Частенько выпадал снег, иногда мела поземка. Но с каждым днем чувствовалось приближение весны.
Ждал новой весны и Ермаков — он снова работал первым секретарем райкома. Правда, ходить на протезе было трудновато, но обком партии пошел навстречу и выделил ему новую машину — «вездеход».
Огоньковцы уже давно выполнили свое обязательство, но все еще работали в лесу. Со станции Лесной каждый день шли составы с лесом для освобожденного от врагов Донбасса.
Рудостойка был в хорошем расположении духа. Впервые за последние годы лесопункт выполнил план. Дождался таки! Он знал, что за выполнение плана ему не только почет-уважение и низкий поклон от «товарища-треста», как он в шутку именовал свое ведомственное начальство, но и премия. Да чего доброго, и к награде представить могут... Без леса теперь ни одно предприятие не обходится, ни один город. Лес-то ныне рядом с вооружением встал. За такими приятными мыслями застал его Петр Суслонов.
Рудостойка приподнялся и почтительно протянул свою большую руку.
— Нашему знатному лесорубу привет!
После того, как бригада Петра заняла первенство, Рудостойка при встрече старался не только показать свое уважение и внимание, но и расположить его к себе.
— Ну, что ж, Кузьма Сидорович, — начал Петр, присаживаясь на диван, — как говорят, в гостях хорошо, а дома лучше. Пора и нам убираться.
— Да что вы! Погостите, поработайте. Я хочу, чтобы у меня огоньковцы первое место удержали. А то ведь и другие, Петр Никитич, не опят. Вон как по графику-то ходко идут из «Красного маяка», из «Победы». Но знаю, вы, Петр Никитич, первенство не упустите, — будто разжигая собеседника, говорил Рудостойка. — За такие дела и второй не мешает... Ей богу, наградят. У меня вон тоже... два министерских знака отличия. Ношу... Потому заслуга.
Рудостойка вдруг осекся. Ему показалось, что он сказал о себе лишнее, и решил быстро переменить разговор.
— А для ваших колхозников, когда поедут из леса, праздник устрою. Угощение... Чтобы не обиделись на меня. Немало за зиму поспорили, пошумели, но зато программу выполнили. Честь и хвала всем! На будущий год опять милости просим. Лучшие механизмы дадим вам, Петр Никитич.
— Приедем и на будущую зиму, Кузьма Сидорович,— пообещал Петр Суслонов и вспомнил наказ сестры. — Только помогите нам в посевную. Может, трактор дадите? Да и лошадей на пахоту не плохо бы...
«От них никуда не уйдешь», — подумал Рудостойка и пригладил седеющий ежик. Вопрос застал его врасплох, но он, не смутившись, ответил:
— В порядке шефства... Я так понимаю: помочь надо. Поможем.
Он что-то хотел еще сказать, но его прервал звонок телефона.
Рудостойка взял трубку, а другой рукой подвинул к себе бумаги и начал торопливо перелистывать их, словно заранее собираясь отыскать нужный ответ.
— Здравствуйте, Виктор Ильич, — почтительно, но как всегда громко проговорил он. — График? Двигаем... К намеченной цели двигаемся...
Рудостойка быстро нашел среди бумаг большую сводку, испещренную пометками, и начал рассказывать. Он хотя внутренне и волновался, но старался говорить спокойно, со знанием дела, не раз хвалил огоньковцев, то и дело подмигивая Петру, будто говоря этим: «Вот вы у
меня в каком почете». Но иногда он хмурился и молча жевал губами.
— Суслонов из Огонькова? — услышал Петр вопрос Рудостойки. — Здесь, здесь. Как же... Мы с ним беседуем... Просит взять шефство в посевную. Я не отказываюсь. Помощь им нужна. Так вы желаете поговорить, Виктор Ильич? Пожалуйста, — и Рудостойка, довольный разговором, протянул Петру трубку.
Поздоровавшись и выслушав какое-то поручение, Петр ответил:
— Это сделаем, Виктор Ильич. Девять подвод с удобрениями уже отправили и еще хотим взять. Азотные... Очень подходят для наших почв. Хорошо. Спасибо за совет. Куда? С делегацией? С какой делегацией? — Петр удивленно поднял брови и взглянул на Рудостойку. — В Донбасс? А как же домашние дела? Колхоз выдвигает? Ну, как они могли так... Вы уж, Виктор Ильич, кого-нибудь другого... Неужели нельзя?
Но Ермаков настаивал, и Петр, слушая его, вдруг вспомнил о Горловке. Сердце учащенно забилось, от волнения дрожали руки.
Предложение ехать с делегацией туда, где он воевал, ехать и везти шахтерам свой скромный подарок — эшелон леса—заслонило сейчас все остальное.
