Я чувствую себя обязанной сделать это.
– Ясно, – произнес Барлоу. – Итак, вы сообщите нам некоторые имена, и мы их проверим. Ну а насчет друзей… вы имеете в виду шайку, о которой говорил здесь детектив Паз, то есть сообщников вашего мужа?
Джейн бросила на Джимми быстрый взгляд.
– Нет, я имела в виду магических друзей. Никакой шайки не существует. Это фикция, продиктованная детективу Пазу его воображением. Мой муж проделывает все это сам.
– Вы могли бы объяснить, каким образом?
Она готова была это сделать. И снова посыпалось: тысячелетняя история, различные растения, шишковидная железа, меланоциты… Барлоу некоторое время слушал молча, потом магнитофон мягко щелкнул, и запись прекратилась.
– Вы имеете представление, ради чего все это, мэм?
– Что именно?
– Почему он делает это?
– Но объяснила: нейролептические субстанции в извлеченных из тела органах…
– Не надо, это я усвоил. Он хочет получить дополнительные, ускоряющие процесс средства для своего колдовства. Я хочу понять, для чего ему это нужно. Что он намерен делать, когда получит эти средства?
– Я не знаю. Не имею представления, каким он стал теперь. Может, он воображает себя мстителем белой Америке за Африку. Хочет показать, что существует черная технология уничтожения, более сильная, нежели технология того же типа у нас. Что-нибудь в этом роде. Он исключительно жестокий человек.
– Полагаю, что так, – сказал Барлоу. – И эту идею он вывез из Африки?
– В Африке он научился способам действия. Быть может, у него всегда была в голове эта идея. Нет, это неправда. Он хотел быть замеченным, реально замеченным как личность, именно он как таковой, а не как личность с добавлением определения «черный», как пишут в разных анкетах. Не как черный поэт, черный драматург, черный муж богатой белой женщины. Он чувствовал, что никогда не добьется своей цели, и это приводило его в бешенство. Тогда он вбил себе в голову, что расе, черной расе разумеется, необходим свой Гитлер, без этого белые люди никогда не станут принимать черных всерьез. И Африка, куда мы поехали, и то, чему он научился там, я думаю, изменили его кардинально. То скверное и злое, что пряталось в глубинах души, возобладало и поглотило все остальное, даже о роли Гитлера он позабыл. Такое случается. Возможно, такое произошло и с Гитлером. Один мой друг имел обыкновение говорить, что вступать в контакт с миром магии, не имея стойкой, очень цельной нравственной основы, – значит подвергать себя самой грозной опасности, какую только можно себе представить. А Уитт ее не имел.
– Ничего себе история, Джейн, – после долгой паузы проговорил Барлоу.
– Расскажите нам о вашей сестре, – вдруг заговорил Паз; Барлоу поглядел на него вопросительно, но Джимми было плевать на это. Он был зол – и не только на убийцу.
Джейн Доу попросила воды; Барлоу вышел и принес воду в большой пластмассовой чашке. Джейн выпила ее медленно, большими глотками и начала рассказывать:
– В Африке я заболела. Кончилось это больницей католической миссии в Бамако. Я долго была без сознания, при смерти, и кто-то из окружающих связался с моим братом. Он приехал за мной и отвез в Лонг-Айленд, родные поместили меня в клинику. Я этого не помню. Врачи не обнаружили у меня никакой патологии, но кажется, я утратила способность усваивать пищу. Уитт появился примерно через месяц, выглядел как обычно и был очень мил. К этому времени мне уже стало лучше. В моей болезни прежде всего был повинен он… ради забавы хотел наказать меня за… что-то… потом помог мне. Я ничего не говорила родным об этом и о том, что произошло. Это трудно описать или объяснить, но… когда я вернулась в Сайоннет, Африка стала казаться мне длинным дурным сном. Я считаю, что была тогда не совсем в здравом уме. Твердила себе, что слишком долго проболела. Я хотела, чтобы ничего этого не произошло, и в конце концов убедила себя, что этого на самом деле и не было. А он обладал теперь некоей силой… аурой, наводящей страх. Чувствуешь себя птицей, которую гипнотизирует змея. Я видела сны. Он действовал на меня через мои сновидения. – Джейн издала звук, похожий на всхлип и, скорее всего, предвещающий истерический припадок, но подавила импульс. – Это звучит нелепо, безумно. Во всяком случае, я ничего не натворила. Но настал день, когда он убил Мэри и ее ребенка. Думаю, ради того, чтобы показать мне свою силу и причинить страдания нашей семье, хотя все мои родные относились к нему очень по-доброму. А я боялась, что он убьет их всех. И чтобы спасти их, я увела «Ястреба» и убила себя.
– Но вы не убили себя, – заметил Паз.
