- Городская площадь, - говорю шоферу такси.
Задача состоит в том, чтобы найти в огромном городе человека, который
наверняка сделал все необходимое, чтобы его не могли обнаружить. А условие
задачи - не морочить голову соответствующим адресным службам и, конечно
же, не прибегать к рискованным расспросам.
Отправными точками в подобном поиске могли бы служить такие данные,
как профессия человека, его связи, выполняемые им функции в данный момент.
Но со своей профессией он уже расстался, связи давно порваны, а функции
его сводятся именно к тому, чтобы получше скрываться. Следовательно,
остается один-единственный факт, заслуживающий внимания: деньги. Если
Тодоров даже передал сто тысяч Соколову, то он располагает еще тремястами
тысячами. И он достаточно опытный и осторожный, чтобы не хранить такую
сумму в каком-либо импровизированном тайнике. У него многолетняя привычка
иметь дело с банками, и он непременно откроет счет в банке. Но вот в чем
беда: банков и их филиалов в этом городе почти столько же, сколько кафе и
закусочных.
Отпустив на Городской площади такси, вхожу в сберегательную кассу. В
этой сберегательной кассе хранится моя самая большая надежда, потому что
большинство людей по различным соображениям скорее обращаются сюда, чем в
любой банк.
- Я хочу внести пятьсот крон на текущий счет господина Тодора, -
говорю я в соответствующее окошко.
Чиновник направляется к картотеке, тщательно просматривает карточки в
одном из ящиков и идет обратно.
- Нет у нас такого клиента.
- О, как же так!.. - Я изображаю удивление.
Человек лишь пожимает плечами.
Следующий банк в длинном списке, который я составил вчера вечером,
копаясь в телефонном справочнике, находится несколько дальше, на этой же
улице.
- Тодор, говорите? - спрашивает чиновник, вороша картотеку.
- Да, да, Тодор.
- Нет такого.
Эта сцена с незначительными нюансами повторяется в шести других
банках, расположенных ближе к центру. Мое упрямство настаивает на
продолжении поиска, но часы говорят: нет. Пора возвращаться, мне следует
наведаться к Сеймуру. Хотя он давно верит в то, что я имею какое-то
отношение к социологии.

Мы разместились на террасе ресторана и пробуем только что принесенный
мартини. С одной стороны у нас синева моря, с другой - зелень парка, а
посередине вырисовывается легендарная "Маленькая сирена", сидящая на
отшлифованном волнами камне, с задумчивым взглядом, устремленным к
горизонту. После рекламной шумихи, поднятой в свое время вокруг этого
изваяния, человек надеется увидеть что-то монументальное, величественное.
Но бронзовая сирена мала, и по размерам да и по времени ее не отнесешь к
древним. Но толпа вокруг нее довольно большая. Честно говоря, проходящий
иностранец едва ли заметил бы эту статуэтку, если бы возле нее не
толпилось столько народу. Десятка два туристов разного пола и возраста
стараются увековечить изваяние при помощи своих фотоаппаратов, а иные,
более взыскательные, пытаются вместе с ним обессмертить и себя, карабкаясь
по камням и бесцеремонно обнимая бронзовые бедра девушки, доведенные до
блеска подобными манипуляциями.
- Вы только взгляните на это человечество, кормящееся мифами, -
замечает Сеймур в адрес группы туристов. - Еще одна тема для социолога -
такого, как вы.
- А почему не такого, как вы?
- Я уже исчерпал эту тему. Даже небольшой труд посвятил ей, вышедший
под заглавием "Миф и информация".
- Простите меня за мое невежество...
- О, вы вовсе не обязаны следить за всем, что выходит из печати, да и
книжка моя не такой уж шедевр, чтобы обращать на нее внимание. В ней
изложены две простейшие истины, и эти истины можно было бы сформулировать
на двух страничках. Но поскольку в наше время все должно быть доказано,
моя монография состоит не из двух, а из двухсот страниц.
Сеймур протягивает руку к бокалу, но, заметив, что он пуст,
предлагает взять еще по одному мартини.
Он делает знак кельнеру и снова переводит взгляд на группу туристов,
толпящихся вокруг бронзовой девушки, затем поворачивается в сторону доков,
где на сине-зеленой воде ярко вырисовываются красные пятна двух
ремонтирующихся пароходов, недавно покрытых суриком.
Тот факт, что американец свободно ориентируется в вопросах
социологии, до сих пор не производил на меня особого впечатления. Я тоже
стремлюсь казаться социологом, хотя и не являюсь им. Но то, что у него
есть книга, в какой-то мере меня удивляет. Признаться, если бы Дороти не
наболтала мне о нем всякой всячины и если бы ситуация была несколько иной,
во мне едва ли шевельнулось бы сомнение относительно положения в обществе
и научной профессии этого человека. Его скромные серые костюмы
безупречного покроя, дорогие ботинки с тщательно "приглушенной"
поверхностью, потому что чрезмерный их блеск был бы свидетельством дурного
вкуса, дорогие, сделанные по заказу белые сорочки, темно-синие или
темно-красные галстуки из толстого шелка и даже его пренебрежение к
светскому этикету, не говоря уже о малозаметных тонкостях его поведения, -
все это явно присуще Сеймуру, является частью его натуры, а не
позаимствовано на время, чтобы создать видимость, и все это выходит за
рамки нормативов, обычных для разведчика.
И потом - глаза. Не знаю, как мне это удается, но
разведчика-профессионала я скорее распознаю по взгляду.
Этот взгляд, при всей его осторожности, отличается какой-то
фиксирующей остротой, испытывающей и ощупывающей тебя недоверчивостью,
настороженной пытливостью и затаенным ожиданием. Серые глаза Сеймура, если
они не совсем сощурены, выражают лишь усталость и досаду. Слушая, он не
донимает тебя своим взглядом, а сидит с чуть склоненной головой. Если же
посматривает на тебя, когда говорит сам, то безо всякой настойчивости,
просто чтобы убедиться, что ты следишь за его мыслью. Это взгляд не
разведчика либо разведчика-профессионала высокого класса, умеющего искусно
маскировать даже то, что нас чаще всего выдает, - глаза.
Вероятно, почувствовав, что я думаю о нем, Сеймур ерзает на стуле и
небрежным движением поправляет прядь волос, соскользнувшую на лоб, и
по-прежнему, словно в задумчивости, не сводит глаз с доков. Кельнер
приносит мартини и забирает пустые бокалы. Как бы очнувшись, Сеймур
вставляет в правый угол рта сигарету и щелкает зажигалкой.
- Завтра же разыщу в библиотеке вашу книгу, - догадываюсь я сказать,
хотя и с некоторым опозданием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78