Повесив трубку, он долго стоял у телефона в каком-то раздумье. Снова вспомнил письмо донбассовцев. Они писали: «Больше леса, дорогие товарищи северяне!» И теперь его посылают в этот славный героический Донбасс.
— Счастье-то какое вам, Петр Никитич, выпало, а?— говорил удивленный и обрадованный Рудостойка. — Наш подарок... Ведь наш общий подарок повезете!..
Весной 1944 года Гитлер отдал приказ о новом летнем наступлении, и снова поставил задачу уничтожить всех партизан. Для борьбы с партизанами немецкое командование было вынуждено временно оттянуть войска из-под Витебска. В мае против партизан бросили танки, авиацию. То там, то тут, как свечки, горели деревни, рвались бомбы, тяжелые танки месили весеннюю землю. Партиза-
ны были вынуждены отступить. Хорошо вооруженный противник следовал по пятам, стараясь не отрываться от партизан, и все больше и больше теснил их к болоту, залитому вешними водами. Это было уже скорее не болото, а озеро с трясучими вязкими островками, поросшими мелкими деревцами и кустарником. Истекая кровью от неравных ожесточенных схваток, партизаны перебирались с островка на островок, стараясь выйти на противоположную сторону болота. Но там разлилась река, и переправиться через нее сейчас было невозможно.
Немцы пробовали прочесывать островки пулеметным огнем и заставить сдаться партизан, но те сами «огрызались» и не думали сдаваться. Тогда немцы обложили болото со всех сторон сколоченными бревнами и, укрепившись' на них, решили взять партизан измором. С самолетов полетели тонны бумаги — в листовках немцы призывали партизан к «благоразумию», я тому, кто сдастся, обещали «сохранить жизнь и дать работу по специальности». Но самолет, сбрасывающий листовки, тут же был подбит партизанами, загорелся и рухнул в болото. Вскоре налетели бомбардировщики; бомбы, как «рюхи», влезали в жидкую, разведенную водой землю, взрывались, поднимая столбы грязи.
Шли дни, продукты уже кончались, боеприпасов было мало. Нач-ались бои под Витебском, Бобруйском, Могилевом...
«Надо пробиваться!» — решил Славчук и, собрав партизан, рассказал об обстановке: задача трудная, но иного выхода нет. Желающих идти на прорыв оказалось много, но не хватало боеприпасов. Отобрали сто автоматчиков. В числе их были Яков, Колька Бадунь, Заовражный...
Накануне прорыва, вечером, Заовражный и Яков развели костер. Рита собрала свои последние продовольственные запасы и готовила ужин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Ждал новой весны и Ермаков — он снова работал первым секретарем райкома. Правда, ходить на протезе было трудновато, но обком партии пошел навстречу и выделил ему новую машину — «вездеход».
Огоньковцы уже давно выполнили свое обязательство, но все еще работали в лесу. Со станции Лесной каждый день шли составы с лесом для освобожденного от врагов Донбасса.
Рудостойка был в хорошем расположении духа. Впервые за последние годы лесопункт выполнил план. Дождался таки! Он знал, что за выполнение плана ему не только почет-уважение и низкий поклон от «товарища-треста», как он в шутку именовал свое ведомственное начальство, но и премия. Да чего доброго, и к награде представить могут... Без леса теперь ни одно предприятие не обходится, ни один город. Лес-то ныне рядом с вооружением встал. За такими приятными мыслями застал его Петр Суслонов.
Рудостойка приподнялся и почтительно протянул свою большую руку.
— Нашему знатному лесорубу привет!
После того, как бригада Петра заняла первенство, Рудостойка при встрече старался не только показать свое уважение и внимание, но и расположить его к себе.
— Ну, что ж, Кузьма Сидорович, — начал Петр, присаживаясь на диван, — как говорят, в гостях хорошо, а дома лучше. Пора и нам убираться.
— Да что вы! Погостите, поработайте. Я хочу, чтобы у меня огоньковцы первое место удержали. А то ведь и другие, Петр Никитич, не опят. Вон как по графику-то ходко идут из «Красного маяка», из «Победы». Но знаю, вы, Петр Никитич, первенство не упустите, — будто разжигая собеседника, говорил Рудостойка. — За такие дела и второй не мешает... Ей богу, наградят. У меня вон тоже... два министерских знака отличия. Ношу... Потому заслуга.
Рудостойка вдруг осекся. Ему показалось, что он сказал о себе лишнее, и решил быстро переменить разговор.
— А для ваших колхозников, когда поедут из леса, праздник устрою. Угощение... Чтобы не обиделись на меня. Немало за зиму поспорили, пошумели, но зато программу выполнили. Честь и хвала всем! На будущий год опять милости просим. Лучшие механизмы дадим вам, Петр Никитич.
— Приедем и на будущую зиму, Кузьма Сидорович,— пообещал Петр Суслонов и вспомнил наказ сестры. — Только помогите нам в посевную. Может, трактор дадите? Да и лошадей на пахоту не плохо бы...
