Галочки в журнале подрывали бы авторитет. Не шел он и на сближение после лекций — романчики со студентками, выпивки со студентами. Как можно дальше от них, приятных и неприятных, чтобы не обдавало кислым из чужих ртов, запахом пота ног и подмышек. Когда сокращается дистанция, невозможно избежать личных отношений. Как вышло с Алмоне. Теперь он отчетливо понимал, что нарушил существенное свое правило.
— Скажите, чтобы поторопились. Я должен отчитаться в деканате.
Среди собравшихся выделялись Аудроне И. и Алдона И.— самые красивые, в самой модной одежде. Яркие пятна на о фоне. А вот Алмоне — ни слуху ни духу. Выклянчила четверку — что ей тут делать? Больше не увижу? выло встрече что-то доброе, несмотря на комичность Внимание привлек студент-недоросток в свитере, устроившийся под боком у Аудроне. Маленькая головка и широченные плечи — будто кто-то влез на них и бодал его туловище, чтобы не росло вверх. Инвалид, а я сер ничего о нем не зная. Один ложный шажок в сторону преломляет другой. Войдя в положение спортсменки — такое уж скверное! — я должен бы посочувствовать и несчастному.
Но зачем тогда учить? Выдать невеждам конец!
— Все? — Алоизас поднял голову, вглядываясь и студентов.
Ждать некогда. Не потому, что кафедра заставляет коп зачетом. Тревожит поведение Лионгины — решилась отдам в чужие руки. Прежде всего, это означает, что она выдохлась. Пока была в состоянии, сама везла воз. Вот это свидетельствовало о ее скрытности. Пугающей самых черных днях их совместной жизни. Как рыба, терлась плавниками о донный ил, прежде чем нарушить водную гладь. Брызги полетели далеко, окатил с ног до головы. Не посоветовалась, хотя последствия, когда протухнет взбаламученная вода. Впрочем, это пытался он успокоить себя. Никто не заставлял так или иначе, сама прикрывалась им, как щитом ворчал, когда являлась за полночь едва живая, но разве у что лампочка перегорела, не очинены карандаши? Тем намекал даже, чтобы отказалась от матери. Последствии их не может не быть, и надо освободить себе руки, чтобы о грозящий удар. Лионгина одна сумела выносить и рискованную идею, именуемую квартирантка. Значит, не он безумец, когда пытается проникнуть в ее сны, встал нею и преследующими ее призраками...
— Холодно. Чуть нос не отморозил.— Алоизас тки пальцем в кончик носа.— Надеюсь, студенческие носы нее?
Никто не прыснул, не улыбнулся. Уместнее был бы завязывался контакт, который облегчил бы его задачу росло напряжение, как перед экзекуцией, хоти полон самых добрых намерений и снисходительности, раз ждали его завалившиеся, но не сосало а ему предстояло пересдавать. Чем дольше тянул тем тягостнее становилась атмосфера. Медлил, и ре; неудачу, и его непонятное ожидание сковывало какие у всех застывшие лица! Не случилось ничего ос их положение не стало драматичнее — Алмоне тоже скоро сдадут,— но нет взаимного доверия. Алмоне сидеть прямо, вытаскивает маникюрную пилку. С никелированной полоской стали и кольцами начинает играть солнечный луч. Белый, зимний. На ухо ей что-то шепчет Аудроне И., на лоб и плечи свисают блестящие, только что вымытые волосы. Обсуждают мою внешность, смеются над покрасневшим носом? — гадает Алоизас.
— А где Алмоне? Алмоне И. отсутствует.— По прыткому, деловому голоску он узнает Аудроне И., чьи родители владеют в Паланге маленьким-маленьким домиком.
— Ей и не надо, сдала,— говорит он, улыбаясь, ясно намекая, что скоро сдадут все.
— Интересно, когда же?
— Вчера вечером.— Алоизас не собирался скрывать.
— Можно узнать — где? — Это уже пропела Алмоне И., чей отец охотится с Эугениюсом Э.
— У меня дома. Разве так важно где? — Алоизас почувствовал, что краснеет, и рассердился.— Больше вопросов не будет?
Блеснула пилка в пальцах, Алдоне И. и Аудроне И. скрестили взгляды. Чуть дрожащими пальцами Алоизас открыл портфель, вытащил стопку бумаг.
— Вот билеты. Самые общие вопросы программы. Я не собираюсь вас мучить, не думайте, что Алоизас Губертавичюс — людоед. Меня интересует ваша способность мыслить. Как ориентируетесь, анализируете, оцениваете и так далее. Разумеется, в самых общих чертах. Недавно услышал я об одном педагогическом эксперименте.— Алоизас не сказал, что это его собственная идея.— Преподаватель приходит с билетами, как я, раскладывает их на столе.— Он встряхнул стопку билетов, словно карточную колоду, и широко раскидал по столу.— Не пугайтесь.
