Отар первый добрался до этой страны. Держась берега, в течение нескольких дней он плыл около пустынной страны, где не было жителей. Только одинокие избушки лесных людей — терфинов — попадались на пути.
Потом земля пошла резко на юг. Дождался Отар северо-западного ветра и поплыл морем. Как-то он миновал дракона и попал в страну Биармаланд.
Когда возвратился Эрик домой, то отец его уже умер и трон хотели захватить враги. Отрубив врагам головы, Эрик стал королем Норвегии. Он велел найти Отара, чтобы узнать путь в страну Биармаланд и поплыть туда. Долго искали Отара; наконец один старец сказал, что Отар умер. Он был счастливым, так как в последнее свое путешествие в страну мертвых отправился на своем корабле. По обычаю древних викингов, счастливым бывал тот, кого хоронили на корабле, а не зарывали в землю. По прихоти волн, со своим печальным грузом плавал такой корабль, пока море не поглотит его.
Стал Эрик собирать дружины. Но пришла к нему мать его, Рангильда, прозванная за свой ум Мудрой. Сказала она ему:
— Не ходи, Эрик, в страну Биармаланд; ты теперь король Норвегии, а не просто викинг. Как только ты покинешь страну, твои враги поднимут головы. Укрепись. Это говорю я, твоя мать.
Отвечал Эрик:
— О мать моя, прозванная Мудрой! Не могут подняться головы, отрубленные секирой. Богата, безмерно богата страна Биармаланд. Я завоюю ее и возьму все богатства.
Глаза его сверкали, ноздри раздувались, а узкий рот, признак жестоких людей, чуть улыбался. Не послушал Эрик мать — мудрую Рангильду.
Велел Эрик построить такие корабли, чтобы высоко над водой поднимались борта.
— Стрелять будет лучше сверху и добычи войдет больше, — говорил он.
Собрал Эрик лучших викингов. Пришел к нему Рис-ланд, прозванный Оленьим Рогом, Грим—Медвежья Пасть, — Шальмар — Моржовый Клык и Хоральд — Лисий Ум, и еще много других викингов. Все они пришли со своими крепкими дружинами.
Подняли викинги паруса на своих кораблях, поставили весла-гребли длинные и поплыли в страну Биармаланд. Были те корабли особенные: высокие с носами, заделанными в виде лошадиных голов, а на парусах вышиты золотом драконы. Велел Эрик расписать драконов пострашнее, чтобы тот дракон, что стережет ворота в страну Биармаланд, устрашился. Поплыли они так, что с правой руки у них. земля была, а с левой — море. Плыли они несколько дней, а потом земля на юг пошла, и тут викинги стали ждать попутного ветра. Зорко следил Эрик, не появится ли дракон, но дракона не было,— видно, испугался он смелых викингов.
Подул попутный ветер, и ринулись на всех парусах корабли в открытое море. Небо было ясное. Солнце не заходило; ласково плескались волны, и за кормой кричали чайки. Казалось, и не было угрозы. Но Эрик знал, как бывает коварно море; знал это и Одд, который еще больше высох и состарился; усы его стали белые как снег, но по-прежнему он носил старые латы и держал свой чиненый щит, на котором не осталось и следов красного солнца.
Оба они зорко смотрели вперед.
Несколько дней плыли викинги по морю. Наконец они увидели впереди полоску далекого берега. Целые сутки еще плыли викинги до берега.
Велел Эрик черпнуть воды в ковш, попробовал и передал Одду; тот попробовал и кивнул головой. Была вода пресная. Значит, близко река Двина. Повернули викинги вдоль берега так, что север стал им в корму смотреть, и вошли в устье этой реки. Правый берег ее гористый, а левый низкий.
На правом берегу жило много людей. Увидели жители корабли викингов, выбежали на берег и приветливо махали руками. Были они в звериных шкурах. Не было им счету.
В первый раз за все время Эрик улыбнулся своей жестокой улыбкой. Поднял он секиру и сказал:
— Секиры наши жаждут крови; дадим им напиться
вволю. Пустите стрелы каленые, пусть они пропоют свои песни смертоносные.
И поднялась туча стрел с кораблей викингов, и затмила она солнце. Стоном ответили берега реки. Бросились биармийцы бежать: поняли они, какие гости к ним явились. Потом схватили они свои копья, луки со стрелами, пустили стрелы в викингов. Было тех стрел столько, что темно стало, как ночью. Но высокие борта у кораблей защитили викингов. Приказал Эрик подойти кораблям к берегу и рубиться с биармийцами мечами и секирами. Выскочили викинги на берег — и пошел бой, какого еще не видело Белое море. Ручьями красными лилась кровь, и окрасила она воду реки Двины.
