Мы ели, пили, веселились и вспоминали лондонские денечки. Джейн рассказывала анекдоты, делилась подробностями из жизни писателей, которые захаживали в бар, где она раньше работала, пока не уволилась.
– Я работала там для развлечения. Терпеть не могу сидеть без дела. А от учебы сплошное беспокойство и портится настроение.
Джейн выглядела великолепно. Ночь была ей к лицу. В Лондоне я никогда не видел ее такой красивой, такой сияющей. Не знаю, возможно, все дело в том, что, когда сестры были вдвоем, я всегда уделял больше внимания Виолете. Да и в постели с Джейн лучше было оставаться один на один. Только теперь эта женщина открылась мне во всем своем великолепии. Один взгляд в ее глаза – и ты видишь перед собой красотку из второй части «Человека-паука».
Когда мне на ум пришло такое сравнение, я расхохотался, и Джейн сразу посерьезнела.
– Ты смеешься надо мной?
– Возможно.
Теперь рассмеялась и она. Когда объяснил девушке, почему веселюсь, она ответила, что я не первый, кто подметил это сходство, и захохотала так, что на нас стали оборачиваться другие посетители «Бразильянки».
– Ну и представление мы тут устроили.
– Верно! И мне это нравится, – ответила Джейн.
Во время ужина я безуспешно пытался перевести разговор на ее прошлое, ее семью, но не получил мало-мальски вразумительных ответов. Джейн отшучивалась, меняла тему или просто начинала пристально смотреть в тарелку, делая вид, что слишком голодна для разговоров. Еще в ход шли отговорки вроде: «подожди», «после объясню», «не над о торопиться» и тому подобное.
К концу ужина, перед последним тостом, девушка порылась в своей сумочке.
– А, вот он. Я уж испугалась, что забыла его захватить!
Джейн достала маленькую стеклянную бутылочку, вынула пробку и капнула по несколько капель в оба бокала. Я тотчас узнал жидкость.
– Я не хочу это пить.
– Выпей, Рамон. Он тебе необходим.
Джейн по-прежнему улыбалась, но глаза ее вдруг стали совершенно серьезны, в них появилась неумолимость. Передо мной внезапно распахнулась бездна, скрывающая тайну в своих черных глубинах. Женщина напротив почти перестала быть моей Джейн с ее юной, задорной, радостной улыбкой, и мне стало страшно при виде ее напряженного взгляда. В Джейн проснулось нечто такое, чего я прежде никогда не видел, а теперь вот столкнулся с этим лицом к лицу. В ней появилась непреклонность, та недобрая, властная черта, что таится в каждом из нас.
– Пей, – произнесла девушка. – Тебе это необходимо.
– Я не замечал.
– А я заметила. Если хочешь попасть туда, куда тебе было велено, ты должен пить его по меньшей мере раз в месяц. А если станешь принимать по глотку в неделю, это будет еще лучше для твоего организма.
Меня передернуло. «Тебе было велено», «тебе было велено» – гулким эхом отдавались слова в моем мозгу, пока наконец не затихли. Значит, на меня возложена священная миссия, и теперь мне отдают распоряжения. «Амстердам повелевает!»; «Выкрасть ценную книгу!»; «Доставить ее в Музей изумрудной скрижали!» Это дело казалось мне опрометчивым, безумным. Как нелепо, что я сам сунулся в пасть волка!
Я и раньше чувствовал, что Джейн и Виолета манипулируют мной, а сейчас мои подозрения подтвердились. Возможно, Джейн устала вести тонкую игру или просто решила сбросить маску. А еще я убедился, что в наши отношения может быть замешано что угодно – секс, деньги, – только не любовь. Один взгляд, один жест все расставили по местам.
Но я должен был оказаться умнее Джейн (несомненно, так оно и было) и, прикинувшись слепцом, притвориться, что такая роль мне просто не по зубам.
Поэтому я натянуто улыбнулся, словно одумавшись и смирившись, и поднял бокал. Стекло негромко звякнуло о стекло, мы выпили – и тотчас огонь эликсира побежал по моим венам и нервам, как электрический ток. Жидкость очистила мою кровь, проникла в каждую клеточку тела. Воздействие эликсира было могучим, мгновенным, живительным. Во мне словно включили свет, я почувствовал, как он добрался до пальцев на ногах, до каждого волоска на коже, до ноздрей, желудка и глаз. Мое зрение сразу стало острым, теперь очки от близорукости только мешали, делая все очертания размытым. Сперва я принял это за воздействие алкоголя и протер глаза.
– Плохо видишь?
– Все как-то смазывается. Наверное, перепил.
