Ради твоей бедной матери. Но, Йожи, лучше бы мне туда не ходить!
— Да глядите в оба!— Не желая слушать возражений, Ловаш круто повернулся и направился к выходу.— Вечером я опять зайду!— крикнул он с порога.
В дверь кабинета постучали. Это был Сивош.
— Доброе утро!
Лейтенант Кепеш с озабоченным видом сидел один в комнате.
— А где начальник?
— Еще не появлялся.
Кепеш был обеспокоен. Почему опаздывает Пооч? И как раз сегодня. Было уже начало девятого. Из лаборатории прислали данные экспертизы. Адрес краснодеревщика на счете разобрать не удалось, зато прочитали подпись: «Карой Тисаи». Кепеш, недовольный тем, что приходится действовать самому, без Пооча, запросил адреса всех краснодеревщиков с этим именем. А вот фамилия Жофии на расписке не установлена. По поводу отпечатков пальцев, обнаруженных на месте происшествия, в донесении говорится: одни принадлежат жертве, вторые и третьи, которые встречаются во многих местах, в картотеке ранее судимых не значатся. Есть еще четвертые отпечатки пальцев; но поскольку они оставлены уже давно, определить узор папиллярных линий для сличения невозможно. С коньячной бутылки и рюмок, переданных на экспертизу, отпечатки пальцев были кем-то предусмотрительно стерты. Как, впрочем, с подлокотников кресел, дверных ручек и других предметов в квартире.
В лаборатории проведен анализ следов крови, обнаруженных на радиаторе. Состав ее идентичен составу крови Евы Борошш. Под окном на паркете — свежие царапины. Предполагается, что Ева Борошш поскользнулась и при падении ударилась головой о батарею, в результате чего потеряла сознание. Преступник, прислонив жертву к батарее, сначала поднял ее на подоконник — там также обнаружены следы крови,— а затем вытолкнул из окна. Из этого следует, что преступник человек физически слабый: тело оказалось для него слишком тяжелым.
На дверцах шкафов царапин не обнаружено. Следовательно, шкафы не взламывали, а открывали ключами. Связка ключей найдена при обыске, отпечатки пальцев с нее тщательно стерты.
Кроме того, в одной из книг криминалистами обнаружено письмо, подписанное «Жофия». В письме содержится просьба к Еве взять к концу недели со сберкнижки деньги — двадцать тысяч
форинтов, поскольку эта самая Жофия видела в продаже шубу и хотела бы ее приобрести к свадьбе.
Это письмо Кепеш прочитал дважды. «Судя по всему,— подумал он,— Ева Борошш не держала дома больших денег. Тридцать тысяч форинтов, предназначенные для оплаты счета за мебель, должны были быть в квартире, но мы их не обнаружили. Значит, преступник забрал эти деньги, зная, очевидно, об их существовании. Это лишний раз подтверждает, что он был близким знакомым Евы».
Кепеш нетерпеливо поглядывал на часы, капитан Пооч все не появлялся. За это время по его запросу прислали адреса трех краснодеревщиков, причем один из них жил где-то на окраине Будапешта, другой уже полгода как работал за границей, а третий в настоящее время был в отпуске.
Принесли протокол вскрытия и данные медэкспертизы, а Пооча все не было. «Зато опять явился этот здоровенный господин Сивош»,— с досадой подумал Кепеш и, стараясь, чтобы голос его звучал приветливее, проговорил:
— Что вы хотите?
Сивош смекнул, что лучше не интересоваться начальником, и обратился прямо к лейтенанту:
— Докладываю, что мною обнаружена и доставлена рыжеволосая девушка по имени Жофия. Она подтвердила, что знакома с Евой Борошш. Сейчас ждет в коридоре.
Лицо Кепеша еще больше помрачнело.
— Пусть подождет, пока не прибудет товарищ капитан. Он сам ее допросит. Где вы ее взяли?— спросил он уже не так официально.
Сивош позволил себе слегка улыбнуться.
— В «Красном матросе».
— Как же вы ее там отыскали?
— Воспользовался своей личной картотекой. Все девочки у меня на учете. Рыжих не так уж много, имя Жофия довольно редкое. В свое время и записал в картотеку, где она бывает. Нашел я ее там в два часа ночи. Она была немного под градусом и сразу призналась, что знает Еву Борошш. Больше ничего не удалось из нее выудить. Остальную часть ночи она провела в изоляторе, мирно спала. Попытки к бегству не было.
— Понятно.
— О других лицах с подобными приметами сведений у меня нет.
— Хорошо.
— Какие будут задания?— вежливо осведомился Сивош.
— Дальнейшие указания вы получите от капитана Пооча. Одну минуту, возьмите у нее отпечатки пальцев и сличите их с имеющимися. Хотя, по-моему... ну да ладно.
