Внезапно он вспомнил, что так ничего и не записал. Как же звали эту женщину? Называла ли она свое имя? Нет, не называла. Так что же теперь делать? Ведь он должен назвать какое-нибудь имя! Он провел пальцем по странице и остановился на последней записи.— Вот, Петерди Дьюлане, 36 лет, подозрение на миому. Я рекомендовал ей стационарное обследование.— Он захлопнул журнал и положил на него руку.— Вы скажете наконец, что произошло?
Следователь пристально посмотрел на доктора.
— Из окна квартиры, расположенной прямо над вами, упала женщина. Молодая женщина. Ее опознали: это Ева Борошш. Вы ее знали?
— Ева Борошш?..— едва слышно пролепетал Хинч.— Она... она умерла?
— Умерла,— коротко ответил следователь.
— Я ее знал.
Пооч снова взглянул на закрытое окно.
— Разумеется, вы ничего не видели, ведь шторы задернуты.
— Как обычно, в часы приема. Хотя сюда никто не может заглянуть, но, знаете, женщины...
— Понятно. Вы, конечно, стояли к окну спиной, и только ваша пациентка могла что-то видеть, и то едва ли... на окне шторы. И все произошло в одно мгновение. Падающее тело только промелькнуло... но, может быть, вы что-нибудь слышали? Если над вами шумят или кричат, вы обязательно должны слышать. В современных домах плохая звукоизоляция.
— Этот дом построен двадцать лет назад. Пооч поднял голову и прислушался. Было тихо.
— Так как же? Что вы слышали? Доктор откашлялся.
— Что я должен был слышать?
— Что-нибудь.
— Нет, я ничего не слышал,— уверенно заявил Хинч.— Я был занят с больной.
— Жаль.
— Может быть, Луиза что-нибудь слышала,— предположил доктор.
— Это та женщина, которая открыла мне дверь?
— Да, это моя домработница.
— Ей можно доверять?
Хинч неприязненно посмотрел на следователя.
— Почему бы нет? Знаете, в наше время вообще трудно найти домработницу.
Пооч достал сигару.
— Вы позволите?
— Пожалуйста.
— Нет ли у вас под руками чего-нибудь острого, чем бы я мог обрезать кончик?— спросил капитан, кивнув на сигару.
— Минутку.— Доктор выдвинул ящик письменного стола и довольно долго в нем рылся. Наконец он достал нождля разрезания бумаги с необычайно длинным лезвием и серебряной ручкой.— Это подойдет?
— Острый?
— Проверьте,— сказал Хинч, протягивая нож. Нож был острый.
— Спасибо.— Пооч вертел в руках нож, внимательно разглядывая.— Красивая вещь, — заметил он.— Подарок?
— Угадали. Мне подарил его Михай Борошш, муж той женщины, с которой произошло несчастье. Когда-то мы с ним были друзьями, но потом наша дружба прервалась. А за несколько дней до своей смерти он принес мне этот нож и сказал: «У этого кинжала очень ценная ручка и острое лезвие. В случае чего он тебе пригодится». Я был удивлен и растроган — он как бы просил прощения за то, что когда-то порвал со мной. Тогда, конечно, я и не подозревал, что он скоро умрет. Все хотел спросить, что означают его слова, но не успел.
— А какие у вас были отношения с женой вашего друга, погибшей Евой Борошш?— спросил Пооч, возвращая нож.
— Никаких,— быстро ответил доктор.
— Как же это возможно?
— Я уже говорил, наша дружба прервалась. Борошш, когда женился, отказал мне от дома. Он очень ревновал свою жену. Я был знаком с ней не больше, чем с другими соседями по дому. Мы только здоровались. Ради своего друга я, разумеется, и не стремился к более близким отношениям.
— Михай Борошш был богат?
— О да!
— И все оставил своей жене, не так ли? Хинч потупился.
— Вероятно.
— Значит, Ева Борошш была богата?
— По-видимому.
— Много друзей было у супругов Борошш?
— Нет. Михай был человек замкнутый, нелюдимый. И от жены всех отвадил.
— И тем не менее вы говорите, что раньше были с ним в дружеских отношениях.
— Борошш любил играть в шахматы. Я тоже,— сказал Хинч.
— Шахматы сближают,— согласился Пооч.
— После того как от меня ушла жена,— сказал Хинч, сцепив пальцы рук,— шахматы — моя единственная радость. Но, к сожалению, и от этого пришлось отказаться,не хотела ехать, но Геза настоял. Он уверяет, что я плохо выгляжу, хочет, чтобы к нашей свадьбе я была красивая. Мы скоро поженимся.
Спицы мелькали в руках у Манци. Грети не сразу нашлась что сказать; говорить о том, что больше всего ее волновало, она не решалась. Молчать долго тоже было нельзя, Жофии это могло скоро наскучить.
