Он будет в одиночестве, и он будет
томиться от скуки.
И даже хуже. Семнадцать месяцев в космосе гарантировали, что весь
остаток жизни ему будет обеспечен полный ассортимент мышечных,
костных и сосудистых расстройств. Экипаж усердно упражнялся,
упражнялись друг с другом и растягивая пружины, разводили руки и
приседали - и все равно этого было мало. Из костей неотвратимо
вымывался кальций, и неумолимо падала мышечная масса. Для тех, кто
опустится на поверхность, три месяца на Марсе сыграют огромную роль.
За это время они смогут оправиться от ущерба, и к возвращению будут
в гораздо лучшей форме. Для Гизбурга такого перерыва не будет. Он
проведет непрерывных семнадцать месяцев при нулевой тяжести, а
последствия этого недвусмысленно продемонстрировал опыт предыдущих
космоплавателей. Он проживет меньше лет на десять, а то и больше.
Кто-кто, а он имел все основания разок всплакнуть.
А время шло, время шло. Месяц, два месяца, три. Вслед за ними в
небеса поднималась капсула с 3070, а еще следом -
магнитогидродинамический генератор, с экипажем из двух человек. За
две недели до прибытия они торжественно перевели часы, вставив новые
кварцы, настроенные на марсианский день. С этого момента они жили по
марсианскому времени. На практике не было почти никакой разницы -
марсианский день всего на тридцать семь минут длиннее земного, но
главная перемена была в сознании.
За неделю до прибытия они начали ускорять Роджера.
Для Роджера семь месяцев пролетели, как тридцать часов
субъективного времени. Он несколько раз поел, раз двадцать поговорил
с остальными. Он получал сообщения с Земли, и на некоторые даже
ответил. Попросил гитару, но ему отказали, заметив, что он не сможет
сыграть. Он попросил снова, из чистого любопытства, и обнаружил, что
это в самом деле так: он мог щипать струны, но звука не слышал. Он
вообще ничего не слышал, кроме специально замедленных лент, или
иногда что-то вроде тоненького попискивания. Воздух не проводил тех
колебаний, которые он мог воспринимать. Когда магнитофон не
соприкасался с рамой, на которой был закреплен Роджер, он не слышал
даже записей.
Когда начали ускорять его чувства, Роджера предупредили. Шторку в
его уголок оставили открытой, и он стал замечать мелькающие пятна
движения. Вот мелькнул вздремнувший Гизбург, вот стали видны уже
движущиеся фигуры, а немного погодя он даже смог различить, кто есть
кто. Потом его перевели в режим сна, чтобы окончательно
отрегулировать ранцевый компьютер, а когда он проснулся, он был
один, шторка была задернута, и - и он услышал голоса.
Роджер отодвинул шторку, выглянул и уперся в улыбающуюся физиономию
любовника своей жены.
- С добрым утром, Роджер! Ты снова с нами!
...А восемнадцать минут спустя, двенадцать на прохождение,
остальное на дешифровку и обработку, эту сцену увидел на экране
Овального кабинета президент.
И не только он один. Телесеть передала картинку в эфир, а спутники
распространили ее по всему миру. На экраны смотрели в Поднебесном
дворце в Пекине и в Кремле, на Даунинг стрит, Елисейских полях и на
Гинзе.
- Сукины дети! - произнес Дэш историческую фразу. - Получилось!
- Получилось, - эхом откликнулся сидевший рядом Верн Скэньон. Потом
добавил:
- Почти. Им еще нужно приземлиться.
- Что, с этим какие-то проблемы?
Настороженно:
- Насколько я знаю, нет...
- Бог, - благодушно заметил президент, - не может быть таким
несправедливым. По-моему, самое время слегка ударить по бурбону.
Они смотрели еще с полчаса и с четверть бутылки. В следующие дни
они увидели многое другое, они и остальной мир. Весь мир следил, как
Гизбург проводит последние проверки и готовит марсианский посадочный
модуль к разделению. Весь мир следил, как Дон Кайман под пристальным
вниманием пилота отрабатывает посадку; именно он будет сидеть за
пультом управления во время спуска с орбиты. Как Брэд последний раз
прогоняет системы Роджера, а убедившись, что все в норме, прогоняет
еще раз. И как сам Роджер плывет по кабине корабля и втискивается в
посадочный модуль.
А после этого все видели, как посадочный модуль отделяется, и
Гизбург с завистью провожает глазами факел тормозных двигателей,
проваливающийся вниз с орбиты.
По нашим подсчетам, за посадкой наблюдало около трех с четвертью
миллиардов людей. Смотреть особо было не на что: если ты видел одну
посадку, ты видел все посадки. Но этот спуск был особенным.
