- Все в порядке, сэр, - заторопился помощник. - Это торможение в
атмосфере. При входе в атмосферу они теряют видеосвязь. Это влияет
даже на телеметрию, но по всем параметрам у нас более чем
достаточные допуски. Так что все в порядке, сэр.
- Это еще что за хреновина? - поинтересовался президент. - Я думал,
все дело в том, что на Марсе вообще нет никакой атмосферы?
- Немного, сэр, но есть. Поскольку Марс меньше, то и гравитационный
колодец у него мельче. В верхних слоях плотность атмосферы почти
такая же, как и на Земле, на той же высоте, а именно там происходит
торможение.
- Черт бы его подрал, - ругнулся президент. - Я не люблю такие
сюрпризы! Почему меня никто об этом не предупредил?
- Видите ли, сэр...
- Ладно! Потом разберусь. Надеюсь, что сюрприз для Торравэя не
окажется ошибкой... Ладно, потом. Что происходит сейчас?
Помощник посмотрел, не на экран, а на свои часы.
- Раскрытие парашюта, сэр. Они закончили торможение. Теперь им
осталось только падать. Через несколько секунд... - и помощник
указал на экран, который послушно сложился в картинку. - Вот! Теперь
они в режиме управляемого спуска.
Они уселись и стали ждать, пока спускаемый модуль скользил вниз, в
разреженном марсианском воздухе, под огромным куполом, в пять раз
больше парашюта, рассчитанного на земной.
Когда они ударились о поверхность, лязг было слышно за сотню
миллионов миль, словно десяток мусорных контейнеров грохнулось с
крыши. Но модуль был рассчитан на это, а экипаж давным-давно сидел в
своих защитных коконах.
Потом послышалось шипение и слабое потрескивание остывающего
металла.
А потом голос Брэда:
- Мы на Марсе, - торжественно, как в церкви, произнес он, а Дон
Кайман зашептал слова из ординара мессы: "Laudamus te, benedictimus
te, adoramus te, glorificamus te. Gloria in exelsis Deo, et in terra
pax hominibus bonae voluntatis".
И к знакомым словам добавил:
- Et in Martis.5
____________________
5 Хвалим Тебя, благословим Тебя, кланяемся Тебе, славословим Тебя.
Слава в вышних Богу, на Земле мир, и в человецех благоволение. И на
Марсе. (лат.)
Глава 15
КАК ХОРОШАЯ НОВОСТЬ ПОПАЛА С МАРСА НА ЗЕМЛЮ
Когда мы впервые поняли, что существует серьезный риск войны -
глобальной войны, которая уничтожит цивилизацию и сделает Землю
необитаемой - то есть вскоре после того, как вообще обрели
возможность что-либо понимать - мы решили предпринять колонизацию
Марса.
Это было непросто.
В беде могла оказаться вся человеческая раса. Весь мир страдал от
недостатка энергоресурсов, а это значило, что удобрения становились
дороже, а это значило, что люди становились голоднее, а это значило
напряженность, грозящую взрывом. Мировых ресурсов едва хватало для
того, чтобы прокормить эти миллиарды людей. А нам нужно было
изыскать свои ресурсы - в которых тоже была острая нужда - для
долговременного планирования. Мы создали три отдельных узла
мозгового штурма, и предоставили им все, что могли выкроить из
повседневных потребностей. Один узел разрабатывал возможности
разрешения растущей на Земле напряженности. Второй занимался
созданием на Земле убежищ, чтобы даже в случае термоядерной войны
могла бы выжить хотя бы малая часть из нас.
Третий исследовал внеземные возможности.
В начале казалось, что у нас тысячи путей выбора, и на каждом из
трех основных направлений были очень многообещающие варианты. Один
за одним эти варианты отпадали. По нашим прогнозам - не тем, которые
мы представляли президенту Соединенных Штатов, а закрытым, которые
распространялись только среди нас - вероятность термоядерной войны в
ближайшее десятилетие составляла ноль девять и десять девяток после
запятой, поэтому уже через год мы закрыли узел по разрешению
международной напряженности. Создание убежищ, казалось, обещает
больше. Сценарий наихудшего развития показал, что мест, по которым
не будет нанесен прямой ядерный удар, не так много: Антарктика,
частично Сахара, даже часть Австралии и множество островов. Было
выбрано десять точек с вероятностью разрушения одна десятая или
меньше; если взять все десять вместе, то вероятность их
одновременного разрушения была незначительной. Но более детальный
анализ показал, что у этой схемы есть два порока. Во-первых, мы не
знали, сколько времени после такой войны в атмосфере будут
оставаться долгоживущие изотопы, и по многим признакам, уровень
ионизирующей радиации мог оставаться недопустимо высоким в течение
тысячи лет. В таком временном масштабе вероятность выживания хотя бы
одного из убежищ составляла уже значительно меньше пяти десятых. И,
что хуже всего, требовались значительные капитальные вложения.
Создание подземных убежищ, начиненных огромными количествами
сложного электронного оборудования, генераторами, запасами топлива и
тому подобным было невозможно с чисто практической точки зрения. Мы
просто не смогли бы достать столько денег.
Поэтому мы прекратили работу и этого узла, и вложили все ресурсы,
какие только могли себе позволить, в межпланетную колонизацию.
Вначале это казалось самым несбыточным решением.
Но нам все-таки удалось - почти, почти! - совершить это. Когда
Роджер Торравэй приземлился на Марсе, был завершен первый и самый
трудный шаг. Когда корабли, летящие следом, займут свои места, на
орбите или на поверхности планеты, выживание нашей расы будет
обеспечено, и мы впервые сможем уверенно смотреть в будущее.
Вот почему мы с таким удовлетворением следили, как Роджер Торравэй
делает первые шаги по поверхности планеты.
Ранцевый компьютер Роджера был триумфом конструкторской мысли. В
нем размещалось три раздельных системы, конечно, с перекрестной
связью, с совместным использованием ресурсов, но все вместе они
могли обеспечить надежность ноль девять, по крайней мере до тех пор,
пока резервный компьютер 3070 не выйдет на орбиту. Одна система была
промежуточным звеном - медиатором в органах чувств Роджера, вторая
контролировала нервную и мышечную подсистемы, позволявшие ему
передвигаться. Третья передавала по телеметрии все, что поступало на
входы органов чувств. Все, что видел он, видели и мы, на Земле.
Чтобы устроить это, пришлось немного потрудиться. В соответствии с
теоремой Шэннона, частотный диапазон линии связи не позволял
передать абсолютно все, но мы предусмотрели возможность случайной
выборки. Передавался приблизительно один бит из сотни - сначала по
радио в посадочный модуль (специально для этого мы выделили один
канал), потом на орбитальный корабль, где плавал в невесомости Тит
Гизбург, теряя кальций костей и глядя на телеэкран.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67