Люди направились по льду к земле, а часть своего имущества бросили. И вот через три года некоторые вещи экспедиции Де Лонга были найдены на льду у берега Гренландии. Это доказывало, что с востока на запад через весь Ледовитый океан шло течение. Этим течением и решил воспользоваться норвежский полярный исследователь Ф. Нансен. И он предложил план смелой экспедиции. Вместо того, чтобы идти на север в борьбе против льдов, надо вмерзнуть на судне во льды, и эти льды сами понесут судно в центральную часть Арктики и к полюсу. Нансен построил корабль, корпус которого походил на яйцо. Льды сжимали корабль, но раздавить не могли, они выжимали его на поверхность. Назвали это судно «Фрам», что значит «Вперед». Нансен совершил на нем свое замечательное путешествие в Арктику.
Опять передо мной был тот самый «Фрам», который с детства поразил мое воображение. А человек, стоящий возле убитого медведя, был великий полярный путешественник— Фритьоф Нансен. Это он с беспредельной смелостью ворвался в центр Ледовитого океана, чтобы раскрыть его тайны. Это он заставил меня мечтать о сверкающих ледяных замках и о сказочном северном сиянии.
Из какой-то старой книжки я достал портрет Нансена и повесил его у себя над кроватью.
— Это кто? — спрашивали меня товарищи и в шутку Добавляли: — Наверное, твой родственник; знаешь, ты похож на него!
О, как бы я хотел походить на него, не столько наружностью, сколько своими делами!
С огромным интересом я стал читать дневники Нансена и других полярных исследователей. Изучая различные книги, я понял, какая грозная сила — полярные льды. Вот что писал в своих дневниках Нансен:
«Столкновение льда представляет изумительное зрелище: чувствуешь себя в присутствии титанических сил.
Вот грохот вокруг вас, вы чувствуете, что лед трескается и колеблется под вашими ногами. В полумраке вы можете различить, как льдины нагромождаются и взбираются одна на другую, образуя высокие хребты... они надвигаются на вас, и вы отскакиваете, чтобы спасти себе жизнь. Но лед трескается, разверзается черная бездна, оттуда хлещет вода».
Еще более мрачную картину нарисовал другой путешественник, Юлиус Пайер. Это их экспедиция на судне «Тегеттгоф» в 1872 году открыла архипелаг Франца-Иосифа. Потрясенный всем виденным, Пайер писал в своем дневнике:
«Лед поднялся против нас, будто народ во время восстания. На месте ровных полей выросли угрожающие горы. Из слабого стона возникали звон, треск и гул, переходившие в тысячеголосый злобный рев. Наша льдина оказалась разбитой. Она разлетелась на отдельные глыбы, громоздящиеся друг на друга. Горы ледяных обломков возвышались над судном на много саженей... Огромные массы льда вдруг низвергались в пропасть, увлекаемые мощным водяным валом под судно... В десяти шагах от кормы лед поднялся до высоты горы. Вершины его мы не могли видеть и только угадывали ее по треску, раздававшемуся над самым кораблем... Снова поднимается лед... Пласты выпирают, под страшным давлением они изгибаются дугой, пузырятся, демонстрируя свою эластичность. Сражение в разгаре! Вон там лежит многолетний, гигантский торос. В этой страшной борьбе он крошит своих меньших соседей, вращаясь всем телом. Но он погибнет вместе с остальными от удара огромного айсберга, этого левиафана среди льдин».
Вот каков лед!
Чем больше я читал о Севере, тем сильнее меня интересовала и увлекала Арктика. Она словно хотела меня заманить.
В том же году, когда мы совершили свой лыжный переход, произошли необычайные события, которые взволновали людей во всем мире.
В конце марта, когда с крыш стали капать первые весенние капели, из Москвы вылетела на север небывалая экспедиция. Ей предстояло высадить в район Северного полюса научную станцию для изучения природы этого края. Не корабль, скованный льдами, как это было
раньше, поплывет через Северный Ледовитый океан, а люди будут жить на льдине и плавать — дрейфовать вместе с ней.
— Это же очень опасно! Каким надо быть смелым, чтобы решиться на это!
— Ведь стоит океану начать «капризничать», и он сломает льдину, на которой живут люди. Что тогда?
— Тогда людям придется перебраться на другую льдину и дрейфовать на ней.