— Слушаюсь!— Сивош заметил, что Кепеш нервничает, поэтому осторожно прикрыл за собой дверь. Но едва он оказался в коридоре, как рявкнул громовым голосом так, что лейтенант вздрогнул:— Ну, сударыня, сейчас мы покрасим ваши пальчики! Снимем отпечатки!
Было уже восемь тридцать. Кепеш встал, придвинул к себе листок с адресами краснодеревщиков и написал на нем красным фломастером: «Проверить». Напротив пригородного адреса поставил галочку. Поколебавшись немного, он передвинул записку на стол капитана.
В восемь часов сорок минут, испытывая угрызения совести, что действует по своему усмотрению, он вышел из здания милиции и направился к ближайшей остановке автобуса.
Доктора Хинча мучила головная боль. Он кружил по комнате. И хотя принял лекарство, ясно было, что приступа мигрени ему не избежать. Вчерашнее происшествие настолько выбило его из колеи, что он почти не спал ночь.
Он намочил полотенце, хорошенько отжал его и обмотал голову. Боль как будто стала немного спадать.
— Ева! Ева!— тяжко вздохнул Хинч. Он уже простил ее. Простил ей то, что она его отвергла, высмеяла и назвала глупой старой обезьяной. Вот как судьба ее наказала... Он представил себе лицо Евы, нежное, молодое, ее улыбку, ослепительно белые зубки. Но напрасно пытался он удержать ее образ — перед ним возникало другое лицо, сплошь испещренное морщинами, лицо старого Михая Борошша. А что за подозрительный взгляд! Точно видит насквозь.
Еще когда Хинч был женат, Борошш считался его другом, больше того, он был его сообщником: то, что Михай тайно покупал или выменивал в недрах своего магазина, Хинч расплавлял, разумеется, за соответствующее вознаграждение, и ставил пробу; позднее он сам научился находить покупателей на приобретенные Борощшем червонное золото, платину и кое-какие антикварные вещицы. Немалая часть нумизматической коллекции Борошша была приобретена с помощью Хинча — Михай давал ему адреса, а он шел и покупал.
После того как от него ушла жена и забрала все его сбережения, деньги стали нужны ему еще больше. И Борошш для этого оказался как нельзя более кстати. Их сближению во многом способствовали шахматы. Партии, длившиеся далеко за полночь. И иногда оброненные Борошшем слова: «Ты мой единственный друг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
— Да глядите в оба!— Не желая слушать возражений, Ловаш круто повернулся и направился к выходу.— Вечером я опять зайду!— крикнул он с порога.
В дверь кабинета постучали. Это был Сивош.
— Доброе утро!
Лейтенант Кепеш с озабоченным видом сидел один в комнате.
— А где начальник?
— Еще не появлялся.
Кепеш был обеспокоен. Почему опаздывает Пооч? И как раз сегодня. Было уже начало девятого. Из лаборатории прислали данные экспертизы. Адрес краснодеревщика на счете разобрать не удалось, зато прочитали подпись: «Карой Тисаи». Кепеш, недовольный тем, что приходится действовать самому, без Пооча, запросил адреса всех краснодеревщиков с этим именем. А вот фамилия Жофии на расписке не установлена. По поводу отпечатков пальцев, обнаруженных на месте происшествия, в донесении говорится: одни принадлежат жертве, вторые и третьи, которые встречаются во многих местах, в картотеке ранее судимых не значатся. Есть еще четвертые отпечатки пальцев; но поскольку они оставлены уже давно, определить узор папиллярных линий для сличения невозможно. С коньячной бутылки и рюмок, переданных на экспертизу, отпечатки пальцев были кем-то предусмотрительно стерты. Как, впрочем, с подлокотников кресел, дверных ручек и других предметов в квартире.
В лаборатории проведен анализ следов крови, обнаруженных на радиаторе. Состав ее идентичен составу крови Евы Борошш. Под окном на паркете — свежие царапины. Предполагается, что Ева Борошш поскользнулась и при падении ударилась головой о батарею, в результате чего потеряла сознание. Преступник, прислонив жертву к батарее, сначала поднял ее на подоконник — там также обнаружены следы крови,— а затем вытолкнул из окна. Из этого следует, что преступник человек физически слабый: тело оказалось для него слишком тяжелым.
На дверцах шкафов царапин не обнаружено. Следовательно, шкафы не взламывали, а открывали ключами. Связка ключей найдена при обыске, отпечатки пальцев с нее тщательно стерты.
Кроме того, в одной из книг криминалистами обнаружено письмо, подписанное «Жофия». В письме содержится просьба к Еве взять к концу недели со сберкнижки деньги — двадцать тысяч
форинтов, поскольку эта самая Жофия видела в продаже шубу и хотела бы ее приобрести к свадьбе.
