Барри собирался подняться по лестнице пешком, чтобы не сталкиваться с людьми, которых не хотелось видеть. Но ему не нужны были проблемы еще и с охраной. Он ждал лифта совсем один и чувствовал себя значительно более виноватым, чем он на самом деле был, – ощущение было до боли знакомое.
Вслед за ним в лифт зашел Слэймейкер с двумя людьми из отдела продаж.
– Привет! – Барри обрадовался, увидев знакомое лицо.
Слэймейкер дружелюбно кивнул и продолжал разговор, как будто Барри здесь не было.
Проявить чрезмерный энтузиазм в лифте и немедленно получить щелчок по носу – в этом тоже было что-то странно знакомое. Райнекер был прав: Слэймейкер ему не друг.
Все женщины в отделе персонала до единой выщипали себе брови в ниточку. Зачем? Его отвели в пустую комнату, где дали дощечку для письма с зажимом и кучу бланков. В конце концов в комнату вошла густо накрашенная женщина с папкой в руках и закрыла за собой дверь.
– Можно увидеть моего бывшего начальника?
– Конечно. А вот это – для разрешения налоговых вопросов, – изрекла она и вынула из папки многостраничный бланк государственного образца. – Я поставила желтые стрелочки там, где вам следует расписаться. А теперь ваша страховка…
– Я сорвался с цепи, но у меня были на то причины.
– Я не хочу ничего знать, – сказала она с непроницаемым лицом. – А теперь страховка. Ваше здоровье будет застраховано до того момента, пока вы не получите новую должность…
– Они уже нашли мне замену?
– …включая работу на полставки и на полную ставку, где страхование здоровья не осуществляется. Теперь вам нужно заполнить заявление об отказе от прав на…
Отдав свое удостоверение и электронный пропуск и получив чек-расчет (ему посчитали День Самосожжения за половину рабочего дня), он вернулся на свой старый этаж, чувствуя себя пенсионером.
Териакис и еще несколько деловых костюмов, заметив его появление, сгруппировались, выставив наружу спины, как стая животных. Пусть будет так. Он отсалютовал Донне.
– Выглядишь ты неплохо, но пару костей в языке тебе бы не помешали, – ухмыльнулась она, кивая ему с нахальным видом.
Развязная девчонка и ничего больше. Барри не стал задерживаться, ему хватило доказательств, что их приятельские отношения, оказывается, не шли дальше коротких шутливых замечаний.
Секретарша Эберхарта кивнула ему, но не остановила.
Он вошел со словами:
– Я только хотел сказать, как сильно я сожалею о своих словах, – Барри произнес это без тени смущения. Ему действительно было очень жаль.
– Принято, – сухо сказал человечек, подписывая бумаги за своим огромным столом, как будто никакого Барри здесь не было.
– Я чувствую себя дураком.
– Ты и есть дурак, – бросил Эберхарт, поднимая глаза. – И очень жаль, потому что конфеты получились интересные и ты очень неплохо работал со своей группой.
Он предлагает ему вернуться на работу? Вряд ли.
Эберхарт опять склонился над своими бумагами. Барри тихо попрощался и быстро пошел по коридору к Райнекеру. С каждым шагом у него было все легче на душе.
– Закрой дверь, – сказал Райнекер с ядом в голосе.
Дерево стояло в углу кабинета. Издеваясь над ним.
– Ты – болван, – начал Райнекер.
– Скорее всего, ты прав, – устало согласился Барри. Ему не хотелось, чтобы его сейчас отчитывали. Перед тем, кому он нахамил, он уже извинился. Он не собирался извиняться за то, что делал свою работу. – Я хочу забрать дерево.
– Нельзя.
– Почему? Вам не понравилась упаковка и вы не собираетесь использовать это дерево. Оно будет просто пылиться в углу – Ему было так легко, что он почти не чувствовал своего веса.
– Упаковка мне нравилась, – заявил Райнекер почти свирепо. – Мы не использовали ее из-за конфликта. Ты что, дитя малое?
Ему было легко и свободно, как никогда, они с Райнекером уже не были звеньями единой цепи.
– Слушай, перед Эберхартом я извинился…
– Сукин ты сын.
– Следи, что говоришь.
– Ты, тупой сукин сын, – заорал Райнекер. – Если бы ты только принял подачу, то мог бы сам диктовать условия.
– Чушь собачья.
Он за этим и пришел? Райнекер был взбешен. На виске у него пульсировала жилка, а шея покраснела и пошла пятнами.
– Значит так, никто здесь тебе помогать не собирается. И думать не смей о том, чтобы работать в будущем с пищевыми продуктами. Никогда. И на твоем месте, – Райнекер угрожающе поднял палец, – я бы не стал просить у Херна рекомендации. Ты его поставишь в очень неловкое положение.
