- О, я говорю вообще...
Сеймур, очевидно, собирается как-то прокомментировать это ее
"вообще", но тут появляется официантка с большим подносом.
Мы закусываем в полном молчании, если не считать одобрительного
замечания Берри по поводу сандвичей и того, что Хиггинс еще дважды
потребовал пива. Наконец мы встаем, и Дороти, восстановив свои жизненные
силы, заявляет:
- А теперь пойдем попытаем счастья в рулетку!
Сеймур хотел было сказать, что он воздерживается, но решил, очевидно,
что противиться женскому капризу означало бы не уважать себя.
Предводительствуемые Дороти, которая сегодня в серебристом костюме и могла
бы именоваться дамой в сером, мы направляемся к ближайшему игорному
павильону.
Рулетки в павильоне не оказалось, зато ротативных машин больше чем
нужно. Дюжины две игроков обоего пола тренируют свои бицепсы, дергая
тяжелые рычаги; приводимые ими в движение диски аппаратов бешено вращаются
с металлическим звоном и замирают в определенной комбинации. Вообще
ротативки - главная притягательная сила в этом увеселительном парке,
поскольку почти никаких иных развлечений, кроме азартных игр, здесь не
найти. Игра тут, верно, пустяковая, если иметь в виду выигрыши, зато, если
человек среднего достатка, пришедший сюда отдохнуть после работы,
многократно "прогорает", это довольно-таки ощутимо бьет по его карману.
Обе наши дамы - и в сером, и в черном - покупают в кассе по горсти
никелевых жетонов и направляются к двум свободным ротативкам, а мы,
мужчины, продолжаем оставаться у входа и, дымя сигаретами, издали
наблюдаем за единоборством человека с машиной. Дороти в самом начале
захватывает азарт, и чем больше она проигрывает, тем запальчивее ведет
игру. То резко рванет ручку, то приводит ее в движение мягко, осторожно,
как бы стараясь нащупать секрет этого устройства, вся хитрость которого
сводится к тому, чтобы восемьдесят процентов поступлений оставлять в
бункере. Грейс, наоборот, опускает жетоны с полнейшим равнодушием и с тем
же равнодушием нажимает на рычаг, словно сама она придаток машины.
- А вы не хотите попробовать? - смотрит на меня Сеймур.
- Неинтересно играть при такой мизерной ставке.
- Верно, - подтверждает Берри, заливающийся потом. - Играть так уж
играть..
- Игра! Что это за игра? - хмурит брови Сеймур.
- Так ведь... игра, она во всем... Вся наша жизнь - игра...
- Оригинальная мысль. Вы случайно не изучали теорию игр Борелла и
Неймана?
- Меня интересуют не математические теории, а психологические
факторы, - отвечает несколько задетый Берри.
- Именно психологические факторы! - подтверждает Хиггинс, внезапно
выведенный из летаргического состояния. - Мы рассматриваем социологию как
психологию общества...
Тут раздается голос Дороти:
- Помогите! Тут у меня настоящая лавина!
Дама в сером и впрямь выиграла большую сумму, и в металлический
желобок с однообразным перезвоном сыплются жетоны - сплошной поток. Их
насыпалось столько, что женщине действительно одной не справиться, и я
услужливо подношу ей номер "Таймс", читать который я все равно не
собираюсь. Дороти с сияющим от возбуждения лицом собирает жетоны и
высыпает их в авторитетную британскую газету. Прижав к груди увесистую
импровизированную мошну, она объявляет:
- Сейчас мы пойдем их пропивать!
- Избавьте нас от своего великодушия, - сухо замечает Сеймур. Затем,
взглянув на часы, напоминает: - Нам пора отправляться к Тейлорам.
- Но что же я стану делать с этими жетонами? - растерянно спрашивает
Дороти, продолжая неловко прижимать к себе обеими руками кулек с
металлическими кружочками.
- Да бросьте вы их, - все так же сухо предлагает Сеймур. - Если для
меня что-то становится обузой, я выбрасываю...
И поскольку Дороти смотрит на него так, будто видит в его словах
шутку, он берет у нее кулек и опускает в ближайшую корзинку для мусора.
Все мои доводы, что у незнакомых людей мне делать нечего, не дают
результатов.
- Вот вы и познакомитесь, - отвечает Сеймур и смотрит на меня с таким
видом, будто лишь сейчас вспомнил о моем присутствии.
- Но ведь меня не приглашали...
- Будьте спокойны, туда никого не приглашали. Даже вас, Дороти, не
правда ли?
Но так как на сей раз женщина в сером не намерена отвечать, Сеймур
добавляет:
- Их гостиная чем-то напоминает городскую площадь. Люди
просто-напросто пересекают ее, следуя куда-то в другое место. Кроме тех,
которым всего важней игра... или тех, что смотрят на жизнь, как на игру...
Так что мы рассаживаемся в двух машинах, стоящих близ "Тиволи", и
едем к Тейлорам.
Хозяева встречают нас с теми же стандартно-любезными улыбками, что и
всех остальных. Может, один Сеймур пользуется несколько особым отношением,
потому что вместо машинального "Как поживаете?" Тейлор адресует ему нечто
иное: "Как это мило, что вы приехали, Уильям". Затем мы проходим в салоны.
Супруги же остаются в прихожей, где им, по-видимому, суждено провести весь
вечер, встречая и провожая гостей. Есть опасность, что эту милую пару
бремя светской жизни очень скоро состарит.
"Салоны" - это пять-шесть сообщающихся комнат, обставленных богатой
мебелью, которая, видимо, покупалась совершенно безразборно, потому что
она так же пестра в смысле стилей, как и собравшиеся здесь гости. Что
касается самих гостей, то, кроме фланеров, заглядывающих сюда только
затем, чтобы опрокинуть рюмочку, тут можно встретить и представителей
более оседлых племен, которые разместились на диванах, а то и просто на
полу, застланном коврами. Это смесь изысканности и богемы, бритых и
бородатых физиономий, мини- и макси-туалетов, причесок всех цветов радуги
и самых различных языков индоевропейской группы. Единственное, что тут
всех объединяет, - это питье. Все пьют виски, все одинаково страдают от
жажды, так что кельнеры в белых смокингах непрестанно снуют с огромными
подносами, принося полные бокалы и унося пустые.
Наша компания моментально рассеивается среди множества гостей, и я
уже испытываю облегчение от того, что меня наконец оставили одного, но вот
у самого моего уха раздается трубный голос Сеймура:
- Вы не находите, что здесь очень шумно и страшно душно? Пойдемте
лучше туда дальше.
- Боюсь, что и там то же самое, - отвечаю я.
- Не совсем.
Он идет впереди, я покорно следую за ним, мы проходим из комнаты в
комнату, протискиваясь через толпы, пока не попадаем в какой-то глухой
коридор и не натыкаемся на плотно закрытую дверь красного дерева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78