Еще разыскивают какого-то Гезу Халаса.
Берци хмыкнул.
— Если это тот самый Геза Халас, которого я знал, то выходит, что у нее действительно был брат.
Берта Микич подняла глаза от поваренной книги.
— Лилла, а яйца ты положила в тесто?
— Положила. Тебе известно что-нибудь об этом Гезе Халасе?
— С тех самых пор — ничего. Значит, для этого я тебе понадобился?
— Ну да. Странно все-таки, когда имеешь отношение к таким вещам.
— Ну какое отношение ты имеешь к женщине, которая живет по соседству с твоим гинекологом? Вернее, жила.
— Ну все-таки...— Лилла пожала плечами.— Во всяком случае, я страшно расстроилась, и хотела тебе обязательно рассказать, и спросить тебя, как ты считаешь, стоит мне узнавать у доктора Хинча, что там случилось на самом деле?
— Почему тебя это так интересует?
— Да просто так. Прочитала в газете... Так что ж ты мне посоветуешь?
— Как можно быстрей найти себе другого врача. Неужели тебе обязательно надо ходить в этот пижонский район, где все стоит в три раза дороже, чем здесь? Чтобы потом хвалиться, да? Ничего удивительного, что тебе вечно не хватает денег. Что вы на это скажете, Берта?
Микич отложила поваренную книгу.
— Не ругайте вы эту несчастную женщину! Знаете, как ей приходится экономить! Что теперь купишь на эти деньги? Ничего! А детям все время что-нибудь нужно!
— Успокойтесь,— рассмеялся Берци.— Можете ее не защищать! Уж я-то знаю свою жену! Новый телевизор, новый холодильник, новая шуба... А я все это должен оплачивать!
— Теперь уже не должны. Ведь вы в разводе.
— Ну, Берта!—с коротким смешком сказала Лилла.— Что ж ты настраиваешь его против меня? Можно его не учить, у него своя голова на плечах! Он прекрасно знает, как обвести меня вокруг пальца.
— Я делаю все, как мы договорились,— недовольно взглянув на нее, сказал Берци.— Разве нет?
— Насколько мне это известно.
— Тебе все известно. Лилла резко вскинула голову.
— А взнос за телевизор?— спросила она.— Принес?
— Конечно.
— Всю сумму?
— У меня в портфеле.
— Значит, все, как договорились,— сказала Лилла и горько усмехнулась.
Берталан Керекеш хотел было что-то сказать, но передумал. Лилла протянула ему чашечку кофе. Он отпил глоток.
— Крепкий, как всегда. Такой кофе только ты умеешь варить. С тобой никто не может сравниться! Всегда крепкий, горячий и горький. Мне так этого не хватает!
Лилла отвернулась и принялась убираться на кухонном столе. Микич по-прежнему листала поваренную книгу.
— Ну если у тебя все,— сказал Берци, ставя чашечку на стол,— я пойду. Скоро загляну опять, так что постарайся не поднимать слишком много шума, когда я тебе снова понадоблюсь. Лучше подожди, пока я сам приду, я ведь бываю у тебя довольно часто! Поцелуй от меня детей... В следующий раз я схожу с ними в кино. Спасибо тебе...— Он поцеловал Лиллу в шею.
Когда за Берталаном закрылась дверь, Микич спросила:
— Ты соль положила?
Лилла смотрела на лежавшее перед ней тесто, но думала совсем о другом... Уже десять лет она знает Берци. Ей тогда едва исполнилось восемнадцать, а Берци — двадцать два. И они всегда с полуслова понимали друг друга. А ведь большинство людей даже не знают, что такое любовь.
— Ты что-то сказала, Берта?
По ее голосу Берта почувствовала, что она плачет.
— Я спросила, положила ли ты в тесто соль. Не плачь! Чего тебе плакать-то? Ты же знаешь, что Берци тебя любит. Только тебя одну. Если бы ты сама с ним не развелась, он бы от тебя никогда не ушел. Ведь он и сейчас... Ну не плачь! Лилла повернулась к Берте, глаза ее были полны слез.
— Знаешь, Берта, если бы все было так просто... как ты говоришь... и если бы Берци меня так любил...— не договорив, Лилла ушла в комнату и закрыла за собой дверь.
Вздохнув, Берта принялась месить тесто.
— Ну вот мы и снова встретились!—сказал Пооч.
На хмуром лице Хинча не отразилось дружеских чувств.
— Входите. Впрочем, вы не нуждаетесь в приглашении.— Доктор посторонился, пропуская капитана Пооча.— Смелее, вы уже знаете, куда идти. Что вам опять от меня надо?
— Как ваша мигрень?— спросил капитан.
— Пока держится.
— Сочувствую. Ведь вы, должно быть, сильно озабочены, верно?
— Что, опять подозрения?— хрипло спросил Хинч.
— Пока только предположения. Я вам кое-что принес.
— Пожалуйте в кабинет.
— Спасибо. Вот взгляните.— Капитан поставил портфель на огромный письменный стол Хинча и достал фотографию.— Узнаете?