Все началось в четверть четвертого утра по вашингтонскому, и
президента специально разбудили пораньше, чтобы он мог посмотреть.
- Этот пастор, - нахмурился он, - какой из него пилот? Если что-то
пойдет не так...
- Он обучен по полной программе, - поспешил успокоить президента
помощник по НАСА. - Кроме того, он - всего лишь резерв третьей
степени. Основное управление посадкой - автоматическое. Генерал
Гизбург следит за посадкой с орбиты, и в случае неполадок он может
взять управление на себя. Отцу Кайману не придется даже
дотрагиваться к пульту, разве что откажет все одновременно.
Дэш пожал плечами, и помощник заметил, что пальцы у президента
скрещены.
- А что остальные корабли? - спросил он, не отводя глаз от экрана.
- Никаких проблем, сэр. Компьютер выйдет на околомарсианскую орбиту
через тридцать два дня, а генератор - еще через двадцать семь дней.
Как только посадочный модуль опустится, генерал Гизбург проведет
коррекцию орбиты и подведет корабль к Деймосу. Мы рассчитываем
установить там и компьютер, и генератор, вероятнее всего, в кратере
Вольтер. Гизбург найдет подходящее место.
- Угу. А Роджеру сказали, кто летит с генератором?
- Нет, сэр.
- Угу.
Президент оторвался от телеэкрана и встал. Подойдя к окну, он
посмотрел на зеленую, благоухающую всеми ароматами июня лужайку
перед Белым Домом.
- Из компьютерного центра в Александрии прибудет человек. Я хочу,
чтобы ты был, когда он приедет.
- Да, сэр.
- Командор Кьярозо. Говорят, неплохой спец. В свое время был
профессором в МТИ. Он утверждает, что с нашими прогнозами и
расчетами по всей марсианской программе происходит что-то странное.
Ты ничего такого не слышал?
- Нет, сэр, - встревожился помощник по НАСА. - Странное, сэр?
- Только этого мне еще не хватало, - дернул плечами Дэш. -
Раскачать этот хренов проект, чтоб потом оказалось, что... Э! Что за
черт?
Изображение на экране запрыгало, дернулось и исчезло, потом
появилось снова и опять исчезло, оставив после себя только мерцающий
растр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
томиться от скуки.
И даже хуже. Семнадцать месяцев в космосе гарантировали, что весь
остаток жизни ему будет обеспечен полный ассортимент мышечных,
костных и сосудистых расстройств. Экипаж усердно упражнялся,
упражнялись друг с другом и растягивая пружины, разводили руки и
приседали - и все равно этого было мало. Из костей неотвратимо
вымывался кальций, и неумолимо падала мышечная масса. Для тех, кто
опустится на поверхность, три месяца на Марсе сыграют огромную роль.
За это время они смогут оправиться от ущерба, и к возвращению будут
в гораздо лучшей форме. Для Гизбурга такого перерыва не будет. Он
проведет непрерывных семнадцать месяцев при нулевой тяжести, а
последствия этого недвусмысленно продемонстрировал опыт предыдущих
космоплавателей. Он проживет меньше лет на десять, а то и больше.
Кто-кто, а он имел все основания разок всплакнуть.
А время шло, время шло. Месяц, два месяца, три. Вслед за ними в
небеса поднималась капсула с 3070, а еще следом -
магнитогидродинамический генератор, с экипажем из двух человек. За
две недели до прибытия они торжественно перевели часы, вставив новые
кварцы, настроенные на марсианский день. С этого момента они жили по
марсианскому времени. На практике не было почти никакой разницы -
марсианский день всего на тридцать семь минут длиннее земного, но
главная перемена была в сознании.
За неделю до прибытия они начали ускорять Роджера.
Для Роджера семь месяцев пролетели, как тридцать часов
субъективного времени. Он несколько раз поел, раз двадцать поговорил
с остальными. Он получал сообщения с Земли, и на некоторые даже
ответил. Попросил гитару, но ему отказали, заметив, что он не сможет
сыграть. Он попросил снова, из чистого любопытства, и обнаружил, что
это в самом деле так: он мог щипать струны, но звука не слышал. Он
вообще ничего не слышал, кроме специально замедленных лент, или
иногда что-то вроде тоненького попискивания. Воздух не проводил тех
колебаний, которые он мог воспринимать. Когда магнитофон не
соприкасался с рамой, на которой был закреплен Роджер, он не слышал
даже записей.
