И теперь Бриджит вдруг стала вести себя, как такая вот сдержанная женщина с разбитым сердцем. Да как она смеет говорить, что покончила с Карлосом, пока не нашла никого другого?
– Пойди принеси мне из холодильника чего-нибудь… покруче, – сказала она.
– А я и не знала, что Хеленка живет в холодильнике, – брякнула я, и мы обе расслабленно рассмеялись. – Не могу, Бриджит, – извинилась я. – У меня нет сил, я почти в обмороке.
– Ты, никчемная ленивая тварь! – выругала меня Бриджит, – когда приходит Люк Костелло «из семидесятых» со своей штукой наготове, силы у тебя откуда-то появляются.
Лучше бы она этого не говорила, потому что меня тут же пронзило острое желание, которое сейчас было совсем не ко времени, потому что я должна была увидеться с ним только через несколько часов. Внезапно все, что может произойти до этого времени, показалось мне заведомо скучным и бесполезным.
– Тебе что-нибудь принести? – спросила Бриджит, поднимаясь с кровати.
– Принеси-ка нам по пиву, – предложила я.
– Пиво кончилось, – крикнула она через некоторое время из кухни. По голосу я поняла, что она злится. У нее в последнее время так быстро меняется настроение. Что с ней такое, черт возьми!
Трахнуть ее нужно как следует, вот что. Это то, что всем нам нужно. Просто хотелось начать целую кампанию, шагать по улицам с плакатом: «Трахните Бриджит Ленехан!» или «Трахните лучшую девчонку Нью-Йорка!» Возможно, я возглавила бы демонстрацию от «Крутой телки» до «Болота», с криками в мегафон: «Так чего же мы хотим?» И толпа отвечала бы: «Чтобы трахнули Бриджит Ленехан». И тогда я орала бы: «А когда мы этого хотим?» И мне отвечали бы: «Прямо сейчас!»
– М-да, – злобно процедила Бриджит. – Пиво кончилось. Кто бы мог подумать!
– Я же извинилась, – крикнула я, и тут же тихо добавила, – сколько раз еще мне это повторить?
Я не высказывалась бы так смело, будь Бриджит в комнате. Открытая конфронтация ничего не дала бы. Мне всегда гораздо легче препираться с людьми, когда их нет рядом. Несколько самых удачных разборок в моей жизни у меня произошли с людьми, которые в тот момент находились в других странах.
– Послушай, Рейчел, – позвала Бриджит. – У нас ничего нет! Нам нужен был хлеб, диетическая кола, я имею в виду настоящую колу, а не ту дрянь, которую ты обычно пьешь, чтобы сбросить вес…
От ее злобного тона я вся сжалась.
– И еще бренди, кофе, сыр. И что, спрашивается, ты приносишь домой? Хлеб? Нет. Сыр? Нет. Что-нибудь еще из списка? Нет! Она, видите ли, возвращается с…
Судя по тому, что она начала говорить обо мне в третьем лице, дело плохо.
– …и что же она приносит домой? Ничего, кроме двадцати четырех банок светлого пива и пакетика «Доритос». Все было бы замечательно, если бы она купила все это на собственные деньги. На свои она может покупать сколько угодно пива!
Судя по голосу, она приближалась, так что я забилась под одеяло.
– А потом она все это выпивает за несколько часов!
Бриджит уже стояла в дверях, и я, честное слово, предпочла бы сейчас находиться в Северо-Корейском лагере, где допрашивают заключенных по двадцать три часа в сутки. Это и то лучше, чем то, чего я ожидала от Бриджит.
– Извини, – сказала я, потому что это было все, что я могла сказать.
Она проигнорировала эту реплику. Когда мне стало совсем невмоготу выносить такое напряжение, я вновь прервала молчание, осмелившись сообщить ей:
– Мне очень жаль, Бриджит.
На этот раз она удостоила меня взгляда. То есть мы уставились друг на друга, глаза в глаза. Мне трудно было прочитать по ее лицу, что она чувствует, но мысленно я умоляла ее простить меня. Я посылала ей сообщения: «Прости Рейчел! Она твой друг!» И, должно быть, сработало, потому что лицо Бриджит смягчилось. Воспользовавшись этим, я снова пробормотала: «Мне очень жаль». Я подумала, что вреда от этого не будет, а может, будет и польза.
– Я тебе верю, – ответила она.
Я с облегчением вздохнула.
– Хотя, знаешь ли… – сказала она уже гораздо более нормальным голосом, – двадцать четыре банки пива… – она расхохоталась, и у меня отлегло.
– Да уж, – я скорчилась от смеха, – надо успеть привести себя в порядок до Люка.
– Где вы встречаетесь?
– Я просто звоню на эту станцию выработки тестостерона, и мы выходим в свет. Пойдешь с нами?
– Смотря, что у вас намечается. Свидание?
– Да нет, пара коктейлей с ним и с его сорока девятью ближайшими друзьями. Пожалуйста, пойдем!
– Ладно, так и быть, но учти, я не собираюсь спать с Джои, чтобы сделать тебе приятное.