Конечно, все это не так просто. Опасность подстере-тает исследователей на каждом шагу. Поэтому-то и взволновался весь мир. Все газеты только и говорили о необыкновенной экспедиции.
Имена людей, отправившихся в такое опасное путешествие, повторяли в каждом доме. Их называли «папа-нинцы», по фамилии начальника станции— опытного полярника Ивана Дмитриевича Папанина. Всю экспедицию возглавлял академик Отто Юльевич Шмидт. Это был необычайно смелый человек, уже известный своими арктическими походами.
С того момента, как высадили на льдин у людей, радио каждое утро передавало, что происходит на полюсе, какая там погода и как чувствуют себя отважные зимовщики.
И когда сообщали, что на полюсе все «в порядке», идут научные работы, такие вести приносили радость, и люди спокойно шли на работу и делились своими мыслями.
— Дрейфует наша четверка! — с гордостью говорили советские люди, словно каждый из них был там, на льдах. Оно, собственно, так и было. Вся страна следила за дрейфом, волновалась, когда там было трудно, и радовалась, когда хорошо.
Я весь был поглощен этой экспедицией, собирал вырезки из газет, вставал раньше, чтобы первым услышать сообщение по радио. Нарастающий темп событий не давал опомниться. Едва дрейфующая станция начала свою работу и стала сообщать по радио погоду из центра Арктики, как произошло новое событие.
Через полюс полетел самолет. Был впервые в истории осуществлен грандиозный трансарктический перелет. Самолет поднялся в Москве и через 63 часа 25 минут приземлился в Америке. Имена летчиков В. П. Чкалова,
Г. Ф. Байдукова и А. В. Белякова — стали в эти дни известными всему миру.
Не успели еще возвратиться на родину советские летчики, как поднялся из Москвы еще один самолет. Его вел Громов. Этот самолет также перелетел через полюс и установил мировой рекорд дальности полета.
ДИПЛОМ
В это время у нас в институте были жаркие дни. Все волновались, — раздавали дипломные темы. Впереди лето, на досуге можно было подумать, как решать поставленные в дипломе задачи.
За мое увлечение книгами об арктических путешествиях меня в шутку в институте прозвали: «полярничек». Когда наступило время определить мою дипломную тему, профессор, Владимир Сергеевич Баумгарт, подозвал меня и с веселой улыбкой сказал:
— Я слышал, что вы очень увлекаетесь льдом и даже мечтаете быть полярным путешественником!
Я смутился, он продолжал:
— Хочу вам предложить интересный диплом. Одну речку, собственно даже не речку, а могучую реку, но с очень «капризным характером», а главное — с огромным количеством льда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Опять передо мной был тот самый «Фрам», который с детства поразил мое воображение. А человек, стоящий возле убитого медведя, был великий полярный путешественник— Фритьоф Нансен. Это он с беспредельной смелостью ворвался в центр Ледовитого океана, чтобы раскрыть его тайны. Это он заставил меня мечтать о сверкающих ледяных замках и о сказочном северном сиянии.
Из какой-то старой книжки я достал портрет Нансена и повесил его у себя над кроватью.
— Это кто? — спрашивали меня товарищи и в шутку Добавляли: — Наверное, твой родственник; знаешь, ты похож на него!
О, как бы я хотел походить на него, не столько наружностью, сколько своими делами!
С огромным интересом я стал читать дневники Нансена и других полярных исследователей. Изучая различные книги, я понял, какая грозная сила — полярные льды. Вот что писал в своих дневниках Нансен:
«Столкновение льда представляет изумительное зрелище: чувствуешь себя в присутствии титанических сил.
Вот грохот вокруг вас, вы чувствуете, что лед трескается и колеблется под вашими ногами. В полумраке вы можете различить, как льдины нагромождаются и взбираются одна на другую, образуя высокие хребты... они надвигаются на вас, и вы отскакиваете, чтобы спасти себе жизнь. Но лед трескается, разверзается черная бездна, оттуда хлещет вода».