Я снова заморгал, и тогда Джейн плавным жестом сняла с моего носа очки. Без них было куда удобнее; я стал очень зорким, даже чересчур. Слух тоже обострился – теперь я различал жужжание каждой мошки, голоса сверчков, кваканье лягушек, пение ночных птиц, возню поваров на кухне, дыхание людей за соседним столиком. Мне стала четко видна каждая черточка лица Джейн: мою подругу переполняли здоровье, радость жизни и вожделение.
– Когда заберем книгу? – спросила Джейн после ужина.
– В субботу.
– У нас мало времени.
– Я боюсь! Мне не хочется лезть в чужой дом и воровать.
– Не беспокойся. Чего не сумеешь сделать ты, сделаю я. Если хочешь, давай завтра съездим в Лиссабон, побродим возле дома, изучим все входы и выходы.
– Как скажешь, – обреченно вздохнул я.
Несмотря на то что ситуация изменилась, в ту ночь я не смог противиться любовному пылу Джейн и погрузился в наслаждение – будто окончательно запутался в паутине или с головой ушел в зыбучие пески. Ночь превратилась в поле сражения, начавшегося в час и продолжавшегося до самого рассвета. Полагаю, дело было в эликсире, который Джейн заставила меня выпить с вином, или же она загипнотизировала меня. Так или иначе, я уподобился бедняге Кристоферу Риву, свалившемуся с лошади, Супермену в инвалидной коляске.
На следующий день я был готов принять новый бой, однако надлежало соизмерять силы, чтобы удовольствие не перешло в отвращение.
Джейн спала ангельским сном, благоухая райскими ароматами. Мне бы хотелось остаться с Джейн на всю жизнь: возможно, это и был достойный человека рай. Мог бы быть. Однако сердце подсказывало мне, что не все то золото, что блестит, что остались еще темные тайны, в которых я пока не разобрался; тайны, усложнявшие наши прямые и радостные отношения.
Сколько мужчин отдали бы жизнь за эту девушку!
Мне снова захотелось заняться с ней любовью, и я бесцеремонно, как зверь по весне, пристроился к ней сзади и попытался войти. Джейн тотчас проснулась и раскрылась, чтобы облегчить мне проникновение. И вот я снова сотрясаюсь, как одержимый, стремясь достичь быстрого оргазма, освободившего бы меня от яда лишних мыслей. Я был настолько нетерпелив, что излился очень быстро, мое семя выстрелило в ее лоно как струя из водяного пистолета.
Я был полностью удовлетворен – но, боюсь, о Джейн нельзя было сказать того же. Я успел заметить лишь одно сладостное содрогание ее плоти, как будто привидевшееся мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
– Я работала там для развлечения. Терпеть не могу сидеть без дела. А от учебы сплошное беспокойство и портится настроение.
Джейн выглядела великолепно. Ночь была ей к лицу. В Лондоне я никогда не видел ее такой красивой, такой сияющей. Не знаю, возможно, все дело в том, что, когда сестры были вдвоем, я всегда уделял больше внимания Виолете. Да и в постели с Джейн лучше было оставаться один на один. Только теперь эта женщина открылась мне во всем своем великолепии. Один взгляд в ее глаза – и ты видишь перед собой красотку из второй части «Человека-паука».
Когда мне на ум пришло такое сравнение, я расхохотался, и Джейн сразу посерьезнела.
– Ты смеешься надо мной?
– Возможно.
Теперь рассмеялась и она. Когда объяснил девушке, почему веселюсь, она ответила, что я не первый, кто подметил это сходство, и захохотала так, что на нас стали оборачиваться другие посетители «Бразильянки».
– Ну и представление мы тут устроили.
– Верно! И мне это нравится, – ответила Джейн.
Во время ужина я безуспешно пытался перевести разговор на ее прошлое, ее семью, но не получил мало-мальски вразумительных ответов. Джейн отшучивалась, меняла тему или просто начинала пристально смотреть в тарелку, делая вид, что слишком голодна для разговоров. Еще в ход шли отговорки вроде: «подожди», «после объясню», «не над о торопиться» и тому подобное.
К концу ужина, перед последним тостом, девушка порылась в своей сумочке.
– А, вот он. Я уж испугалась, что забыла его захватить!
Джейн достала маленькую стеклянную бутылочку, вынула пробку и капнула по несколько капель в оба бокала. Я тотчас узнал жидкость.
– Я не хочу это пить.
– Выпей, Рамон. Он тебе необходим.
Джейн по-прежнему улыбалась, но глаза ее вдруг стали совершенно серьезны, в них появилась неумолимость. Передо мной внезапно распахнулась бездна, скрывающая тайну в своих черных глубинах. Женщина напротив почти перестала быть моей Джейн с ее юной, задорной, радостной улыбкой, и мне стало страшно при виде ее напряженного взгляда. В Джейн проснулось нечто такое, чего я прежде никогда не видел, а теперь вот столкнулся с этим лицом к лицу. В ней появилась непреклонность, та недобрая, властная черта, что таится в каждом из нас.