Это письмо Кепеш прочитал дважды. «Судя по всему,— подумал он,— Ева Борошш не держала дома больших денег. Тридцать тысяч форинтов, предназначенные для оплаты счета за мебель, должны были быть в квартире, но мы их не обнаружили. Значит, преступник забрал эти деньги, зная, очевидно, об их существовании. Это лишний раз подтверждает, что он был близким знакомым Евы».
Кепеш нетерпеливо поглядывал на часы, капитан Пооч все не появлялся. За это время по его запросу прислали адреса трех краснодеревщиков, причем один из них жил где-то на окраине Будапешта, другой уже полгода как работал за границей, а третий в настоящее время был в отпуске.
Принесли протокол вскрытия и данные медэкспертизы, а Пооча все не было. «Зато опять явился этот здоровенный господин Сивош»,— с досадой подумал Кепеш и, стараясь, чтобы голос его звучал приветливее, проговорил:
— Что вы хотите?
Сивош смекнул, что лучше не интересоваться начальником, и обратился прямо к лейтенанту:
— Докладываю, что мною обнаружена и доставлена рыжеволосая девушка по имени Жофия. Она подтвердила, что знакома с Евой Борошш. Сейчас ждет в коридоре.
Лицо Кепеша еще больше помрачнело.
— Пусть подождет, пока не прибудет товарищ капитан. Он сам ее допросит. Где вы ее взяли?— спросил он уже не так официально.
Сивош позволил себе слегка улыбнуться.
— В «Красном матросе».
— Как же вы ее там отыскали?
— Воспользовался своей личной картотекой. Все девочки у меня на учете. Рыжих не так уж много, имя Жофия довольно редкое. В свое время и записал в картотеку, где она бывает. Нашел я ее там в два часа ночи. Она была немного под градусом и сразу призналась, что знает Еву Борошш. Больше ничего не удалось из нее выудить. Остальную часть ночи она провела в изоляторе, мирно спала. Попытки к бегству не было.
— Понятно.
— О других лицах с подобными приметами сведений у меня нет.
— Хорошо.
— Какие будут задания?— вежливо осведомился Сивош.
— Дальнейшие указания вы получите от капитана Пооча. Одну минуту, возьмите у нее отпечатки пальцев и сличите их с имеющимися. Хотя, по-моему... ну да ладно.
— Слушаюсь!— Сивош заметил, что Кепеш нервничает, поэтому осторожно прикрыл за собой дверь. Но едва он оказался в коридоре, как рявкнул громовым голосом так, что лейтенант вздрогнул:— Ну, сударыня, сейчас мы покрасим ваши пальчики! Снимем отпечатки!
Было уже восемь тридцать. Кепеш встал, придвинул к себе листок с адресами краснодеревщиков и написал на нем красным фломастером: «Проверить». Напротив пригородного адреса поставил галочку. Поколебавшись немного, он передвинул записку на стол капитана.
В восемь часов сорок минут, испытывая угрызения совести, что действует по своему усмотрению, он вышел из здания милиции и направился к ближайшей остановке автобуса.
Доктора Хинча мучила головная боль. Он кружил по комнате. И хотя принял лекарство, ясно было, что приступа мигрени ему не избежать. Вчерашнее происшествие настолько выбило его из колеи, что он почти не спал ночь.
Он намочил полотенце, хорошенько отжал его и обмотал голову. Боль как будто стала немного спадать.
— Ева! Ева!— тяжко вздохнул Хинч. Он уже простил ее. Простил ей то, что она его отвергла, высмеяла и назвала глупой старой обезьяной. Вот как судьба ее наказала... Он представил себе лицо Евы, нежное, молодое, ее улыбку, ослепительно белые зубки. Но напрасно пытался он удержать ее образ — перед ним возникало другое лицо, сплошь испещренное морщинами, лицо старого Михая Борошша. А что за подозрительный взгляд! Точно видит насквозь.
Еще когда Хинч был женат, Борошш считался его другом, больше того, он был его сообщником: то, что Михай тайно покупал или выменивал в недрах своего магазина, Хинч расплавлял, разумеется, за соответствующее вознаграждение, и ставил пробу; позднее он сам научился находить покупателей на приобретенные Борощшем червонное золото, платину и кое-какие антикварные вещицы. Немалая часть нумизматической коллекции Борошша была приобретена с помощью Хинча — Михай давал ему адреса, а он шел и покупал.
После того как от него ушла жена и забрала все его сбережения, деньги стали нужны ему еще больше. И Борошш для этого оказался как нельзя более кстати. Их сближению во многом способствовали шахматы. Партии, длившиеся далеко за полночь. И иногда оброненные Борошшем слова: «Ты мой единственный друг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49