— Моя подруга прекрасно вяжет,— наконец произнесла она.— У меня, к сожалению, нет способностей к рукоделию. Я больше люблю читать.
— Почему ж ты тогда не взяла с собой ни одной книги?— не удержалась Манци.
— Потому что у меня здесь нет на это времени. И очки я дома забыла,— Грети виновато опустила глаза,— так что я все равно не могу читать. А вы читать любите?— обратилась она к Жофии.— Разумеется, любите. Вообще-то, мне здесь очень скучно, купаться не слишком люблю, поэтому я очень рада, что познакомилась с вами. Уверена, что в вашем обществе мне будет веселее.
Жофия посмотрела в сторону пляжа. Ослепительное солнце высвечивало воду и песок.
— Еще нет и пяти часов,— сказала Манци.— К вечеру я довяжу перед.
— Сейчас половина шестого,— сказала Жофия, взглянув на часы.
Манци отложила вязанье и достала из пляжной сумки будильник.
— Половина пятого,— безапелляционным тоном заявила она.
— Половина шестого,— повторила Жофия.
— Да что вы!— Манци убрала часы.— Грети, пойди в столовую и посмотри на больших часах, который час.
— Половина пятого,— вернувшись, объявила Грети. Жофия сняла часы и поднесла к уху.
— Идут.
— Может, вы плохо посмотрели?— Грети взяла у нее часы.— Золотые?!— воскликнула она.— Ведь они очень дорогие!
— Подарок моего жениха.
— Никуда не годные,— заявила Манци.— Ни за что не променяла бы на них свои. Хоть они самые обыкновенные, зато надежные. Как купила, идут с точностью до минуты.
Жофия надела часики на руку.
— До сих пор еще ни разу не ломались,— сказала она.— Наверное, когда я их заводила, случайно сдвинула стрелку.
— А может, уронили.
— Да... возможно.
— Значит, половина пятого,— снова повторила Манци и взялась за вязанье.
— Ну ничего,— отозвалась Жофия и снова поглядела на пляж.— Зато у меня есть время искупаться. Вы пойдете со мной?
— А вода не слишком холодная?— кисло спросила Грети.
— В пять часов полдник,— предупредила Манци.
— К тому времени я проголодаюсь.— Жофия сняла платье, на ней был зеленый купальник.— Пока!— бросила она на ходу и убежала.
— Какая великолепная фигура!— проговорила Грети, задумчиво глядя вслед Жофии. И вдруг воскликнула:— Вспомнила! Я вспомнила, где видела этого мужчину!
— Где же?
— В милиции! Три года назад, когда обменивала паспорт. Ну конечно, тогда я его и видела! В сопровождении двух милиционеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Следователь пристально посмотрел на доктора.
— Из окна квартиры, расположенной прямо над вами, упала женщина. Молодая женщина. Ее опознали: это Ева Борошш. Вы ее знали?
— Ева Борошш?..— едва слышно пролепетал Хинч.— Она... она умерла?
— Умерла,— коротко ответил следователь.
— Я ее знал.
Пооч снова взглянул на закрытое окно.
— Разумеется, вы ничего не видели, ведь шторы задернуты.
— Как обычно, в часы приема. Хотя сюда никто не может заглянуть, но, знаете, женщины...
— Понятно. Вы, конечно, стояли к окну спиной, и только ваша пациентка могла что-то видеть, и то едва ли... на окне шторы. И все произошло в одно мгновение. Падающее тело только промелькнуло... но, может быть, вы что-нибудь слышали? Если над вами шумят или кричат, вы обязательно должны слышать. В современных домах плохая звукоизоляция.
— Этот дом построен двадцать лет назад. Пооч поднял голову и прислушался. Было тихо.
— Так как же? Что вы слышали? Доктор откашлялся.
— Что я должен был слышать?
— Что-нибудь.
— Нет, я ничего не слышал,— уверенно заявил Хинч.— Я был занят с больной.
— Жаль.
— Может быть, Луиза что-нибудь слышала,— предположил доктор.
— Это та женщина, которая открыла мне дверь?
— Да, это моя домработница.
— Ей можно доверять?
Хинч неприязненно посмотрел на следователя.
— Почему бы нет? Знаете, в наше время вообще трудно найти домработницу.
Пооч достал сигару.
— Вы позволите?
— Пожалуйста.
— Нет ли у вас под руками чего-нибудь острого, чем бы я мог обрезать кончик?— спросил капитан, кивнув на сигару.
— Минутку.— Доктор выдвинул ящик письменного стола и довольно долго в нем рылся. Наконец он достал нождля разрезания бумаги с необычайно длинным лезвием и серебряной ручкой.— Это подойдет?
— Острый?
— Проверьте,— сказал Хинч, протягивая нож. Нож был острый.
— Спасибо.— Пооч вертел в руках нож, внимательно разглядывая.— Красивая вещь, — заметил он.— Подарок?
