Старший сын сел на кровати.
— Мама, а ты пойдешь с нами? Пойдем!— заныл он. Лилла покачала головой,
— Завтра. Сегодня мне некогда. Может, если успею, я к вам потом приду. Ну, одевайтесь!
Она пошла на кухню, собираясь разобрать сумки, но передумала, вышла в коридор и позвонила в соседнюю квартиру.
— Ну что?— Берта Микич высунула голову из-за двери.— Вернулась?
— Уже давно?
— Дети встали?
— Еще нет. Я их только что разбудила. Раньше не могла, рука не поднималась. Они так сладко спали. Помнишь, вчера поздно легли. Приходи скорее, сейчас они будут готовы.
— Сейчас приду.
Лилла вернулась и, вынув из одной сумки пучок моркови, беспомощно огляделась, не зная, куда ее девать. В кухне царил страшный беспорядок: в мойке целая гора посуды, в углу куча грязного белья, полное мусорное ведро, холодильник открыт. Лилла с досадой хлопнула дверцей холодильника. На столе — остатки вчерашнего ужина, диапроектор, разбросанные коробочки с диафильмами и книжки. На стульях — детские вещи и скомканные полотенца.
— Полный разгром,— проворчала она и опустилась на единственный свободный стул.
Из комнаты слышался визг детей.
— До чего же я устала,— она провела рукой по лбу. В кухню вошла Берта.
— Ну как дела?
— Как видишь.— Лилла беспомощно развела руками.— Все вверх дном.
— Ничего, бывало и хуже,— успокоила ее Берта.— Уберешься. Как дети?
— Посмотри, что они там делают.
— Зачем ты держишь эту морковь?
Лилла с удивлением взглянула на пучок моркови, который держала в руке, и положила его на пол.
— Сама не знаю.
— Ма-ма-а-а!— Младший сын, Берталан, выбежал из комнаты.— Шимон меня бьет!— Мальчик был совершенно голый. Лилла взяла его на руки и поцеловала. Мальчик визжал от радости.— Пойдем с нами! Мама, пойдем с нами!
Лилла опустила ребенка на пол, глаза ее наполнились слезами.
— Не могу,— сказала она.— У меня много дел.
— Быстрее, дети, одеваться!— Берта поймала мальчика и надела на него штанишки и майку.— Обувайся сам!
На часах было без четверти девять, когда дети вместе с Бертой Микич ушли. Лилла пошла в ванную, чтобы привести себя в порядок. Утром она так торопилась, что даже не успела причесаться, только повязала голову косынкой, но, дойдя до угла, сняла, затолкала ее в сумочку и кое-как пригладила волосы руками. На ней было домашнее платье, синее в мелкий горошек, и бежевые босоножки со стоптанными каблуками. Перед уходом она положила в кошелек тысячефоринтовую бумажку, которую, к счастью, не пришлось разменивать. Ей повезло, она везде успела: частник пекарь как раз начал торговать, и она была в очереди первой; на рынке был большой выбор, она быстро все купила, а в мясном ее тут же заметил Лаци: «Чем могу служить?» Она купила полкило печенки. Лаци не прочь за ней поухаживать. А ведь она сказала ему, что у нее двое детей. Он считает ее красивой, хотя уж что-что, а красивой ее не назовешь! Она прекрасно это знала. Но не очень огорчалась. Вернее, не всегда. Когда она уходила с рынка, обе сумки были уже полны и оттягивали руки. Правда, она этого не замечала, так как привыкла два раза в неделю отовариваться на рынке. За молоком и за хлебом ей частенько случалось туда заскакивать, и только дважды в неделю приходилось таскать домой тяжелые сумки.
Лилла внимательно посмотрела на себя в зеркало. «Да, не скажешь, что красива,— констатировала она. Наклонившись к зеркалу, она потрогала пальцем складки кожи под глазами.— И еще эти мешки! Берци считает, что после хорошей пластической операции от них и следа не останется. Но Микич говорит, что потом они снова появятся. Что бы мне надеть? Не вечно же ходить замарашкой!» Она остановила свой выбор на зеленой юбке, новой белой кофте и новых белых босоножках на шпильках. Затем высыпала на кровать содержимое сумочки. Записную книжку, ручку и маникюрные ножницы она отложила — это ей не понадобится. Остальное сложила в плетеную хозяйственную сумку. «На обратном пути можно будет походить по центральным магазинам»,— подумала она и положила в кошелек еще две тысячи форинтов.
Лилла специально ехала на трамвае, чтобы не появиться слишком рано.
— Добрый день!— сухо поздоровалась Лилла с вышедшей ей навстречу хозяйкой дома, толстой Штефлер.
— Что вам угодно?— подозрительно спросила толстуха, тут же узнав молодую женщину, и не открыла калитку.
— Мне очень нужно поговорить с Берци.
— Обратитесь к нему на работу,— неприязненно сказала хозяйка.
— Я уже обращалась. Мне сказали, что его нет в Будапеште, он в командировке.
— И что же вы хотите?
— Я подумала, может, он плохо себя чувствует и остался дома. А на работе считают, что он в командировке. Может быть, вы мне откроете?— сказала Лилла уже громче.
— Нет,— отрезала Штефлер.
— Тогда позовите его, пожалуйста, сюда.
— Я же говорю, его нет дома.
— А я думаю, что он дома!— крикнула Лилла.
— Послушайте... гм... милочка...
— Вы прекрасно знаете, что моя фамилия Керекеш!
— Если я говорю, что его нет, значит, нет.
— А когда он ушел из дома?
— Как обычно,— Штефлер повернулась, собираясь уйти.
— Тогда, будьте добры,— уже тише сказала Лилла,— передайте ему, пожалуйста...
— Это можно.— Хозяйка остановилась.— Что именно?
— Что мне нужно срочно с ним поговорить по очень важному делу. Пусть он сегодня же ко мне зайдет. Вы ему скажете?
— Да,— коротко ответила хозяйка.
— Только обязательно!— Лилла подождала, пока Штефлер войдет в дом, но и тогда не сдвинулась с места. Она заглядывала через забор, стараясь увидеть окно Берци. Если бы он был дома, он бы услышал ее голос и обязательно вышел. Значит, его действительно нет. Ну ладно, это известие может подождать до вечера. Берци обязательно придет, если узнает, что она заходила. И, конечно, он не в командировке.
Ну что ж, значит, до вечера. На Центральном кольце она вышла из трамвая. Не торопясь, прошлась по проспекту Ракоци и, свернув вправо, оказалась в самом центре города, где было полным-полно народу, гуляющего по улочкам и переулкам, предназначенным только для пешеходов. По дороге она купила газету и два иллюстрированных журнала. В одной из витрин Лилла принялась разглядывать свое отражение, затем — платья на манекенах. Наконец, поколебавшись, она вошла в магазин и купила себе летний костюм за три тысячи четыреста форинтов, истратив все деньги, которые взяла с собой. С довольным видом, размахивая свертком, она зашла в кафе выпить чашечку кофе.
Ее плохое настроение рассеялось. Она забыла о беспорядке в квартире, о предстоящей уборке. Лилла думала о том прекрасном будущем, которое ее ждет. Берци ее любит. Она его тоже. А то, что они в разводе... Ну что ж, ведь Берци тогда был в тюрьме, и она решила, что лучше с ним развестись. Из-за детей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49