Никаких причин торчать здесь и выслушивать новые оскорбления у Барри не было.
– Ладно, тогда пока, – сказал он и протянул руку. Райнекер машинально ее пожал, обоим стало противно. Дурацкий обычай, ведь на самом деле хочется набить ему морду.
Ну ладно, вот и все. Но когда он вошел в собственный кабинет, его захлестнуло отчаяние. Это была хорошая работа. Он сел за свой стол. Ему стало невероятно тяжело.
Эмили упаковала по коробкам все вещи в своем закутке, она совершенно отчетливо ждала, когда он очистит место. Пласт смотрел на него с того конца коридора. Он не посмеет зайти. Полезно быть парией. Барри начал ссыпать вещи в пластиковый пакет.
– Привет. – В дверях стоял Пласт. Лоб его испещряли морщины. Руки в карманах, плечи подпирают стену. – Я не знаю, что тебе сказать.
– Я тоже.
– Что собираешься делать?
– Понятия не имею. Позвонил агенту по найму.
– Рэю Баджеру? Не надейся на него. Подумай про агентства, – осторожно посоветовал Пласт. – Ни одно из наших тебя никогда не возьмет, но есть другие.
– Это хороший совет.
– Или подумай про косметику. Там более творческий подход.
– Спасибо. – Вот теперь Барри почувствовал себя по-настоящему ужасно. – С тобой было приятно работать, – вздохнул он, даже не зная точно, солгал ли из чувства вины, или сказал то, чего просто раньше не осознавал. Они пожали друг другу руки. Пласт ушел, а он остался один посреди беспорядка.
Вошла мисс Эмили Кинг, закрыла дверь и села, скрестив руки на груди. Только этого не хватало.
– Круто, – изрекла она. Сейчас эта мышка-повитушка добавит свою щепотку соли на его раны.
Убирайся.
– Что?
– Я только хотела тебе сказать, – серьезно начала она, – на меня твой поступок произвел огромное впечатление. На такое нужно настоящее мужество.
Вот куда это мужество его привело. Ему бы придумать какой-нибудь умный ответ, но не получилось.
– Мне пора, – бросил он и вышел со своим жалким пластиковым пакетиком.
Полное отсутствие какого-либо сочувствия на лицах, когда он выходил из здания, будет, наверное, преследовать его до конца жизни. Он вернул пропуск посетителя и сел в машину.
И что дальше?
ГЛАВА 14
Происхождение
Через две недели после появления в «Уоллстрит джорнал» объявления о закрытии «Мингус Ресник» Винса пригласили на финальное собеседование в «Грубер-Стенк».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Вслед за ним в лифт зашел Слэймейкер с двумя людьми из отдела продаж.
– Привет! – Барри обрадовался, увидев знакомое лицо.
Слэймейкер дружелюбно кивнул и продолжал разговор, как будто Барри здесь не было.
Проявить чрезмерный энтузиазм в лифте и немедленно получить щелчок по носу – в этом тоже было что-то странно знакомое. Райнекер был прав: Слэймейкер ему не друг.
Все женщины в отделе персонала до единой выщипали себе брови в ниточку. Зачем? Его отвели в пустую комнату, где дали дощечку для письма с зажимом и кучу бланков. В конце концов в комнату вошла густо накрашенная женщина с папкой в руках и закрыла за собой дверь.
– Можно увидеть моего бывшего начальника?
– Конечно. А вот это – для разрешения налоговых вопросов, – изрекла она и вынула из папки многостраничный бланк государственного образца. – Я поставила желтые стрелочки там, где вам следует расписаться. А теперь ваша страховка…
– Я сорвался с цепи, но у меня были на то причины.
– Я не хочу ничего знать, – сказала она с непроницаемым лицом. – А теперь страховка. Ваше здоровье будет застраховано до того момента, пока вы не получите новую должность…
– Они уже нашли мне замену?
– …включая работу на полставки и на полную ставку, где страхование здоровья не осуществляется. Теперь вам нужно заполнить заявление об отказе от прав на…
Отдав свое удостоверение и электронный пропуск и получив чек-расчет (ему посчитали День Самосожжения за половину рабочего дня), он вернулся на свой старый этаж, чувствуя себя пенсионером.
Териакис и еще несколько деловых костюмов, заметив его появление, сгруппировались, выставив наружу спины, как стая животных. Пусть будет так. Он отсалютовал Донне.
– Выглядишь ты неплохо, но пару костей в языке тебе бы не помешали, – ухмыльнулась она, кивая ему с нахальным видом.
Развязная девчонка и ничего больше. Барри не стал задерживаться, ему хватило доказательств, что их приятельские отношения, оказывается, не шли дальше коротких шутливых замечаний.
Секретарша Эберхарта кивнула ему, но не остановила.
