Они вскоре нашли в лесу другой водоем и больше не брали в болоте ядовитую роду,
Семья опять стала крепнуть, и все бы шло хорошо, если бы не промозглые ночные туманы.
А кругом в лесу жизнь шла своим чередом, сытная и веселая, и только одним беглецам приходилось сейчас туго, так туго, что и сказать нельзя»
Враги
Есть в осени первоначальной Короткая, но дивная пора.
Ф. Тютчев
Наступил август, последний месяц красного лета, преддверие золотой осени. По-прежнему ярко светило солнце, но в тени леса уже становилось прохладно. В темно-зеленые кудри деревьев все чаще вплетались желтые косички. Вяли травы.
Поспели лесные орехи, зарумянились ягоды горькой рябины. Выгорели и пожухли лесные поляны.
По утрам стало свежо и прохладно. Только к обеду солнце обогревало землю по-летнему, а там, часа через три, снова наступала прохлада.
Взяток оскудел. Пчелы теперь по утрам долго не вылетали из своих ульев, а как обогреет солнце, начинали безжалостно выгонять из гнезд трутней. Теперь они были не нужны пчелам, а раз не нужны, то и кормить их незачем.
Природа трутня тоже интересна.
Каждому школьнику хорошо известно, что из неоплодотворенного цветка не будет семян. Не выведется потомство и из неоплодотворенных яиц птиц, ужей и черепах. Неоплодотворенная икра рыб и лягушек тоже погибнет. Это закон природы. А вот трутень обошел этот закон. Из оплодотворенного яйца пчелиной матки выводятся молодые рабочие пчелы и матки, а трутень — это единственное на земном шаре насекомое, которое выводится из неоплодотворенного яйца. Не чудеса ли, на самом деле?
Русская пословица говорит: «Трутни — горазды на плутни». Вряд ли это так. И лодырями трутней зовут напрасно. Ведь в пчелиной семье ничего нет лишнего, значит, и трутень не лишний, а когда он делается лишним, его просто выгоняют на улицу,
Пчелы начинают выводить трутней еще в июне, перед роением. Они нужны им для оплодотворения молодых маток. Но ведь хотя каждый трутень и погибает сразу же, как только оплодотворит матку, все равно их нужно очень мало, а пчелы выводят их летом множество. Зачем? Трутни хотя никакой работы в улье не выполняют, они не приспособлены к этому, зато они помогают пчелам обогревать расплод, а это тоже очень важно.
Летом трутень может беспрепятственно перелетать из улья в улей, с пасеки на пасеку, и везде его примут, везде угостят сладким медом. Пчелы-сторожа знают, что трутень безобиден, он не имеет даже жала и уж ни в коем случае не вор.
В августе у пчел в гнезде становится все меньше и меньше расплоду, обогревать его нечего, и, чтобы не кормить всю зиму прожорливых и ненужных теперь трутней, пчелы безжалостно начинают выгонять их на холод из теплого улья.
А трутень силен, он крупнее пчелы. Двум-трем пчелам едва с ним справиться. Дотащат пчелы с большим трудом к летку трепыхающегося трутня, ощиплют ему за дорогу все крылья, а у самого летка он вдруг напряжет все силы, вывернется из цепких и ловких пчелиных «рук» и — шмыг опять в гнездо. Что с ним сделаешь? Тоже жить хочет.
Но пчелы — мудрецы, и жалости у них нет. Они знают, что если трутень как огня боится летка, улицы и выгнать его из улья можно только с большим трудом, то в глубь гнезда, подальше от опасного летка, трутни идут охотно. Пчелы пользуются этой слабостью трутней. Они начинают загонять трутней на свои медовые запасы, -в голову гнезда, где весь запас меда запечатан в ячейках тонкими восковыми крышечками, и зорко сторожат, чтобы трутни не спустились вниз, где есть ячейки незапечатанного меда.
Трутни до того беспомощны и не приспособлены к жизни, что, сидя на запечатанных медовых ячейках, слабнут и умирают с голоду. Едят они только из открытых ячеек, привыкли к этому, а вот нагнуться себе под ножки и проткнуть головкой тонюсенькую восковую пленку-крышечку, под которой хранится душистый мед, не догадываются. Они начинают слабнуть с голоду и падают на дно улья. А пчелам только этого и надо. Слабых и беспомощных, они легко выкидывают их на улицу. А ночью приходят на пасеку лесные санитары — барсуки и ежи — и охотно поедают обессилевших трутней.
К середине августа пчелы все реже вылетают из ульев. Холодно. Солнце ослабло, и они все больше теперь сидели на сотах, сбившись в клубок. Даже пчелы-сторожа спускались охранять леток только в обеденные часы, когда пригревало солнце, а утром и вечером тоже сидели и грелись вместе со всеми в клубе.