– Не убила? Мне кажется, что убила. Я решила превратиться в Долорес, ведь из-за путаницы в Бамако у меня оказались все ее документы. Я взяла их с собой в таком жестяном ящичке, в нем были и некоторые другие вещи. Я все подготовила к взрыву яхты: вылила на днище все дизельное топливо, испортила регулятор подачи газа на баллоне с бутаном, подсоединенном к плите на камбузе. И не смогла этого сделать. Я хотела жить, чтобы… даже не знаю… чтобы свидетельствовать против него. Я чувствовала, что мне рано уходить из жизни, Ифа ждет, чтобы я исполнила его волю. У меня был пистолет. Я собиралась поджечь все это и застрелиться, но не сделала этого. У нас на борту была надувная лодка. Я надула ее, заливаясь слезами, как маленький ребенок. Потом я подготовила яхту к взрыву. Воспользовалась кухонным таймером, подсоединив к нему два проводка от стартера, закрепила их клейкой лентой, открыла газовый вентиль, установила таймер на срок в полчаса, заперла каюту и спустилась в надувную лодку. Высадилась на берег возле Бриджпорта, оттолкнула лодку от берега и поплелась в Дампстер. В это время яхта взорвалась и загорелась. Я не оглянулась. Пешком вошла в город, сняла комнату в мотеле под именем Долорес. На мне были большие солнечные очки и шляпа с большими полями. Впрочем, мотель был не из тех, где обращают внимание на вашу физиономию. Купила краску, изменила цвет волос, сунула за щеки ватные тампоны. Потом я купила дешевую подержанную машину у вьетнамских дилеров.
– А как с деньгами? – спросил Паз. – С ваших счетов вы ничего не снимали. Это проверено.
– Папа всегда держал пару тысяч в рундуке на яхте – на всякий случай, если деньги понадобятся где-нибудь в иностранном порту. Я уехала в Майами и обзавелась хозяйством.
– Вы думали, он станет разыскивать вас? – спросил Барлоу.
– Да. Он кое-что говорил перед тем… как убил Мэри. Полагаю, хотел вовлечь меня в свои дела. Он считает, что мы принадлежим друг другу. Хочет, чтобы я любовалась его делами и восхищалась им. Я говорю так, ибо понимаю, какой он и на что способен. А вы, парни, не понимаете. – Она взглянула на Паза. – Поймите, что вы не в силах остановить его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
– Ясно, – произнес Барлоу. – Итак, вы сообщите нам некоторые имена, и мы их проверим. Ну а насчет друзей… вы имеете в виду шайку, о которой говорил здесь детектив Паз, то есть сообщников вашего мужа?
Джейн бросила на Джимми быстрый взгляд.
– Нет, я имела в виду магических друзей. Никакой шайки не существует. Это фикция, продиктованная детективу Пазу его воображением. Мой муж проделывает все это сам.
– Вы могли бы объяснить, каким образом?
Она готова была это сделать. И снова посыпалось: тысячелетняя история, различные растения, шишковидная железа, меланоциты… Барлоу некоторое время слушал молча, потом магнитофон мягко щелкнул, и запись прекратилась.
– Вы имеете представление, ради чего все это, мэм?
– Что именно?
– Почему он делает это?
– Но объяснила: нейролептические субстанции в извлеченных из тела органах…
– Не надо, это я усвоил. Он хочет получить дополнительные, ускоряющие процесс средства для своего колдовства. Я хочу понять, для чего ему это нужно. Что он намерен делать, когда получит эти средства?
– Я не знаю. Не имею представления, каким он стал теперь. Может, он воображает себя мстителем белой Америке за Африку. Хочет показать, что существует черная технология уничтожения, более сильная, нежели технология того же типа у нас. Что-нибудь в этом роде. Он исключительно жестокий человек.
– Полагаю, что так, – сказал Барлоу. – И эту идею он вывез из Африки?
– В Африке он научился способам действия. Быть может, у него всегда была в голове эта идея. Нет, это неправда. Он хотел быть замеченным, реально замеченным как личность, именно он как таковой, а не как личность с добавлением определения «черный», как пишут в разных анкетах. Не как черный поэт, черный драматург, черный муж богатой белой женщины. Он чувствовал, что никогда не добьется своей цели, и это приводило его в бешенство. Тогда он вбил себе в голову, что расе, черной расе разумеется, необходим свой Гитлер, без этого белые люди никогда не станут принимать черных всерьез. И Африка, куда мы поехали, и то, чему он научился там, я думаю, изменили его кардинально. То скверное и злое, что пряталось в глубинах души, возобладало и поглотило все остальное, даже о роли Гитлера он позабыл. Такое случается. Возможно, такое произошло и с Гитлером. Один мой друг имел обыкновение говорить, что вступать в контакт с миром магии, не имея стойкой, очень цельной нравственной основы, – значит подвергать себя самой грозной опасности, какую только можно себе представить. А Уитт ее не имел.
