — не зрение. Это ориентировка в пространстве. Сопоставим ее с их системой дыхания на суше. А их система перемещения по суше? Вы слышали о лапках? Нам противопоставить нечего…
— Да, пока нечего…
— Они получили разрешение на генетическую модификацию разумных испытателей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100