— Ну молодцы, сволочи! Теперь жить будем! Все, я исчез. Не пропусти спортивные новости!
— Счастливо!
Атран почувствовал, как мощное тело устремилось к поверхности. Через минуту только холод и тишина окружали его.
— Что теперь? — спросил он неестественно громко.
— Ждем, — отозвался связист. — Минут через десять пойдет пакет новостей из Лагуны. Потом — с Северного Мыса. А уж потом — наша очередь передавать. Когда я скажу «ша» — полная тишина.
Атран сосредоточился на ударах своего сердца. Потом переключился на ощущения кулы. Чувства так обострились, что хищница улавливала даже биение сердца шалота. Минуты тянулись нестерпимо медленно…
— Ша, ребята! — скомандовал связист, и Атран понял, что началась передача. Напряг слух — и уловил совсем тихий прерывистый свист. Он почти не отличался от звуков, которыми шалот ощупывал дорогу, но неровный, рваный ритм наводил на мысли о специальном коде.
Минут пять шла передача, потом четверть часа ожидания — и еще одна передача.
— Теперь наш черед, — заявил связист, когда она кончилась. Боковой линией Атран уловил, что Лотвич отделился от кула и присосался к шалоту. Видимо, к нижнему пятну.
— Атран, ты сливаться с шалотом будешь?
— Нет.
— Тогда отведи моего кула подальше. Метров так на триста
— Как?
— Сам отойди, он пойдет за тобой.
— А…
— Быстрей, пока передача не началась.
Ничего не понимая, Атран передал задание куле. Та обрадовалась и устремилась вперед с такой энергией, что охотника чуть не снесло потоком. Мгновенный страх пронзил позвоночник. Кула тут же сбавила скорость.
— «Испугалась за тебя» — передала она образ-просьбу не сердиться.
— «Все в порядке, малышка», — успокоил ее Атран. И внутренне усмехнулся. Чего испугался? Ну, потерялся бы в Темноте. Пять минут вертикально вверх — и вокруг снова светло и тепло. Максимум, чем рискую — домой своим ходом добираться.
Кул Лотвича держался на полкорпуса позади, не отставая ни на метр. Атран четко лоцировал его боковой линией. Шалот время от времени издавал короткие свистки, и это помогало выдерживать направление.
И вдруг сзади ударил оглушительный свист. Два длинных и один короткий свисток. Пауза, и еще два длинных. Кула припустила так, словно за ней алмар гнался. Свист на секунду затих, а затем пошла передача. Тот самый неровный, прерывистый свист, но не чуть слышный, а близкий, мощный, оглушающий.
Отойдя на километр, кула успокоилась. И даже начала отвечать на заигрывания самца. А минуты через три передача кончилась. Атран выждал еще немного и приказал куле возвращаться.
— «Куда?» — резонно спросила хищница. Атран не знал. Но тут, очень вовремя прозвучал призывный свист Лотвича. Кул Лотвича устремился к хозяину, мелко трепеща плавниками. Боковой линией Атран ощутил, что Лотвич ведет себя точно так же.
Надо запомнить этот прием, — решил он.
— Ну как?
— Ась? — спросил Лотвич. Атран подождал, пока тот нащупает в темноте хищника, сольется с ним и повторил вопрос.
— Рапорт послал. Через двадцать минут он дойдет до Лагуны, завтра они ответят, — сообщил Лотвич. — А сейчас двигаем наверх.
Попрощавшись с инфором и связистом, они направили кулов к поверхности. До чего это было замечательно! Среда теплела и светлела. Исчез неприятный привкус во рту, вновь заработало обоняние. Но подняться к самой поверхности Лотвич не дал. Целый час они двигались на границе света и тьмы. Где глаза уже различают предметы, но не могут еще определить форму.
— Почему? — удивился Атран.
— Сразу всплывать — дурная примета, — усмехнулся охотник.
Это я тоже запомню, — решил юноша.
— Я надумал дать куле имя, — заявил он на четвертый день.
— Хм-м… Так иногда делают. Но зачем?
— Ну, во-первых, я не умею громко свистеть, как вы, — смутился Атран.
— А во-вторых?
— А во-вторых, Бала очень умная.
— Лотвич! Урена! У нас новость! Кулу Атрана зовут Бала.
— Атран, какой ты молодец! Это нужно отметить, — защебетала Урена. Лотвич тоже поздравил. Но вечером, выбрав момент, начал неприятный разговор.
— Атран, мне не нравится то, что происходит. Ты слишком… Даже не знаю, как назвать. Слишком серьезно относишься к куле. Ты сам стал похож на кула. Так нельзя. Я знал охотников, которые чересчур увлекались слиянием. Они плохо кончили.
— Ну, мне это не грозит.
— Ошибаешься, юноша.
— Лотвич, я ведь уеду через три недели.
— Совсем забыл об этом. Ну да, конечно… Но, все-таки, держи барьер между собой и кулой. Тем более, вы разнополые.
— Ты хочешь сказать?…
— Да. Я хочу сказать то же, что и раньше. Кулы — не мы. Ими правят чувства и эмоции. Не давай чувствам кулы зайти слишком далеко.
— Но я генетик. Я работаю с живой материей. Я должен понимать жизнь!
— Ах вот в чем дело. Но помни о главном, парень. Ты уедешь, а кула останется. Не делай ей больно.

Алим. Водопад
— …Мы не сможем вернуться?
— Не знаю. — Икша старалась избегать его взгляда. — Один раз похожее случалось. Появилась новая гряда порогов, но другие пороги ушли в глубину. Маршрут закрыли на целый сезон как опасный. Мы долго расчищали тот участок, чтоб он не представлял большой опасности для группы. Но этот обвал намного серьезнее. Даже сравнить не с чем.
— Я должен все увидеть своими глазами.
— Не торопись, Алим, — возразил Орчак. — У нас есть еще несколько спокойных дней. Завтра экскурсия к водопаду, потом группа неделю отдыхает, а мы можем обдумать ситуацию.
— А потом?
— А потом, когда придет пора возвращаться, может начаться паника.
— Алим, — мягко произнесла Икша, — наверно, лучше, чтоб ты знал… Орчак — работник турбазы и теневой инструктор. Его задача — помогать мне в трудных ситуациях и руководить группой изнутри под видом опытного туриста.
— А что мне делать?
— Помогать нам. Гасить панику в зародыше. Если выбраться не сможем, со временем вы займете мое место.
— Вот еще! Не хочу я ничье место занимать!
— Алим, вы с Орчаком всеядные, у вас есть шанс продержаться. Я хищница. Это озеро слишком мало, чтобы прокормить нескольких крупных хищников. Мы, скорее всего, умрем с голода.
— Ничего себе дела… Икша, вот что я думаю! Придется вам дружно переходить на травку. Тут, как говорится, не до жиру.
— Физиология, Алим, чистая физиология. Если б дело шло о вкусах… Думаешь, сырое мясо вкусней сырой зелени? Наш кишечник не приспособлен к перевариванию растительной пищи. Он короткий. Чуть-чуть больше длины тела. А у вас, всеядных, длинней раза в четыре, а то и в шесть. Мы обречены, Алим.
Всю ночь Алим размышлял над проблемой. Икша не подумала, а может, не захотела пугать его. Голод — не единственная опасность. Есть еще вымывание солей из организма… А даже если нет, кто захочет всю жизнь прожить в маленьком, холодном озере? Нет, надо отсюда выбираться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100