– Ничего себе история, Джейн, – после долгой паузы проговорил Барлоу.
– Расскажите нам о вашей сестре, – вдруг заговорил Паз; Барлоу поглядел на него вопросительно, но Джимми было плевать на это. Он был зол – и не только на убийцу.
Джейн Доу попросила воды; Барлоу вышел и принес воду в большой пластмассовой чашке. Джейн выпила ее медленно, большими глотками и начала рассказывать:
– В Африке я заболела. Кончилось это больницей католической миссии в Бамако. Я долго была без сознания, при смерти, и кто-то из окружающих связался с моим братом. Он приехал за мной и отвез в Лонг-Айленд, родные поместили меня в клинику. Я этого не помню. Врачи не обнаружили у меня никакой патологии, но кажется, я утратила способность усваивать пищу. Уитт появился примерно через месяц, выглядел как обычно и был очень мил. К этому времени мне уже стало лучше. В моей болезни прежде всего был повинен он… ради забавы хотел наказать меня за… что-то… потом помог мне. Я ничего не говорила родным об этом и о том, что произошло. Это трудно описать или объяснить, но… когда я вернулась в Сайоннет, Африка стала казаться мне длинным дурным сном. Я считаю, что была тогда не совсем в здравом уме. Твердила себе, что слишком долго проболела. Я хотела, чтобы ничего этого не произошло, и в конце концов убедила себя, что этого на самом деле и не было. А он обладал теперь некоей силой… аурой, наводящей страх. Чувствуешь себя птицей, которую гипнотизирует змея. Я видела сны. Он действовал на меня через мои сновидения. – Джейн издала звук, похожий на всхлип и, скорее всего, предвещающий истерический припадок, но подавила импульс. – Это звучит нелепо, безумно. Во всяком случае, я ничего не натворила. Но настал день, когда он убил Мэри и ее ребенка. Думаю, ради того, чтобы показать мне свою силу и причинить страдания нашей семье, хотя все мои родные относились к нему очень по-доброму. А я боялась, что он убьет их всех. И чтобы спасти их, я увела «Ястреба» и убила себя.
– Но вы не убили себя, – заметил Паз.
– Не убила? Мне кажется, что убила. Я решила превратиться в Долорес, ведь из-за путаницы в Бамако у меня оказались все ее документы. Я взяла их с собой в таком жестяном ящичке, в нем были и некоторые другие вещи. Я все подготовила к взрыву яхты: вылила на днище все дизельное топливо, испортила регулятор подачи газа на баллоне с бутаном, подсоединенном к плите на камбузе. И не смогла этого сделать. Я хотела жить, чтобы… даже не знаю… чтобы свидетельствовать против него. Я чувствовала, что мне рано уходить из жизни, Ифа ждет, чтобы я исполнила его волю. У меня был пистолет. Я собиралась поджечь все это и застрелиться, но не сделала этого. У нас на борту была надувная лодка. Я надула ее, заливаясь слезами, как маленький ребенок. Потом я подготовила яхту к взрыву. Воспользовалась кухонным таймером, подсоединив к нему два проводка от стартера, закрепила их клейкой лентой, открыла газовый вентиль, установила таймер на срок в полчаса, заперла каюту и спустилась в надувную лодку. Высадилась на берег возле Бриджпорта, оттолкнула лодку от берега и поплелась в Дампстер. В это время яхта взорвалась и загорелась. Я не оглянулась. Пешком вошла в город, сняла комнату в мотеле под именем Долорес. На мне были большие солнечные очки и шляпа с большими полями. Впрочем, мотель был не из тех, где обращают внимание на вашу физиономию. Купила краску, изменила цвет волос, сунула за щеки ватные тампоны. Потом я купила дешевую подержанную машину у вьетнамских дилеров.
– А как с деньгами? – спросил Паз. – С ваших счетов вы ничего не снимали. Это проверено.
– Папа всегда держал пару тысяч в рундуке на яхте – на всякий случай, если деньги понадобятся где-нибудь в иностранном порту. Я уехала в Майами и обзавелась хозяйством.
– Вы думали, он станет разыскивать вас? – спросил Барлоу.
– Да. Он кое-что говорил перед тем… как убил Мэри. Полагаю, хотел вовлечь меня в свои дела. Он считает, что мы принадлежим друг другу. Хочет, чтобы я любовалась его делами и восхищалась им. Я говорю так, ибо понимаю, какой он и на что способен. А вы, парни, не понимаете. – Она взглянула на Паза. – Поймите, что вы не в силах остановить его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127