Билеты открыты. Прочитываете вопрос, если нравится — берете. Если нет — выбираете другой.
— Сколько раз можно тащить? — спросил басом недоросток в свитере морковного цвета.
— Не тащите ни одного. Билеты лежат открыто. Читаете и выбираете.
— А потом? — мрачно пробасил студент, толкая в бок Аудроне.
— Потом беседуем, дискутируем, если желаете. В глубины не забираемся. Вежливо, как коллеги, беседуем, и я ставлю зачет.
Задолжники подавленно молчали. Они не были готовы к экспериментам. Даже к таким, которые потребовали бы знаний за восьмилетку. Они пришли потеть и торговаться, надеясь на студенческое счастье, а не экспериментировать. От озабоченных лиц веяло недоверием, враждебностью.
— Не бойтесь, коллеги.— Не уловив радости и даже одобрения, Алоизас смутился.— Вам предлагается гуманная, демократическая система. Вопросы простые, хорошо вам известные. Например, значение мифологии для возникновения художественной культуры. Или воздействие искусства на формирование мировоззрения. Или художественный образ как форма отражения действительности. Наконец, еще более широкий, всем понятный вопрос: эстетические элементы во взаимоотношениях людей. Кто рискнет первым?
Наступила тишина, словно в ожидании падения сосульки на весенней, полной людей улице. Хрустнув пальцами в кольцах, поднялась Алдона И.
— Прошу, прошу вас, коллега! — Алоизас дружественно улыбнулся.
— Я не морская свинка, не гожусь для опытов. Всего хорошего, преподаватель.
— Я тоже не морская свинка, хотя родилась у моря! — блеснула юмором Аудроне, догоняя бойко застучавшую каблучками Алдону.
В дверях обе остановились. Следом катился на коротких ножках недоросток. Он волочил портфель немногим меньше себя, звякали бутылки, коньки.
— Интересно, какой эксперимент провели вы с Алмоне И.! — пропела Аудроне. Ее волосы, вымытые хорошим шампунем, скрывали глаза.
— Не думаю, что ваш эксперимент одобрит завкафедрой! — Алдона И. гордо вскинула холеную змеиную головку. Демонстративно взяв недоростка под руки, девушки хлопнули дверями.
В аудитории осталось четыре студентки. Они сообразили, что эксперимент им по зубам.
— Хотелось бы знать, что это означает? — повысил голос Алоизас.
Никто не ответил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174
— Скажите, чтобы поторопились. Я должен отчитаться в деканате.
Среди собравшихся выделялись Аудроне И. и Алдона И.— самые красивые, в самой модной одежде. Яркие пятна на о фоне. А вот Алмоне — ни слуху ни духу. Выклянчила четверку — что ей тут делать? Больше не увижу? выло встрече что-то доброе, несмотря на комичность Внимание привлек студент-недоросток в свитере, устроившийся под боком у Аудроне. Маленькая головка и широченные плечи — будто кто-то влез на них и бодал его туловище, чтобы не росло вверх. Инвалид, а я сер ничего о нем не зная. Один ложный шажок в сторону преломляет другой. Войдя в положение спортсменки — такое уж скверное! — я должен бы посочувствовать и несчастному.
Но зачем тогда учить? Выдать невеждам конец!
— Все? — Алоизас поднял голову, вглядываясь и студентов.
Ждать некогда. Не потому, что кафедра заставляет коп зачетом. Тревожит поведение Лионгины — решилась отдам в чужие руки. Прежде всего, это означает, что она выдохлась. Пока была в состоянии, сама везла воз. Вот это свидетельствовало о ее скрытности. Пугающей самых черных днях их совместной жизни. Как рыба, терлась плавниками о донный ил, прежде чем нарушить водную гладь. Брызги полетели далеко, окатил с ног до головы. Не посоветовалась, хотя последствия, когда протухнет взбаламученная вода. Впрочем, это пытался он успокоить себя. Никто не заставлял так или иначе, сама прикрывалась им, как щитом ворчал, когда являлась за полночь едва живая, но разве у что лампочка перегорела, не очинены карандаши? Тем намекал даже, чтобы отказалась от матери. Последствии их не может не быть, и надо освободить себе руки, чтобы о грозящий удар. Лионгина одна сумела выносить и рискованную идею, именуемую квартирантка. Значит, не он безумец, когда пытается проникнуть в ее сны, встал нею и преследующими ее призраками...
— Холодно. Чуть нос не отморозил.— Алоизас тки пальцем в кончик носа.— Надеюсь, студенческие носы нее?