– Пей, – произнесла девушка. – Тебе это необходимо.
– Я не замечал.
– А я заметила. Если хочешь попасть туда, куда тебе было велено, ты должен пить его по меньшей мере раз в месяц. А если станешь принимать по глотку в неделю, это будет еще лучше для твоего организма.
Меня передернуло. «Тебе было велено», «тебе было велено» – гулким эхом отдавались слова в моем мозгу, пока наконец не затихли. Значит, на меня возложена священная миссия, и теперь мне отдают распоряжения. «Амстердам повелевает!»; «Выкрасть ценную книгу!»; «Доставить ее в Музей изумрудной скрижали!» Это дело казалось мне опрометчивым, безумным. Как нелепо, что я сам сунулся в пасть волка!
Я и раньше чувствовал, что Джейн и Виолета манипулируют мной, а сейчас мои подозрения подтвердились. Возможно, Джейн устала вести тонкую игру или просто решила сбросить маску. А еще я убедился, что в наши отношения может быть замешано что угодно – секс, деньги, – только не любовь. Один взгляд, один жест все расставили по местам.
Но я должен был оказаться умнее Джейн (несомненно, так оно и было) и, прикинувшись слепцом, притвориться, что такая роль мне просто не по зубам.
Поэтому я натянуто улыбнулся, словно одумавшись и смирившись, и поднял бокал. Стекло негромко звякнуло о стекло, мы выпили – и тотчас огонь эликсира побежал по моим венам и нервам, как электрический ток. Жидкость очистила мою кровь, проникла в каждую клеточку тела. Воздействие эликсира было могучим, мгновенным, живительным. Во мне словно включили свет, я почувствовал, как он добрался до пальцев на ногах, до каждого волоска на коже, до ноздрей, желудка и глаз. Мое зрение сразу стало острым, теперь очки от близорукости только мешали, делая все очертания размытым. Сперва я принял это за воздействие алкоголя и протер глаза.
– Плохо видишь?
– Все как-то смазывается. Наверное, перепил.
Я снова заморгал, и тогда Джейн плавным жестом сняла с моего носа очки. Без них было куда удобнее; я стал очень зорким, даже чересчур. Слух тоже обострился – теперь я различал жужжание каждой мошки, голоса сверчков, кваканье лягушек, пение ночных птиц, возню поваров на кухне, дыхание людей за соседним столиком. Мне стала четко видна каждая черточка лица Джейн: мою подругу переполняли здоровье, радость жизни и вожделение.
– Когда заберем книгу? – спросила Джейн после ужина.
– В субботу.
– У нас мало времени.
– Я боюсь! Мне не хочется лезть в чужой дом и воровать.
– Не беспокойся. Чего не сумеешь сделать ты, сделаю я. Если хочешь, давай завтра съездим в Лиссабон, побродим возле дома, изучим все входы и выходы.
– Как скажешь, – обреченно вздохнул я.
Несмотря на то что ситуация изменилась, в ту ночь я не смог противиться любовному пылу Джейн и погрузился в наслаждение – будто окончательно запутался в паутине или с головой ушел в зыбучие пески. Ночь превратилась в поле сражения, начавшегося в час и продолжавшегося до самого рассвета. Полагаю, дело было в эликсире, который Джейн заставила меня выпить с вином, или же она загипнотизировала меня. Так или иначе, я уподобился бедняге Кристоферу Риву, свалившемуся с лошади, Супермену в инвалидной коляске.
На следующий день я был готов принять новый бой, однако надлежало соизмерять силы, чтобы удовольствие не перешло в отвращение.
Джейн спала ангельским сном, благоухая райскими ароматами. Мне бы хотелось остаться с Джейн на всю жизнь: возможно, это и был достойный человека рай. Мог бы быть. Однако сердце подсказывало мне, что не все то золото, что блестит, что остались еще темные тайны, в которых я пока не разобрался; тайны, усложнявшие наши прямые и радостные отношения.
Сколько мужчин отдали бы жизнь за эту девушку!
Мне снова захотелось заняться с ней любовью, и я бесцеремонно, как зверь по весне, пристроился к ней сзади и попытался войти. Джейн тотчас проснулась и раскрылась, чтобы облегчить мне проникновение. И вот я снова сотрясаюсь, как одержимый, стремясь достичь быстрого оргазма, освободившего бы меня от яда лишних мыслей. Я был настолько нетерпелив, что излился очень быстро, мое семя выстрелило в ее лоно как струя из водяного пистолета.
Я был полностью удовлетворен – но, боюсь, о Джейн нельзя было сказать того же. Я успел заметить лишь одно сладостное содрогание ее плоти, как будто привидевшееся мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109