Он вошел со словами:
– Я только хотел сказать, как сильно я сожалею о своих словах, – Барри произнес это без тени смущения. Ему действительно было очень жаль.
– Принято, – сухо сказал человечек, подписывая бумаги за своим огромным столом, как будто никакого Барри здесь не было.
– Я чувствую себя дураком.
– Ты и есть дурак, – бросил Эберхарт, поднимая глаза. – И очень жаль, потому что конфеты получились интересные и ты очень неплохо работал со своей группой.
Он предлагает ему вернуться на работу? Вряд ли.
Эберхарт опять склонился над своими бумагами. Барри тихо попрощался и быстро пошел по коридору к Райнекеру. С каждым шагом у него было все легче на душе.
– Закрой дверь, – сказал Райнекер с ядом в голосе.
Дерево стояло в углу кабинета. Издеваясь над ним.
– Ты – болван, – начал Райнекер.
– Скорее всего, ты прав, – устало согласился Барри. Ему не хотелось, чтобы его сейчас отчитывали. Перед тем, кому он нахамил, он уже извинился. Он не собирался извиняться за то, что делал свою работу. – Я хочу забрать дерево.
– Нельзя.
– Почему? Вам не понравилась упаковка и вы не собираетесь использовать это дерево. Оно будет просто пылиться в углу – Ему было так легко, что он почти не чувствовал своего веса.
– Упаковка мне нравилась, – заявил Райнекер почти свирепо. – Мы не использовали ее из-за конфликта. Ты что, дитя малое?
Ему было легко и свободно, как никогда, они с Райнекером уже не были звеньями единой цепи.
– Слушай, перед Эберхартом я извинился…
– Сукин ты сын.
– Следи, что говоришь.
– Ты, тупой сукин сын, – заорал Райнекер. – Если бы ты только принял подачу, то мог бы сам диктовать условия.
– Чушь собачья.
Он за этим и пришел? Райнекер был взбешен. На виске у него пульсировала жилка, а шея покраснела и пошла пятнами.
– Значит так, никто здесь тебе помогать не собирается. И думать не смей о том, чтобы работать в будущем с пищевыми продуктами. Никогда. И на твоем месте, – Райнекер угрожающе поднял палец, – я бы не стал просить у Херна рекомендации. Ты его поставишь в очень неловкое положение.
Никаких причин торчать здесь и выслушивать новые оскорбления у Барри не было.
– Ладно, тогда пока, – сказал он и протянул руку. Райнекер машинально ее пожал, обоим стало противно. Дурацкий обычай, ведь на самом деле хочется набить ему морду.
Ну ладно, вот и все. Но когда он вошел в собственный кабинет, его захлестнуло отчаяние. Это была хорошая работа. Он сел за свой стол. Ему стало невероятно тяжело.
Эмили упаковала по коробкам все вещи в своем закутке, она совершенно отчетливо ждала, когда он очистит место. Пласт смотрел на него с того конца коридора. Он не посмеет зайти. Полезно быть парией. Барри начал ссыпать вещи в пластиковый пакет.
– Привет. – В дверях стоял Пласт. Лоб его испещряли морщины. Руки в карманах, плечи подпирают стену. – Я не знаю, что тебе сказать.
– Я тоже.
– Что собираешься делать?
– Понятия не имею. Позвонил агенту по найму.
– Рэю Баджеру? Не надейся на него. Подумай про агентства, – осторожно посоветовал Пласт. – Ни одно из наших тебя никогда не возьмет, но есть другие.
– Это хороший совет.
– Или подумай про косметику. Там более творческий подход.
– Спасибо. – Вот теперь Барри почувствовал себя по-настоящему ужасно. – С тобой было приятно работать, – вздохнул он, даже не зная точно, солгал ли из чувства вины, или сказал то, чего просто раньше не осознавал. Они пожали друг другу руки. Пласт ушел, а он остался один посреди беспорядка.
Вошла мисс Эмили Кинг, закрыла дверь и села, скрестив руки на груди. Только этого не хватало.
– Круто, – изрекла она. Сейчас эта мышка-повитушка добавит свою щепотку соли на его раны.
Убирайся.
– Что?
– Я только хотела тебе сказать, – серьезно начала она, – на меня твой поступок произвел огромное впечатление. На такое нужно настоящее мужество.
Вот куда это мужество его привело. Ему бы придумать какой-нибудь умный ответ, но не получилось.
– Мне пора, – бросил он и вышел со своим жалким пластиковым пакетиком.
Полное отсутствие какого-либо сочувствия на лицах, когда он выходил из здания, будет, наверное, преследовать его до конца жизни. Он вернул пропуск посетителя и сел в машину.
И что дальше?
ГЛАВА 14
Происхождение
Через две недели после появления в «Уоллстрит джорнал» объявления о закрытии «Мингус Ресник» Винса пригласили на финальное собеседование в «Грубер-Стенк».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97