Никто не прыснул, не улыбнулся. Уместнее был бы завязывался контакт, который облегчил бы его задачу росло напряжение, как перед экзекуцией, хоти полон самых добрых намерений и снисходительности, раз ждали его завалившиеся, но не сосало а ему предстояло пересдавать. Чем дольше тянул тем тягостнее становилась атмосфера. Медлил, и ре; неудачу, и его непонятное ожидание сковывало какие у всех застывшие лица! Не случилось ничего ос их положение не стало драматичнее — Алмоне тоже скоро сдадут,— но нет взаимного доверия. Алмоне сидеть прямо, вытаскивает маникюрную пилку. С никелированной полоской стали и кольцами начинает играть солнечный луч. Белый, зимний. На ухо ей что-то шепчет Аудроне И., на лоб и плечи свисают блестящие, только что вымытые волосы. Обсуждают мою внешность, смеются над покрасневшим носом? — гадает Алоизас.
— А где Алмоне? Алмоне И. отсутствует.— По прыткому, деловому голоску он узнает Аудроне И., чьи родители владеют в Паланге маленьким-маленьким домиком.
— Ей и не надо, сдала,— говорит он, улыбаясь, ясно намекая, что скоро сдадут все.
— Интересно, когда же?
— Вчера вечером.— Алоизас не собирался скрывать.
— Можно узнать — где? — Это уже пропела Алмоне И., чей отец охотится с Эугениюсом Э.
— У меня дома. Разве так важно где? — Алоизас почувствовал, что краснеет, и рассердился.— Больше вопросов не будет?
Блеснула пилка в пальцах, Алдоне И. и Аудроне И. скрестили взгляды. Чуть дрожащими пальцами Алоизас открыл портфель, вытащил стопку бумаг.
— Вот билеты. Самые общие вопросы программы. Я не собираюсь вас мучить, не думайте, что Алоизас Губертавичюс — людоед. Меня интересует ваша способность мыслить. Как ориентируетесь, анализируете, оцениваете и так далее. Разумеется, в самых общих чертах. Недавно услышал я об одном педагогическом эксперименте.— Алоизас не сказал, что это его собственная идея.— Преподаватель приходит с билетами, как я, раскладывает их на столе.— Он встряхнул стопку билетов, словно карточную колоду, и широко раскидал по столу.— Не пугайтесь.
Билеты открыты. Прочитываете вопрос, если нравится — берете. Если нет — выбираете другой.
— Сколько раз можно тащить? — спросил басом недоросток в свитере морковного цвета.
— Не тащите ни одного. Билеты лежат открыто. Читаете и выбираете.
— А потом? — мрачно пробасил студент, толкая в бок Аудроне.
— Потом беседуем, дискутируем, если желаете. В глубины не забираемся. Вежливо, как коллеги, беседуем, и я ставлю зачет.
Задолжники подавленно молчали. Они не были готовы к экспериментам. Даже к таким, которые потребовали бы знаний за восьмилетку. Они пришли потеть и торговаться, надеясь на студенческое счастье, а не экспериментировать. От озабоченных лиц веяло недоверием, враждебностью.
— Не бойтесь, коллеги.— Не уловив радости и даже одобрения, Алоизас смутился.— Вам предлагается гуманная, демократическая система. Вопросы простые, хорошо вам известные. Например, значение мифологии для возникновения художественной культуры. Или воздействие искусства на формирование мировоззрения. Или художественный образ как форма отражения действительности. Наконец, еще более широкий, всем понятный вопрос: эстетические элементы во взаимоотношениях людей. Кто рискнет первым?
Наступила тишина, словно в ожидании падения сосульки на весенней, полной людей улице. Хрустнув пальцами в кольцах, поднялась Алдона И.
— Прошу, прошу вас, коллега! — Алоизас дружественно улыбнулся.
— Я не морская свинка, не гожусь для опытов. Всего хорошего, преподаватель.
— Я тоже не морская свинка, хотя родилась у моря! — блеснула юмором Аудроне, догоняя бойко застучавшую каблучками Алдону.
В дверях обе остановились. Следом катился на коротких ножках недоросток. Он волочил портфель немногим меньше себя, звякали бутылки, коньки.
— Интересно, какой эксперимент провели вы с Алмоне И.! — пропела Аудроне. Ее волосы, вымытые хорошим шампунем, скрывали глаза.
— Не думаю, что ваш эксперимент одобрит завкафедрой! — Алдона И. гордо вскинула холеную змеиную головку. Демонстративно взяв недоростка под руки, девушки хлопнули дверями.
В аудитории осталось четыре студентки. Они сообразили, что эксперимент им по зубам.
— Хотелось бы знать, что это означает? — повысил голос Алоизас.
Никто не ответил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174