Зато безбоязненно стали рыскать в эти дни по пасеке заклятые пчелиные враги: осы, шершни, пчелиные волки-филанты — и безнаказанно грабить пчелиные запасы. Ведь что ни холоднее становилось на улице, то пчелы все больше сидели на своих сотах в каком-то полусне, и дать сокрушительный отпор грабителям было некому.
Дед Никита расставил по пасеке множество различных ловушек на ос, и хотя гибли они в этих ловушках сотнями, полчища их не ослабевали.
— Выручайте! — как-то, выведенный из себя, сказал старик пришедшим на пасеку ребятишкам. — Кто убьет сто ос, — тому кило меду.
Дети взялись за дело с большим воодушевлением. Они сделали хлопушки из подошв старых галош и целыми днями ходили по пасеке, шлепая на прилетных досках ловких лесных разбойников.
— Дедушка, — спросил как-то деда Никиту один из ребят, — как же будут зимовать, если у них уже сейчас нечего кушать и пет теплого омшаника, как у пчел?
— Да они ведь вертопрахи, а не рачители, — ответил старик. — У ос, шершней и у всей этой лесной нечисти нет никаких запасов. Ветреные головы, одним днем живут. А как наступит зима — тут им и конец приходит, все от голода и холода погибают. И все это оттого, что не живут они дружной семьей, коллективом, как пчелы.
— А откуда же, дедушка, новые осы весной появляются?
— Новые-то? — переспросил дед. — А у них остается осиная матка, такая же, как у пчел. Только ихняя матка на зиму в мох или под кору старого дерева хоронится, там и сохраняется до весны. Корму ей зимой никакого не надо. Она, как муха или лягушка, замирает на зиму. А весной, как пригреет солнышко, она пробуждается и начинает строить маленькое гнездышко, с грецкий орех, а то и того меньше, выводит в нем несколько осят. Потом, когда семья немного разрастется, осы начинают делать к материнскому гнездышку небольшие пристрой. Потому-то гнездо у ос и бывает многоэтажное. К осени оно уже становится большое, как тыква. Когда его разломаешь, в нем соты друг на дружке, как этажи. Сначала крохотный кружочек сотов, величиной с пятак. Это тот, который сама матка весной в одиночку делала. Потом побольше сотик, еще больше, еще, а уж самый последний с небольшой подсолнух. И все это гнездо как бы в бумагу завернуто, специальным кожухом обделано от ветров и дождя, а кожушок-то тонюсенький, как бумажка. Одним словом, не дом, а цыганская палатка, для лета только.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Семья опять стала крепнуть, и все бы шло хорошо, если бы не промозглые ночные туманы.
А кругом в лесу жизнь шла своим чередом, сытная и веселая, и только одним беглецам приходилось сейчас туго, так туго, что и сказать нельзя»
Враги
Есть в осени первоначальной Короткая, но дивная пора.
Ф. Тютчев
Наступил август, последний месяц красного лета, преддверие золотой осени. По-прежнему ярко светило солнце, но в тени леса уже становилось прохладно. В темно-зеленые кудри деревьев все чаще вплетались желтые косички. Вяли травы.
Поспели лесные орехи, зарумянились ягоды горькой рябины. Выгорели и пожухли лесные поляны.
По утрам стало свежо и прохладно. Только к обеду солнце обогревало землю по-летнему, а там, часа через три, снова наступала прохлада.
Взяток оскудел. Пчелы теперь по утрам долго не вылетали из своих ульев, а как обогреет солнце, начинали безжалостно выгонять из гнезд трутней. Теперь они были не нужны пчелам, а раз не нужны, то и кормить их незачем.
Природа трутня тоже интересна.
Каждому школьнику хорошо известно, что из неоплодотворенного цветка не будет семян. Не выведется потомство и из неоплодотворенных яиц птиц, ужей и черепах. Неоплодотворенная икра рыб и лягушек тоже погибнет. Это закон природы. А вот трутень обошел этот закон. Из оплодотворенного яйца пчелиной матки выводятся молодые рабочие пчелы и матки, а трутень — это единственное на земном шаре насекомое, которое выводится из неоплодотворенного яйца. Не чудеса ли, на самом деле?
Русская пословица говорит: «Трутни — горазды на плутни». Вряд ли это так. И лодырями трутней зовут напрасно. Ведь в пчелиной семье ничего нет лишнего, значит, и трутень не лишний, а когда он делается лишним, его просто выгоняют на улицу,
Пчелы начинают выводить трутней еще в июне, перед роением. Они нужны им для оплодотворения молодых маток. Но ведь хотя каждый трутень и погибает сразу же, как только оплодотворит матку, все равно их нужно очень мало, а пчелы выводят их летом множество. Зачем? Трутни хотя никакой работы в улье не выполняют, они не приспособлены к этому, зато они помогают пчелам обогревать расплод, а это тоже очень важно.