Не выдержали биармийцы, бросились бежать в лес. Не было у них лат железных; греют хорошо шкуры звериные, да не спасают от меча острого и стрелы каленой.
Захватил Эрик несметные богатства. Не вместить
всего груза кораблям. Оставить надо бы добрую половину, но жаден был он и велел взять все. Погрузились корабли в воду чуть не до самых бортов, а когда села дружина, — только четверть до воды осталась. Подошел тут к нему Одд и сказал:
— Потонут корабли, захлестнет их морская волна. Оставь часть добычи.
Ничего не ответил ему Эрик, только так на него посмотрел, что даже самому Одду страшно стало.
Тронулись корабли в обратный путь. Велел Эрик перейти Одду на корабль, где было больше всего наживы. Медленно пошли корабли вниз по реке, а потом вышли в море. Неприветливо встретило их море. Срывал ветер белые гребни. Шли большие волны. Словно негодовало море на разбойника Эрика — Кровавая Секира. Стали волны захлестывать корабли, — вот-вот пойдут они на дно со всей своей добычей.
Видел Эрик это, но жадность его была так велика, что решил он лучше потонуть, но не расставаться с добычей. Все ниже и ниже опускались корабли в воду; вот уже полчетверти осталось. Крикнул тогда Одд: «Бросай щиты в море!» — поднял свой старый щит с заплатками, поцеловал его и бросил первый. Сверкнул его старый товарищ в последний раз и пошел на дно. Полетели щиты и у других викингов. Поднялись корабли на четверть. Поплыли дальше. Но усилился ветер, и пошли волны еще круче. Снова стало заливать корабли, — вот-вот опять захлестнут их волны.
Снова поднялся Одд и крикнул: «Снимай броню, бросай в море!» — снял свою старую тяжелую броню, с которой не расставался всю жизнь, поцеловал ее, бросил в море. Чуть заметная слезинка показалась в его тусклых глазах.
И снова поднялись корабли, когда викинги бросили в море свои тяжелые брони.
Стоял Одд на носу один. Непривычно было видеть его без брони. Никто его таким и не видел. Налетевший ветер рвал его домотканую рубашку, шевелил на голове редкие белые волосы. По-прежнему напоминал он хищную, но уже очень старую птицу, у которой и перьев-то почти не осталось.
Сильный ветер вдруг прекратился и по морю пополз густой, как молоко, туман.
«Вот он, дракон—туман. Это его зловредное дыхание; знал когда выйти», — подумали викинги, и им стало страшно. Не испугался только Эрик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Потом земля пошла резко на юг. Дождался Отар северо-западного ветра и поплыл морем. Как-то он миновал дракона и попал в страну Биармаланд.
Когда возвратился Эрик домой, то отец его уже умер и трон хотели захватить враги. Отрубив врагам головы, Эрик стал королем Норвегии. Он велел найти Отара, чтобы узнать путь в страну Биармаланд и поплыть туда. Долго искали Отара; наконец один старец сказал, что Отар умер. Он был счастливым, так как в последнее свое путешествие в страну мертвых отправился на своем корабле. По обычаю древних викингов, счастливым бывал тот, кого хоронили на корабле, а не зарывали в землю. По прихоти волн, со своим печальным грузом плавал такой корабль, пока море не поглотит его.
Стал Эрик собирать дружины. Но пришла к нему мать его, Рангильда, прозванная за свой ум Мудрой. Сказала она ему:
— Не ходи, Эрик, в страну Биармаланд; ты теперь король Норвегии, а не просто викинг. Как только ты покинешь страну, твои враги поднимут головы. Укрепись. Это говорю я, твоя мать.
Отвечал Эрик:
— О мать моя, прозванная Мудрой! Не могут подняться головы, отрубленные секирой. Богата, безмерно богата страна Биармаланд. Я завоюю ее и возьму все богатства.
Глаза его сверкали, ноздри раздувались, а узкий рот, признак жестоких людей, чуть улыбался. Не послушал Эрик мать — мудрую Рангильду.
Велел Эрик построить такие корабли, чтобы высоко над водой поднимались борта.
— Стрелять будет лучше сверху и добычи войдет больше, — говорил он.
Собрал Эрик лучших викингов. Пришел к нему Рис-ланд, прозванный Оленьим Рогом, Грим—Медвежья Пасть, — Шальмар — Моржовый Клык и Хоральд — Лисий Ум, и еще много других викингов. Все они пришли со своими крепкими дружинами.
Подняли викинги паруса на своих кораблях, поставили весла-гребли длинные и поплыли в страну Биармаланд. Были те корабли особенные: высокие с носами, заделанными в виде лошадиных голов, а на парусах вышиты золотом драконы. Велел Эрик расписать драконов пострашнее, чтобы тот дракон, что стережет ворота в страну Биармаланд, устрашился. Поплыли они так, что с правой руки у них. земля была, а с левой — море. Плыли они несколько дней, а потом земля на юг пошла, и тут викинги стали ждать попутного ветра. Зорко следил Эрик, не появится ли дракон, но дракона не было,— видно, испугался он смелых викингов.