– Ну, пожалуйста, Бриджит! – взмолилась я. – Я уверена, что ты ему очень нравишься. Это было бы так здорово, так романтично! – я помолчала немного. – И так… кстати.
– Эгоистка проклятая! – воскликнула она.
– Неправда! – запротестовала я. – Я только хотела сказать, что… ну, мы с тобой живем вместе, и Люк с Джои живут вместе, и…
– Ну, нет! – воскликнула она возмущенно. – Ни за что! Мы уже взрослые… И каждый отвечает за себя. Мы вовсе не должны все делать вместе, как в детском саду. То есть, я хочу сказать, что нам вовсе не обязательно спать с мужчинами, которые дружат между собой.
– Отлично, – мрачно произнесла я. Несколько минут мы напряженно молчали.
– Что ж, ладно, – смиренно вздохнув, сказала она. – Я подумаю.
49
Мне ужасно хотелось, чтобы у Бриджит сладилось с Джои, потому что мне все еще было как-то неловко появляться на людях с одним из Настоящих Мужчин. Если бы удалось уломать подругу встречаться с парнем из их компании, мне стало бы гораздо уютнее. А одна я боялась. Да-да, я отдавала себе отчет в том, что это мелко, что я ужасный человек, но ничего не могла с собой поделать.
Мы с Бриджит приняли душ, что было совершенно бесполезно, так как через пять минут мы снова стали мокрыми, как мыши. Надев на себя минимум одежды, мы поплыли на встречу с Люком по тяжелому влажному воздуху.
Робея и нервничая, я нажала на кнопку звонка. Я всегда чувствовала себя так, приходя к Люку. Странное сочетание сексуального желания и неприятия. Почти отвращения. Какое-то едва заметное еканье в желудке, как будто слабый сигнальный огонек мигает.
Мы выползли из лифта и остановились. Дальше идти было слишком жарко. Дверь в квартиру была открыта, Люк лежал на полу в хлопчатобумажных шортах. Вентилятор обдувал его загорелую грудь и длинные голые ноги, трепал его длинные волосы. Когда я подошла к нему совсем близко, он улыбнулся мне, и глаза его потемнели. На его шортах возник бугорок, а на лице – счастливое выражение. Я одновременно испытала бешеный взрыв желания и приступ тошноты.
– Ну, как дела, «Назад, в семидесятые»? – приветствовала Люка Бриджит.
– «Бросок в семидесятые»! – поправил Люк.
– «Нырок в семидесятые», – уточнила Бриджит.
– «Выныривание в семидесятые», – не уступал Люк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138
– Пойди принеси мне из холодильника чего-нибудь… покруче, – сказала она.
– А я и не знала, что Хеленка живет в холодильнике, – брякнула я, и мы обе расслабленно рассмеялись. – Не могу, Бриджит, – извинилась я. – У меня нет сил, я почти в обмороке.
– Ты, никчемная ленивая тварь! – выругала меня Бриджит, – когда приходит Люк Костелло «из семидесятых» со своей штукой наготове, силы у тебя откуда-то появляются.
Лучше бы она этого не говорила, потому что меня тут же пронзило острое желание, которое сейчас было совсем не ко времени, потому что я должна была увидеться с ним только через несколько часов. Внезапно все, что может произойти до этого времени, показалось мне заведомо скучным и бесполезным.
– Тебе что-нибудь принести? – спросила Бриджит, поднимаясь с кровати.
– Принеси-ка нам по пиву, – предложила я.
– Пиво кончилось, – крикнула она через некоторое время из кухни. По голосу я поняла, что она злится. У нее в последнее время так быстро меняется настроение. Что с ней такое, черт возьми!
Трахнуть ее нужно как следует, вот что. Это то, что всем нам нужно. Просто хотелось начать целую кампанию, шагать по улицам с плакатом: «Трахните Бриджит Ленехан!» или «Трахните лучшую девчонку Нью-Йорка!» Возможно, я возглавила бы демонстрацию от «Крутой телки» до «Болота», с криками в мегафон: «Так чего же мы хотим?» И толпа отвечала бы: «Чтобы трахнули Бриджит Ленехан». И тогда я орала бы: «А когда мы этого хотим?» И мне отвечали бы: «Прямо сейчас!»
– М-да, – злобно процедила Бриджит. – Пиво кончилось. Кто бы мог подумать!
– Я же извинилась, – крикнула я, и тут же тихо добавила, – сколько раз еще мне это повторить?
Я не высказывалась бы так смело, будь Бриджит в комнате. Открытая конфронтация ничего не дала бы. Мне всегда гораздо легче препираться с людьми, когда их нет рядом. Несколько самых удачных разборок в моей жизни у меня произошли с людьми, которые в тот момент находились в других странах.
– Послушай, Рейчел, – позвала Бриджит. – У нас ничего нет! Нам нужен был хлеб, диетическая кола, я имею в виду настоящую колу, а не ту дрянь, которую ты обычно пьешь, чтобы сбросить вес…
От ее злобного тона я вся сжалась.