Летом трутень может беспрепятственно перелетать из улья в улей, с пасеки на пасеку, и везде его примут, везде угостят сладким медом. Пчелы-сторожа знают, что трутень безобиден, он не имеет даже жала и уж ни в коем случае не вор.
В августе у пчел в гнезде становится все меньше и меньше расплоду, обогревать его нечего, и, чтобы не кормить всю зиму прожорливых и ненужных теперь трутней, пчелы безжалостно начинают выгонять их на холод из теплого улья.
А трутень силен, он крупнее пчелы. Двум-трем пчелам едва с ним справиться. Дотащат пчелы с большим трудом к летку трепыхающегося трутня, ощиплют ему за дорогу все крылья, а у самого летка он вдруг напряжет все силы, вывернется из цепких и ловких пчелиных «рук» и — шмыг опять в гнездо. Что с ним сделаешь? Тоже жить хочет.
Но пчелы — мудрецы, и жалости у них нет. Они знают, что если трутень как огня боится летка, улицы и выгнать его из улья можно только с большим трудом, то в глубь гнезда, подальше от опасного летка, трутни идут охотно. Пчелы пользуются этой слабостью трутней. Они начинают загонять трутней на свои медовые запасы, -в голову гнезда, где весь запас меда запечатан в ячейках тонкими восковыми крышечками, и зорко сторожат, чтобы трутни не спустились вниз, где есть ячейки незапечатанного меда.
Трутни до того беспомощны и не приспособлены к жизни, что, сидя на запечатанных медовых ячейках, слабнут и умирают с голоду. Едят они только из открытых ячеек, привыкли к этому, а вот нагнуться себе под ножки и проткнуть головкой тонюсенькую восковую пленку-крышечку, под которой хранится душистый мед, не догадываются. Они начинают слабнуть с голоду и падают на дно улья. А пчелам только этого и надо. Слабых и беспомощных, они легко выкидывают их на улицу. А ночью приходят на пасеку лесные санитары — барсуки и ежи — и охотно поедают обессилевших трутней.
К середине августа пчелы все реже вылетают из ульев. Холодно. Солнце ослабло, и они все больше теперь сидели на сотах, сбившись в клубок. Даже пчелы-сторожа спускались охранять леток только в обеденные часы, когда пригревало солнце, а утром и вечером тоже сидели и грелись вместе со всеми в клубе.
Зато безбоязненно стали рыскать в эти дни по пасеке заклятые пчелиные враги: осы, шершни, пчелиные волки-филанты — и безнаказанно грабить пчелиные запасы. Ведь что ни холоднее становилось на улице, то пчелы все больше сидели на своих сотах в каком-то полусне, и дать сокрушительный отпор грабителям было некому.
Дед Никита расставил по пасеке множество различных ловушек на ос, и хотя гибли они в этих ловушках сотнями, полчища их не ослабевали.
— Выручайте! — как-то, выведенный из себя, сказал старик пришедшим на пасеку ребятишкам. — Кто убьет сто ос, — тому кило меду.
Дети взялись за дело с большим воодушевлением. Они сделали хлопушки из подошв старых галош и целыми днями ходили по пасеке, шлепая на прилетных досках ловких лесных разбойников.
— Дедушка, — спросил как-то деда Никиту один из ребят, — как же будут зимовать, если у них уже сейчас нечего кушать и пет теплого омшаника, как у пчел?
— Да они ведь вертопрахи, а не рачители, — ответил старик. — У ос, шершней и у всей этой лесной нечисти нет никаких запасов. Ветреные головы, одним днем живут. А как наступит зима — тут им и конец приходит, все от голода и холода погибают. И все это оттого, что не живут они дружной семьей, коллективом, как пчелы.
— А откуда же, дедушка, новые осы весной появляются?
— Новые-то? — переспросил дед. — А у них остается осиная матка, такая же, как у пчел. Только ихняя матка на зиму в мох или под кору старого дерева хоронится, там и сохраняется до весны. Корму ей зимой никакого не надо. Она, как муха или лягушка, замирает на зиму. А весной, как пригреет солнышко, она пробуждается и начинает строить маленькое гнездышко, с грецкий орех, а то и того меньше, выводит в нем несколько осят. Потом, когда семья немного разрастется, осы начинают делать к материнскому гнездышку небольшие пристрой. Потому-то гнездо у ос и бывает многоэтажное. К осени оно уже становится большое, как тыква. Когда его разломаешь, в нем соты друг на дружке, как этажи. Сначала крохотный кружочек сотов, величиной с пятак. Это тот, который сама матка весной в одиночку делала. Потом побольше сотик, еще больше, еще, а уж самый последний с небольшой подсолнух. И все это гнездо как бы в бумагу завернуто, специальным кожухом обделано от ветров и дождя, а кожушок-то тонюсенький, как бумажка. Одним словом, не дом, а цыганская палатка, для лета только.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101