— Угадали. Мне подарил его Михай Борошш, муж той женщины, с которой произошло несчастье. Когда-то мы с ним были друзьями, но потом наша дружба прервалась. А за несколько дней до своей смерти он принес мне этот нож и сказал: «У этого кинжала очень ценная ручка и острое лезвие. В случае чего он тебе пригодится». Я был удивлен и растроган — он как бы просил прощения за то, что когда-то порвал со мной. Тогда, конечно, я и не подозревал, что он скоро умрет. Все хотел спросить, что означают его слова, но не успел.
— А какие у вас были отношения с женой вашего друга, погибшей Евой Борошш?— спросил Пооч, возвращая нож.
— Никаких,— быстро ответил доктор.
— Как же это возможно?
— Я уже говорил, наша дружба прервалась. Борошш, когда женился, отказал мне от дома. Он очень ревновал свою жену. Я был знаком с ней не больше, чем с другими соседями по дому. Мы только здоровались. Ради своего друга я, разумеется, и не стремился к более близким отношениям.
— Михай Борошш был богат?
— О да!
— И все оставил своей жене, не так ли? Хинч потупился.
— Вероятно.
— Значит, Ева Борошш была богата?
— По-видимому.
— Много друзей было у супругов Борошш?
— Нет. Михай был человек замкнутый, нелюдимый. И от жены всех отвадил.
— И тем не менее вы говорите, что раньше были с ним в дружеских отношениях.
— Борошш любил играть в шахматы. Я тоже,— сказал Хинч.
— Шахматы сближают,— согласился Пооч.
— После того как от меня ушла жена,— сказал Хинч, сцепив пальцы рук,— шахматы — моя единственная радость. Но, к сожалению, и от этого пришлось отказаться,не хотела ехать, но Геза настоял. Он уверяет, что я плохо выгляжу, хочет, чтобы к нашей свадьбе я была красивая. Мы скоро поженимся.
Спицы мелькали в руках у Манци. Грети не сразу нашлась что сказать; говорить о том, что больше всего ее волновало, она не решалась. Молчать долго тоже было нельзя, Жофии это могло скоро наскучить.
— Моя подруга прекрасно вяжет,— наконец произнесла она.— У меня, к сожалению, нет способностей к рукоделию. Я больше люблю читать.
— Почему ж ты тогда не взяла с собой ни одной книги?— не удержалась Манци.
— Потому что у меня здесь нет на это времени. И очки я дома забыла,— Грети виновато опустила глаза,— так что я все равно не могу читать. А вы читать любите?— обратилась она к Жофии.— Разумеется, любите. Вообще-то, мне здесь очень скучно, купаться не слишком люблю, поэтому я очень рада, что познакомилась с вами. Уверена, что в вашем обществе мне будет веселее.
Жофия посмотрела в сторону пляжа. Ослепительное солнце высвечивало воду и песок.
— Еще нет и пяти часов,— сказала Манци.— К вечеру я довяжу перед.
— Сейчас половина шестого,— сказала Жофия, взглянув на часы.
Манци отложила вязанье и достала из пляжной сумки будильник.
— Половина пятого,— безапелляционным тоном заявила она.
— Половина шестого,— повторила Жофия.
— Да что вы!— Манци убрала часы.— Грети, пойди в столовую и посмотри на больших часах, который час.
— Половина пятого,— вернувшись, объявила Грети. Жофия сняла часы и поднесла к уху.
— Идут.
— Может, вы плохо посмотрели?— Грети взяла у нее часы.— Золотые?!— воскликнула она.— Ведь они очень дорогие!
— Подарок моего жениха.
— Никуда не годные,— заявила Манци.— Ни за что не променяла бы на них свои. Хоть они самые обыкновенные, зато надежные. Как купила, идут с точностью до минуты.
Жофия надела часики на руку.
— До сих пор еще ни разу не ломались,— сказала она.— Наверное, когда я их заводила, случайно сдвинула стрелку.
— А может, уронили.
— Да... возможно.
— Значит, половина пятого,— снова повторила Манци и взялась за вязанье.
— Ну ничего,— отозвалась Жофия и снова поглядела на пляж.— Зато у меня есть время искупаться. Вы пойдете со мной?
— А вода не слишком холодная?— кисло спросила Грети.
— В пять часов полдник,— предупредила Манци.
— К тому времени я проголодаюсь.— Жофия сняла платье, на ней был зеленый купальник.— Пока!— бросила она на ходу и убежала.
— Какая великолепная фигура!— проговорила Грети, задумчиво глядя вслед Жофии. И вдруг воскликнула:— Вспомнила! Я вспомнила, где видела этого мужчину!
— Где же?
— В милиции! Три года назад, когда обменивала паспорт. Ну конечно, тогда я его и видела! В сопровождении двух милиционеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49