Подул попутный ветер, и ринулись на всех парусах корабли в открытое море. Небо было ясное. Солнце не заходило; ласково плескались волны, и за кормой кричали чайки. Казалось, и не было угрозы. Но Эрик знал, как бывает коварно море; знал это и Одд, который еще больше высох и состарился; усы его стали белые как снег, но по-прежнему он носил старые латы и держал свой чиненый щит, на котором не осталось и следов красного солнца.
Оба они зорко смотрели вперед.
Несколько дней плыли викинги по морю. Наконец они увидели впереди полоску далекого берега. Целые сутки еще плыли викинги до берега.
Велел Эрик черпнуть воды в ковш, попробовал и передал Одду; тот попробовал и кивнул головой. Была вода пресная. Значит, близко река Двина. Повернули викинги вдоль берега так, что север стал им в корму смотреть, и вошли в устье этой реки. Правый берег ее гористый, а левый низкий.
На правом берегу жило много людей. Увидели жители корабли викингов, выбежали на берег и приветливо махали руками. Были они в звериных шкурах. Не было им счету.
В первый раз за все время Эрик улыбнулся своей жестокой улыбкой. Поднял он секиру и сказал:
— Секиры наши жаждут крови; дадим им напиться
вволю. Пустите стрелы каленые, пусть они пропоют свои песни смертоносные.
И поднялась туча стрел с кораблей викингов, и затмила она солнце. Стоном ответили берега реки. Бросились биармийцы бежать: поняли они, какие гости к ним явились. Потом схватили они свои копья, луки со стрелами, пустили стрелы в викингов. Было тех стрел столько, что темно стало, как ночью. Но высокие борта у кораблей защитили викингов. Приказал Эрик подойти кораблям к берегу и рубиться с биармийцами мечами и секирами. Выскочили викинги на берег — и пошел бой, какого еще не видело Белое море. Ручьями красными лилась кровь, и окрасила она воду реки Двины.
Не выдержали биармийцы, бросились бежать в лес. Не было у них лат железных; греют хорошо шкуры звериные, да не спасают от меча острого и стрелы каленой.
Захватил Эрик несметные богатства. Не вместить
всего груза кораблям. Оставить надо бы добрую половину, но жаден был он и велел взять все. Погрузились корабли в воду чуть не до самых бортов, а когда села дружина, — только четверть до воды осталась. Подошел тут к нему Одд и сказал:
— Потонут корабли, захлестнет их морская волна. Оставь часть добычи.
Ничего не ответил ему Эрик, только так на него посмотрел, что даже самому Одду страшно стало.
Тронулись корабли в обратный путь. Велел Эрик перейти Одду на корабль, где было больше всего наживы. Медленно пошли корабли вниз по реке, а потом вышли в море. Неприветливо встретило их море. Срывал ветер белые гребни. Шли большие волны. Словно негодовало море на разбойника Эрика — Кровавая Секира. Стали волны захлестывать корабли, — вот-вот пойдут они на дно со всей своей добычей.
Видел Эрик это, но жадность его была так велика, что решил он лучше потонуть, но не расставаться с добычей. Все ниже и ниже опускались корабли в воду; вот уже полчетверти осталось. Крикнул тогда Одд: «Бросай щиты в море!» — поднял свой старый щит с заплатками, поцеловал его и бросил первый. Сверкнул его старый товарищ в последний раз и пошел на дно. Полетели щиты и у других викингов. Поднялись корабли на четверть. Поплыли дальше. Но усилился ветер, и пошли волны еще круче. Снова стало заливать корабли, — вот-вот опять захлестнут их волны.
Снова поднялся Одд и крикнул: «Снимай броню, бросай в море!» — снял свою старую тяжелую броню, с которой не расставался всю жизнь, поцеловал ее, бросил в море. Чуть заметная слезинка показалась в его тусклых глазах.
И снова поднялись корабли, когда викинги бросили в море свои тяжелые брони.
Стоял Одд на носу один. Непривычно было видеть его без брони. Никто его таким и не видел. Налетевший ветер рвал его домотканую рубашку, шевелил на голове редкие белые волосы. По-прежнему напоминал он хищную, но уже очень старую птицу, у которой и перьев-то почти не осталось.
Сильный ветер вдруг прекратился и по морю пополз густой, как молоко, туман.
«Вот он, дракон—туман. Это его зловредное дыхание; знал когда выйти», — подумали викинги, и им стало страшно. Не испугался только Эрик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57