Еще более мрачную картину нарисовал другой путешественник, Юлиус Пайер. Это их экспедиция на судне «Тегеттгоф» в 1872 году открыла архипелаг Франца-Иосифа. Потрясенный всем виденным, Пайер писал в своем дневнике:
«Лед поднялся против нас, будто народ во время восстания. На месте ровных полей выросли угрожающие горы. Из слабого стона возникали звон, треск и гул, переходившие в тысячеголосый злобный рев. Наша льдина оказалась разбитой. Она разлетелась на отдельные глыбы, громоздящиеся друг на друга. Горы ледяных обломков возвышались над судном на много саженей... Огромные массы льда вдруг низвергались в пропасть, увлекаемые мощным водяным валом под судно... В десяти шагах от кормы лед поднялся до высоты горы. Вершины его мы не могли видеть и только угадывали ее по треску, раздававшемуся над самым кораблем... Снова поднимается лед... Пласты выпирают, под страшным давлением они изгибаются дугой, пузырятся, демонстрируя свою эластичность. Сражение в разгаре! Вон там лежит многолетний, гигантский торос. В этой страшной борьбе он крошит своих меньших соседей, вращаясь всем телом. Но он погибнет вместе с остальными от удара огромного айсберга, этого левиафана среди льдин».
Вот каков лед!
Чем больше я читал о Севере, тем сильнее меня интересовала и увлекала Арктика. Она словно хотела меня заманить.
В том же году, когда мы совершили свой лыжный переход, произошли необычайные события, которые взволновали людей во всем мире.
В конце марта, когда с крыш стали капать первые весенние капели, из Москвы вылетела на север небывалая экспедиция. Ей предстояло высадить в район Северного полюса научную станцию для изучения природы этого края. Не корабль, скованный льдами, как это было
раньше, поплывет через Северный Ледовитый океан, а люди будут жить на льдине и плавать — дрейфовать вместе с ней.
— Это же очень опасно! Каким надо быть смелым, чтобы решиться на это!
— Ведь стоит океану начать «капризничать», и он сломает льдину, на которой живут люди. Что тогда?
— Тогда людям придется перебраться на другую льдину и дрейфовать на ней.
Конечно, все это не так просто. Опасность подстере-тает исследователей на каждом шагу. Поэтому-то и взволновался весь мир. Все газеты только и говорили о необыкновенной экспедиции.
Имена людей, отправившихся в такое опасное путешествие, повторяли в каждом доме. Их называли «папа-нинцы», по фамилии начальника станции— опытного полярника Ивана Дмитриевича Папанина. Всю экспедицию возглавлял академик Отто Юльевич Шмидт. Это был необычайно смелый человек, уже известный своими арктическими походами.
С того момента, как высадили на льдин у людей, радио каждое утро передавало, что происходит на полюсе, какая там погода и как чувствуют себя отважные зимовщики.
И когда сообщали, что на полюсе все «в порядке», идут научные работы, такие вести приносили радость, и люди спокойно шли на работу и делились своими мыслями.
— Дрейфует наша четверка! — с гордостью говорили советские люди, словно каждый из них был там, на льдах. Оно, собственно, так и было. Вся страна следила за дрейфом, волновалась, когда там было трудно, и радовалась, когда хорошо.
Я весь был поглощен этой экспедицией, собирал вырезки из газет, вставал раньше, чтобы первым услышать сообщение по радио. Нарастающий темп событий не давал опомниться. Едва дрейфующая станция начала свою работу и стала сообщать по радио погоду из центра Арктики, как произошло новое событие.
Через полюс полетел самолет. Был впервые в истории осуществлен грандиозный трансарктический перелет. Самолет поднялся в Москве и через 63 часа 25 минут приземлился в Америке. Имена летчиков В. П. Чкалова,
Г. Ф. Байдукова и А. В. Белякова — стали в эти дни известными всему миру.
Не успели еще возвратиться на родину советские летчики, как поднялся из Москвы еще один самолет. Его вел Громов. Этот самолет также перелетел через полюс и установил мировой рекорд дальности полета.
ДИПЛОМ
В это время у нас в институте были жаркие дни. Все волновались, — раздавали дипломные темы. Впереди лето, на досуге можно было подумать, как решать поставленные в дипломе задачи.
За мое увлечение книгами об арктических путешествиях меня в шутку в институте прозвали: «полярничек». Когда наступило время определить мою дипломную тему, профессор, Владимир Сергеевич Баумгарт, подозвал меня и с веселой улыбкой сказал:
— Я слышал, что вы очень увлекаетесь льдом и даже мечтаете быть полярным путешественником!
Я смутился, он продолжал:
— Хочу вам предложить интересный диплом. Одну речку, собственно даже не речку, а могучую реку, но с очень «капризным характером», а главное — с огромным количеством льда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57