– И еще бренди, кофе, сыр. И что, спрашивается, ты приносишь домой? Хлеб? Нет. Сыр? Нет. Что-нибудь еще из списка? Нет! Она, видите ли, возвращается с…
Судя по тому, что она начала говорить обо мне в третьем лице, дело плохо.
– …и что же она приносит домой? Ничего, кроме двадцати четырех банок светлого пива и пакетика «Доритос». Все было бы замечательно, если бы она купила все это на собственные деньги. На свои она может покупать сколько угодно пива!
Судя по голосу, она приближалась, так что я забилась под одеяло.
– А потом она все это выпивает за несколько часов!
Бриджит уже стояла в дверях, и я, честное слово, предпочла бы сейчас находиться в Северо-Корейском лагере, где допрашивают заключенных по двадцать три часа в сутки. Это и то лучше, чем то, чего я ожидала от Бриджит.
– Извини, – сказала я, потому что это было все, что я могла сказать.
Она проигнорировала эту реплику. Когда мне стало совсем невмоготу выносить такое напряжение, я вновь прервала молчание, осмелившись сообщить ей:
– Мне очень жаль, Бриджит.
На этот раз она удостоила меня взгляда. То есть мы уставились друг на друга, глаза в глаза. Мне трудно было прочитать по ее лицу, что она чувствует, но мысленно я умоляла ее простить меня. Я посылала ей сообщения: «Прости Рейчел! Она твой друг!» И, должно быть, сработало, потому что лицо Бриджит смягчилось. Воспользовавшись этим, я снова пробормотала: «Мне очень жаль». Я подумала, что вреда от этого не будет, а может, будет и польза.
– Я тебе верю, – ответила она.
Я с облегчением вздохнула.
– Хотя, знаешь ли… – сказала она уже гораздо более нормальным голосом, – двадцать четыре банки пива… – она расхохоталась, и у меня отлегло.
– Да уж, – я скорчилась от смеха, – надо успеть привести себя в порядок до Люка.
– Где вы встречаетесь?
– Я просто звоню на эту станцию выработки тестостерона, и мы выходим в свет. Пойдешь с нами?
– Смотря, что у вас намечается. Свидание?
– Да нет, пара коктейлей с ним и с его сорока девятью ближайшими друзьями. Пожалуйста, пойдем!
– Ладно, так и быть, но учти, я не собираюсь спать с Джои, чтобы сделать тебе приятное.
– Ну, пожалуйста, Бриджит! – взмолилась я. – Я уверена, что ты ему очень нравишься. Это было бы так здорово, так романтично! – я помолчала немного. – И так… кстати.
– Эгоистка проклятая! – воскликнула она.
– Неправда! – запротестовала я. – Я только хотела сказать, что… ну, мы с тобой живем вместе, и Люк с Джои живут вместе, и…
– Ну, нет! – воскликнула она возмущенно. – Ни за что! Мы уже взрослые… И каждый отвечает за себя. Мы вовсе не должны все делать вместе, как в детском саду. То есть, я хочу сказать, что нам вовсе не обязательно спать с мужчинами, которые дружат между собой.
– Отлично, – мрачно произнесла я. Несколько минут мы напряженно молчали.
– Что ж, ладно, – смиренно вздохнув, сказала она. – Я подумаю.
49
Мне ужасно хотелось, чтобы у Бриджит сладилось с Джои, потому что мне все еще было как-то неловко появляться на людях с одним из Настоящих Мужчин. Если бы удалось уломать подругу встречаться с парнем из их компании, мне стало бы гораздо уютнее. А одна я боялась. Да-да, я отдавала себе отчет в том, что это мелко, что я ужасный человек, но ничего не могла с собой поделать.
Мы с Бриджит приняли душ, что было совершенно бесполезно, так как через пять минут мы снова стали мокрыми, как мыши. Надев на себя минимум одежды, мы поплыли на встречу с Люком по тяжелому влажному воздуху.
Робея и нервничая, я нажала на кнопку звонка. Я всегда чувствовала себя так, приходя к Люку. Странное сочетание сексуального желания и неприятия. Почти отвращения. Какое-то едва заметное еканье в желудке, как будто слабый сигнальный огонек мигает.
Мы выползли из лифта и остановились. Дальше идти было слишком жарко. Дверь в квартиру была открыта, Люк лежал на полу в хлопчатобумажных шортах. Вентилятор обдувал его загорелую грудь и длинные голые ноги, трепал его длинные волосы. Когда я подошла к нему совсем близко, он улыбнулся мне, и глаза его потемнели. На его шортах возник бугорок, а на лице – счастливое выражение. Я одновременно испытала бешеный взрыв желания и приступ тошноты.
– Ну, как дела, «Назад, в семидесятые»? – приветствовала Люка Бриджит.
– «Бросок в семидесятые»! – поправил Люк.
– «Нырок в семидесятые», – уточнила Бриджит.
– «Выныривание в семидесятые», – не уступал Люк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138