Когда начали ускорять его чувства, Роджера предупредили. Шторку в
его уголок оставили открытой, и он стал замечать мелькающие пятна
движения. Вот мелькнул вздремнувший Гизбург, вот стали видны уже
движущиеся фигуры, а немного погодя он даже смог различить, кто есть
кто. Потом его перевели в режим сна, чтобы окончательно
отрегулировать ранцевый компьютер, а когда он проснулся, он был
один, шторка была задернута, и - и он услышал голоса.
Роджер отодвинул шторку, выглянул и уперся в улыбающуюся физиономию
любовника своей жены.
- С добрым утром, Роджер! Ты снова с нами!
...А восемнадцать минут спустя, двенадцать на прохождение,
остальное на дешифровку и обработку, эту сцену увидел на экране
Овального кабинета президент.
И не только он один. Телесеть передала картинку в эфир, а спутники
распространили ее по всему миру. На экраны смотрели в Поднебесном
дворце в Пекине и в Кремле, на Даунинг стрит, Елисейских полях и на
Гинзе.
- Сукины дети! - произнес Дэш историческую фразу. - Получилось!
- Получилось, - эхом откликнулся сидевший рядом Верн Скэньон. Потом
добавил:
- Почти. Им еще нужно приземлиться.
- Что, с этим какие-то проблемы?
Настороженно:
- Насколько я знаю, нет...
- Бог, - благодушно заметил президент, - не может быть таким
несправедливым. По-моему, самое время слегка ударить по бурбону.
Они смотрели еще с полчаса и с четверть бутылки. В следующие дни
они увидели многое другое, они и остальной мир. Весь мир следил, как
Гизбург проводит последние проверки и готовит марсианский посадочный
модуль к разделению. Весь мир следил, как Дон Кайман под пристальным
вниманием пилота отрабатывает посадку; именно он будет сидеть за
пультом управления во время спуска с орбиты. Как Брэд последний раз
прогоняет системы Роджера, а убедившись, что все в норме, прогоняет
еще раз. И как сам Роджер плывет по кабине корабля и втискивается в
посадочный модуль.
А после этого все видели, как посадочный модуль отделяется, и
Гизбург с завистью провожает глазами факел тормозных двигателей,
проваливающийся вниз с орбиты.
По нашим подсчетам, за посадкой наблюдало около трех с четвертью
миллиардов людей. Смотреть особо было не на что: если ты видел одну
посадку, ты видел все посадки. Но этот спуск был особенным.
Все началось в четверть четвертого утра по вашингтонскому, и
президента специально разбудили пораньше, чтобы он мог посмотреть.
- Этот пастор, - нахмурился он, - какой из него пилот? Если что-то
пойдет не так...
- Он обучен по полной программе, - поспешил успокоить президента
помощник по НАСА. - Кроме того, он - всего лишь резерв третьей
степени. Основное управление посадкой - автоматическое. Генерал
Гизбург следит за посадкой с орбиты, и в случае неполадок он может
взять управление на себя. Отцу Кайману не придется даже
дотрагиваться к пульту, разве что откажет все одновременно.
Дэш пожал плечами, и помощник заметил, что пальцы у президента
скрещены.
- А что остальные корабли? - спросил он, не отводя глаз от экрана.
- Никаких проблем, сэр. Компьютер выйдет на околомарсианскую орбиту
через тридцать два дня, а генератор - еще через двадцать семь дней.
Как только посадочный модуль опустится, генерал Гизбург проведет
коррекцию орбиты и подведет корабль к Деймосу. Мы рассчитываем
установить там и компьютер, и генератор, вероятнее всего, в кратере
Вольтер. Гизбург найдет подходящее место.
- Угу. А Роджеру сказали, кто летит с генератором?
- Нет, сэр.
- Угу.
Президент оторвался от телеэкрана и встал. Подойдя к окну, он
посмотрел на зеленую, благоухающую всеми ароматами июня лужайку
перед Белым Домом.
- Из компьютерного центра в Александрии прибудет человек. Я хочу,
чтобы ты был, когда он приедет.
- Да, сэр.
- Командор Кьярозо. Говорят, неплохой спец. В свое время был
профессором в МТИ. Он утверждает, что с нашими прогнозами и
расчетами по всей марсианской программе происходит что-то странное.
Ты ничего такого не слышал?
- Нет, сэр, - встревожился помощник по НАСА. - Странное, сэр?
- Только этого мне еще не хватало, - дернул плечами Дэш. -
Раскачать этот хренов проект, чтоб потом оказалось, что... Э! Что за
черт?
Изображение на экране запрыгало, дернулось и исчезло, потом
появилось снова и опять исчезло, оставив после себя только мерцающий
растр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67