– закричала она, закрыв лицо руками. Я просто не могла поверить! Одно дело – соврать, сколько ты выпил, а другое дело – все эти ужасы… Эмер зарыдала, а Нейл бросил на нее злобный взгляд. У всех остальных, как и у меня, был шок. Я беспокойно ерзала на стуле, и не только потому, что на сей раз мне достался самый неудобный, – просто все эти психотерапевтические игры мне больше не нравились. Сначала-то было забавно, а теперь все происходило всерьез и стало страшновато.
– Что вы на это скажете, Нейл? – спокойно спросила Джозефина.
Я с облегчением вздохнула. Слава богу, у Нейла есть возможность защитить себя.
– Эта сучка врет, – сказал он медленно и зло. Сейчас он вовсе не производил впечатления милого человека. Милые люди так не разговаривают.
– Вы действительно врете, Эмер? – буднично спросила Джозефина.
В комнате установилась тишина и тягостно длилась.
– Да, – сказала Эмер. У нее сильно дрожал голос. Было слышно, как она прерывисто дышит. – Все, что я написала, – неправда.
– Вы все еще защищаете его? – спросила Джозефина. – Хотите принести себя в жертву?
Да хоть бы Джозефина заткнулась наконец! Эмер ведь сказала, что все неправда, и мне хотелось, чтобы вопрос на этом был исчерпан.
Скорее бы кончилась эта проклятая группа, чтобы можно было заняться чем-нибудь нормальным и обычным, например, выпить чаю.
– Вы решили принести в жертву и своих детей тоже? – негромко спросила Джозефина съежившуюся на своем стуле Эмер.
И снова эта невыносимая, душераздирающая тишина. От напряжения я так сжалась, что мои плечи оказались где-то на уровне ушей.
– Нет, – наконец раздался сдавленный ответ. У меня упало сердце.
– Что вы сказали, Эмер? – участливо переспросила Джозефина.
Эмер наконец подняла голову. Лицо ее покраснело и было мокрым от слез.
– Нет, – повторила она плачущим голосом. – Детей – нет. Со мной он может делать, что хочет, но детей пусть оставит в покое.
Я посмотрела на Нейла. Его лицо было искажено дикой злобой. Никто сейчас не смог бы узнать в нем того дружелюбного, забавного парня, каким он был двадцать минут назад.
– Итак, все это – правда? – произнесла Джозефина голосом, полным безграничного сочувствия. – Значит, Нейл действительно совершил все, о чем вы здесь написали?
– Да! – это был не просто ответ, это был вопль из глубины души.
– Не сомневаюсь, – подытожила Джозефина. – к тому же у меня есть заключения полиции и врачей. – Она повер1гулась к Нейлу. – Может быть, хотите взглянуть на них, Нейл? – любезно спросила она. – Может, вам нужно освежить память? Напомнить вам, что вы делали с женой и детьми?
Я вертела головой, переводя взгляд с Эмер на Нейла и пытаясь разобраться, кто же из них врет. И теперь я вовсе не была уверена, что это Эмер.
Джозефина говорит, что есть полицейские протоколы. Значит, это все – правда?
Нейл вскочил и начал странно раскачиваться, как будто с ним приключилось коровье бешенство.
– Да вы только посмотрите на нее! – заорал он. – Если бы кто-нибудь из вас был женат на этой глупой твари, вы бы тоже били ее смертным боем!
– Сядьте, Нейл, – голос Джозефины был, как стальная бритва. – Как вы смеете так разговаривать в моем присутствии!
Он дернулся и тяжело опустился на стул.
– Почему вы избивали жену?
– Я не виноват! – закричал он. – Я был пьян! И вдруг он словно окаменел – должно быть, сам понял, что сказал что-то не то.
– Когда вы поступали к нам, – Джозефина пошелестела еще какими-то бумажками, – то сказали доктору Биллингсу, что выпивали не более четырех пинт в неделю…
Оттуда, где сидела Эмер, раздался странный звук, от которого мы все подскочили на стульях. Это было хоть и сдавленное, но возмущенное фырканье.
– Теперь уже совершенно ясно, что вы пили гораздо больше. Расскажите об этом группе.
– Я столько и пил, – заявил Нейл, – четыре пинты.
Джозефина пристально смотрела на Нейла, и взгляд ее говорил: «Признайся, а то хуже будет».
– Ну, может, немного побольше, – поспешно пробормотал он.
Джозефина продолжала молча на него смотреть.
– Ну ладно, ладно, – неохотно сдался Нейл.
Сбивчиво и невнятно он рассказал нам, что выпивал по четыре пинты за ночь, потом, в ответ на пронзительный взгляд Джозефины, признался, что это была бутылка водки в неделю, а чуть позже сообщил, что употреблял по полбутылки в день.