— Да. Это та самая рыжеволосая женщина, о которой я вам говорил. Подруга Евы Борошш.
— Вы вспомнили ее имя?
— Нет.
— Ее зовут Жофия Бакони. Мы ее нашли.
— Вот как?..— Привычным движением Хинч снял очки и стал их протирать.— Это меня радует. А какое отношение это имеет ко мне?
— Я подумал, вам это интересно.
— Почему это должно меня интересовать?
— Вы были близко знакомы с ее женихом, Гезой Халасом.
— Ну и что же?
— Жофию Бакони сегодня утром убили. Мы нашли ее мертвой в собственной квартире.
На лице доктора промелькнул испуг, что не ускользнуло от внимания капитана.
— Так что вы на это скажете?— спросил он.
— А что я могу сказать?— удивился Хинч.
— Что вы об этом думаете?
— Право, не знаю...
— Тогда я вам скажу: вы испугались. Вероятно, потому, что это сделали вы. Или потому, что вы знаете или, по крайней мере, подозреваете, кто убийца. В этом случае почти наверняка и до вас тоже дойдет очередь. Вы ведь об этом подумали, верно?
Доктор Хинч сел в кресло. Выражение его лица снова стало непроницаемым.
— Когда это случилось?—спросил он.
— Как я уже говорил, сегодня утром.
— В таком случае у меня есть алиби. Я разговаривал с вами.
— С восьми часов. А до этого?
— Был дома.
— У вас есть свидетели?
— Нет. Но зачем мне было ее убивать?
— Я предполагаю, что Жофия Бакони была свидетельницей первого убийства.
— Но позвольте!..
— Вы заявили, что вчера в пять часов вечера были у себя в кабинете. И в качестве свидетеля сослались на пациентку...
— Петерди!
— Имя которой вы не записали в свой журнал. А почему? Боялись, что мы ее найдем. Ведь в пять часов вас здесь не было. Вы пришли после пяти, причем с двадцатого этажа. Через несколько минут после того, как вытолкнули из окна Еву Борошш!
— Неправда!— закричал доктор Хинч.
— А что же тогда правда?
— Просто я забыл записать имя пациентки, потому что... ну в это время к дому подъехала «скорая помощь», и я выглянул в окно, мне было интересно посмотреть, что там случилось.
— Интересно? Почему?
— Кому ж это не интересно, когда под окнами останавливается «скорая помощь»?
Пооч недовольно покачал головой.
— Если бы дело было только в этом, вы бы не назвали имя другой пациентки, а сознались бы, что просто забыли записать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Берци хмыкнул.
— Если это тот самый Геза Халас, которого я знал, то выходит, что у нее действительно был брат.
Берта Микич подняла глаза от поваренной книги.
— Лилла, а яйца ты положила в тесто?
— Положила. Тебе известно что-нибудь об этом Гезе Халасе?
— С тех самых пор — ничего. Значит, для этого я тебе понадобился?
— Ну да. Странно все-таки, когда имеешь отношение к таким вещам.
— Ну какое отношение ты имеешь к женщине, которая живет по соседству с твоим гинекологом? Вернее, жила.
— Ну все-таки...— Лилла пожала плечами.— Во всяком случае, я страшно расстроилась, и хотела тебе обязательно рассказать, и спросить тебя, как ты считаешь, стоит мне узнавать у доктора Хинча, что там случилось на самом деле?
— Почему тебя это так интересует?
— Да просто так. Прочитала в газете... Так что ж ты мне посоветуешь?
— Как можно быстрей найти себе другого врача. Неужели тебе обязательно надо ходить в этот пижонский район, где все стоит в три раза дороже, чем здесь? Чтобы потом хвалиться, да? Ничего удивительного, что тебе вечно не хватает денег. Что вы на это скажете, Берта?
Микич отложила поваренную книгу.
— Не ругайте вы эту несчастную женщину! Знаете, как ей приходится экономить! Что теперь купишь на эти деньги? Ничего! А детям все время что-нибудь нужно!
— Успокойтесь,— рассмеялся Берци.— Можете ее не защищать! Уж я-то знаю свою жену! Новый телевизор, новый холодильник, новая шуба... А я все это должен оплачивать!
— Теперь уже не должны. Ведь вы в разводе.
— Ну, Берта!—с коротким смешком сказала Лилла.— Что ж ты настраиваешь его против меня? Можно его не учить, у него своя голова на плечах! Он прекрасно знает, как обвести меня вокруг пальца.
— Я делаю все, как мы договорились,— недовольно взглянув на нее, сказал Берци.— Разве нет?
— Насколько мне это известно.
— Тебе все известно. Лилла резко вскинула голову.
— А взнос за телевизор?— спросила она.— Принес?
— Конечно.
— Всю сумму?
— У меня в портфеле.
— Значит, все, как договорились,— сказала Лилла и горько усмехнулась.
Берталан Керекеш хотел было что-то сказать, но передумал. Лилла протянула ему чашечку кофе. Он отпил глоток.