«От них никуда не уйдешь», — подумал Рудостойка и пригладил седеющий ежик. Вопрос застал его врасплох, но он, не смутившись, ответил:
— В порядке шефства... Я так понимаю: помочь надо. Поможем.
Он что-то хотел еще сказать, но его прервал звонок телефона.
Рудостойка взял трубку, а другой рукой подвинул к себе бумаги и начал торопливо перелистывать их, словно заранее собираясь отыскать нужный ответ.
— Здравствуйте, Виктор Ильич, — почтительно, но как всегда громко проговорил он. — График? Двигаем... К намеченной цели двигаемся...
Рудостойка быстро нашел среди бумаг большую сводку, испещренную пометками, и начал рассказывать. Он хотя внутренне и волновался, но старался говорить спокойно, со знанием дела, не раз хвалил огоньковцев, то и дело подмигивая Петру, будто говоря этим: «Вот вы у
меня в каком почете». Но иногда он хмурился и молча жевал губами.
— Суслонов из Огонькова? — услышал Петр вопрос Рудостойки. — Здесь, здесь. Как же... Мы с ним беседуем... Просит взять шефство в посевную. Я не отказываюсь. Помощь им нужна. Так вы желаете поговорить, Виктор Ильич? Пожалуйста, — и Рудостойка, довольный разговором, протянул Петру трубку.
Поздоровавшись и выслушав какое-то поручение, Петр ответил:
— Это сделаем, Виктор Ильич. Девять подвод с удобрениями уже отправили и еще хотим взять. Азотные... Очень подходят для наших почв. Хорошо. Спасибо за совет. Куда? С делегацией? С какой делегацией? — Петр удивленно поднял брови и взглянул на Рудостойку. — В Донбасс? А как же домашние дела? Колхоз выдвигает? Ну, как они могли так... Вы уж, Виктор Ильич, кого-нибудь другого... Неужели нельзя?
Но Ермаков настаивал, и Петр, слушая его, вдруг вспомнил о Горловке. Сердце учащенно забилось, от волнения дрожали руки.
Предложение ехать с делегацией туда, где он воевал, ехать и везти шахтерам свой скромный подарок — эшелон леса—заслонило сейчас все остальное.
Повесив трубку, он долго стоял у телефона в каком-то раздумье. Снова вспомнил письмо донбассовцев. Они писали: «Больше леса, дорогие товарищи северяне!» И теперь его посылают в этот славный героический Донбасс.
— Счастье-то какое вам, Петр Никитич, выпало, а?— говорил удивленный и обрадованный Рудостойка. — Наш подарок... Ведь наш общий подарок повезете!..
Весной 1944 года Гитлер отдал приказ о новом летнем наступлении, и снова поставил задачу уничтожить всех партизан. Для борьбы с партизанами немецкое командование было вынуждено временно оттянуть войска из-под Витебска. В мае против партизан бросили танки, авиацию. То там, то тут, как свечки, горели деревни, рвались бомбы, тяжелые танки месили весеннюю землю. Партиза-
ны были вынуждены отступить. Хорошо вооруженный противник следовал по пятам, стараясь не отрываться от партизан, и все больше и больше теснил их к болоту, залитому вешними водами. Это было уже скорее не болото, а озеро с трясучими вязкими островками, поросшими мелкими деревцами и кустарником. Истекая кровью от неравных ожесточенных схваток, партизаны перебирались с островка на островок, стараясь выйти на противоположную сторону болота. Но там разлилась река, и переправиться через нее сейчас было невозможно.
Немцы пробовали прочесывать островки пулеметным огнем и заставить сдаться партизан, но те сами «огрызались» и не думали сдаваться. Тогда немцы обложили болото со всех сторон сколоченными бревнами и, укрепившись' на них, решили взять партизан измором. С самолетов полетели тонны бумаги — в листовках немцы призывали партизан к «благоразумию», я тому, кто сдастся, обещали «сохранить жизнь и дать работу по специальности». Но самолет, сбрасывающий листовки, тут же был подбит партизанами, загорелся и рухнул в болото. Вскоре налетели бомбардировщики; бомбы, как «рюхи», влезали в жидкую, разведенную водой землю, взрывались, поднимая столбы грязи.
Шли дни, продукты уже кончались, боеприпасов было мало. Нач-ались бои под Витебском, Бобруйском, Могилевом...
«Надо пробиваться!» — решил Славчук и, собрав партизан, рассказал об обстановке: задача трудная, но иного выхода нет. Желающих идти на прорыв оказалось много, но не хватало боеприпасов. Отобрали сто автоматчиков. В числе их были Яков, Колька Бадунь, Заовражный...
Накануне прорыва, вечером, Заовражный и Яков развели костер. Рита собрала свои последние продовольственные запасы и готовила ужин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92