— Крепкий, как всегда. Такой кофе только ты умеешь варить. С тобой никто не может сравниться! Всегда крепкий, горячий и горький. Мне так этого не хватает!
Лилла отвернулась и принялась убираться на кухонном столе. Микич по-прежнему листала поваренную книгу.
— Ну если у тебя все,— сказал Берци, ставя чашечку на стол,— я пойду. Скоро загляну опять, так что постарайся не поднимать слишком много шума, когда я тебе снова понадоблюсь. Лучше подожди, пока я сам приду, я ведь бываю у тебя довольно часто! Поцелуй от меня детей... В следующий раз я схожу с ними в кино. Спасибо тебе...— Он поцеловал Лиллу в шею.
Когда за Берталаном закрылась дверь, Микич спросила:
— Ты соль положила?
Лилла смотрела на лежавшее перед ней тесто, но думала совсем о другом... Уже десять лет она знает Берци. Ей тогда едва исполнилось восемнадцать, а Берци — двадцать два. И они всегда с полуслова понимали друг друга. А ведь большинство людей даже не знают, что такое любовь.
— Ты что-то сказала, Берта?
По ее голосу Берта почувствовала, что она плачет.
— Я спросила, положила ли ты в тесто соль. Не плачь! Чего тебе плакать-то? Ты же знаешь, что Берци тебя любит. Только тебя одну. Если бы ты сама с ним не развелась, он бы от тебя никогда не ушел. Ведь он и сейчас... Ну не плачь! Лилла повернулась к Берте, глаза ее были полны слез.
— Знаешь, Берта, если бы все было так просто... как ты говоришь... и если бы Берци меня так любил...— не договорив, Лилла ушла в комнату и закрыла за собой дверь.
Вздохнув, Берта принялась месить тесто.
— Ну вот мы и снова встретились!—сказал Пооч.
На хмуром лице Хинча не отразилось дружеских чувств.
— Входите. Впрочем, вы не нуждаетесь в приглашении.— Доктор посторонился, пропуская капитана Пооча.— Смелее, вы уже знаете, куда идти. Что вам опять от меня надо?
— Как ваша мигрень?— спросил капитан.
— Пока держится.
— Сочувствую. Ведь вы, должно быть, сильно озабочены, верно?
— Что, опять подозрения?— хрипло спросил Хинч.
— Пока только предположения. Я вам кое-что принес.
— Пожалуйте в кабинет.
— Спасибо. Вот взгляните.— Капитан поставил портфель на огромный письменный стол Хинча и достал фотографию.— Узнаете?
— Да. Это та самая рыжеволосая женщина, о которой я вам говорил. Подруга Евы Борошш.
— Вы вспомнили ее имя?
— Нет.
— Ее зовут Жофия Бакони. Мы ее нашли.
— Вот как?..— Привычным движением Хинч снял очки и стал их протирать.— Это меня радует. А какое отношение это имеет ко мне?
— Я подумал, вам это интересно.
— Почему это должно меня интересовать?
— Вы были близко знакомы с ее женихом, Гезой Халасом.
— Ну и что же?
— Жофию Бакони сегодня утром убили. Мы нашли ее мертвой в собственной квартире.
На лице доктора промелькнул испуг, что не ускользнуло от внимания капитана.
— Так что вы на это скажете?— спросил он.
— А что я могу сказать?— удивился Хинч.
— Что вы об этом думаете?
— Право, не знаю...
— Тогда я вам скажу: вы испугались. Вероятно, потому, что это сделали вы. Или потому, что вы знаете или, по крайней мере, подозреваете, кто убийца. В этом случае почти наверняка и до вас тоже дойдет очередь. Вы ведь об этом подумали, верно?
Доктор Хинч сел в кресло. Выражение его лица снова стало непроницаемым.
— Когда это случилось?—спросил он.
— Как я уже говорил, сегодня утром.
— В таком случае у меня есть алиби. Я разговаривал с вами.
— С восьми часов. А до этого?
— Был дома.
— У вас есть свидетели?
— Нет. Но зачем мне было ее убивать?
— Я предполагаю, что Жофия Бакони была свидетельницей первого убийства.
— Но позвольте!..
— Вы заявили, что вчера в пять часов вечера были у себя в кабинете. И в качестве свидетеля сослались на пациентку...
— Петерди!
— Имя которой вы не записали в свой журнал. А почему? Боялись, что мы ее найдем. Ведь в пять часов вас здесь не было. Вы пришли после пяти, причем с двадцатого этажа. Через несколько минут после того, как вытолкнули из окна Еву Борошш!
— Неправда!— закричал доктор Хинч.
— А что же тогда правда?
— Просто я забыл записать имя пациентки, потому что... ну в это время к дому подъехала «скорая помощь», и я выглянул в окно, мне было интересно посмотреть, что там случилось.
— Интересно? Почему?
— Кому ж это не интересно, когда под окнами останавливается «скорая помощь»?
Пооч недовольно покачал головой.
— Если бы дело было только в этом, вы бы не назвали имя другой пациентки, а сознались бы, что просто забыли записать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49