– По полной, – перебила его изрядно осмелевшая Эмер. – По полной литровой бутылке. И еще все вино и пиво и весь кокаин, какой мог достать.
Кокаин! Он нюхал кокаин? Глядя на него, я бы даже не подумала, что он вообще знает, что такое кокаин. Надо будет спросить его, где он его доставал в Дублине.
– Хорошо, Нейл, – продолжала Джозефина, демонстрируя терпение человека, которому не впервой заниматься грязной работой. – Начнем сначала. Скажите группе, сколько вы пили на самом деле.
Нейл неохотно повторил то, что только что сказала Эмер.
– Спасибо, Нейл, – сказала Джозефина. – А теперь расскажите, пожалуйста, группе, сколько вы пили на самом деле.
– Но я же только что…
– Отнюдь, – с улыбкой возразила Джозефина. – Вы признались только в том, что известно Эмер. А как насчет тех бутылок, которые вы прятали в машине, и тех, которые держали у себя в офисе?
Нейл смотрел на нее, как будто спрашивал: «Ну, чего тебе еще от меня надо?!» Он был совершенно измочален.
– Ваш партнер по бизнесу приедет в пятницу и все нам расскажет, – любезно пообещала Джозефина. – А еще, – продолжала она, – на этой неделе приедет ваша подруга.
Скоро занятия закончились. Джозефина пожелала Нейлу «хорошенько обо всем подумать». Что это значило, можно было только догадываться. Потом они с медсестрой увели Эмер. Мы, пациенты, остались в комнате. Нам было неуютно в обществе друг друга. Чаки и Кларенс слиняли, пробормотав, что пора накрывать на стол.
Нейл сидел, склонив голову на подлокотник кресла. Потом он выпрямился и посмотрел на меня жалкими больными глазами. Я бросила на него взгляд, полный презрения, и отвернулась.
– Ты как, ничего, Нейл? – с удивлением услышала я голос Винсента.
«Пошли вы все на хрен!» – злобно подумала я. В задницу Нейла – придурка, избивающего жену, мерзкого вруна! Я вспомнила, как он пытался убедить меня, что его жена сумасшедшая, что Джозефина всем компостирует мозги, а он, Нейл, – просто славный парень.
После вопроса Винсента с Нейлом случилось что-то вроде припадка. Он со всего размаха стукнул кулаком по подлокотнику и заревел. Но это были слезы злобы, а не стыда.
– Не могу поверить! Вот сука! – вопил он. – Какого хрена она все это рассказала? Зачем? Господи боже мой, зачем?
– Пошли выпьем чаю, – мягко предложил Майк.
– Она все это придумала, проклятая стерва, – не унимался Нейл. – Сидит тут, – он яростно махал руками, указывая на стул, где только что сидела Эмер, – сидит тут, тише воды, ниже травы… Так вот, эта женщина превратила последние четырнадцать лет моей жизни в сущий ад!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138
– Что вы на это скажете, Нейл? – спокойно спросила Джозефина.
Я с облегчением вздохнула. Слава богу, у Нейла есть возможность защитить себя.
– Эта сучка врет, – сказал он медленно и зло. Сейчас он вовсе не производил впечатления милого человека. Милые люди так не разговаривают.
– Вы действительно врете, Эмер? – буднично спросила Джозефина.
В комнате установилась тишина и тягостно длилась.
– Да, – сказала Эмер. У нее сильно дрожал голос. Было слышно, как она прерывисто дышит. – Все, что я написала, – неправда.
– Вы все еще защищаете его? – спросила Джозефина. – Хотите принести себя в жертву?
Да хоть бы Джозефина заткнулась наконец! Эмер ведь сказала, что все неправда, и мне хотелось, чтобы вопрос на этом был исчерпан.
Скорее бы кончилась эта проклятая группа, чтобы можно было заняться чем-нибудь нормальным и обычным, например, выпить чаю.
– Вы решили принести в жертву и своих детей тоже? – негромко спросила Джозефина съежившуюся на своем стуле Эмер.
И снова эта невыносимая, душераздирающая тишина. От напряжения я так сжалась, что мои плечи оказались где-то на уровне ушей.
– Нет, – наконец раздался сдавленный ответ. У меня упало сердце.
– Что вы сказали, Эмер? – участливо переспросила Джозефина.
Эмер наконец подняла голову. Лицо ее покраснело и было мокрым от слез.
– Нет, – повторила она плачущим голосом. – Детей – нет. Со мной он может делать, что хочет, но детей пусть оставит в покое.
Я посмотрела на Нейла. Его лицо было искажено дикой злобой. Никто сейчас не смог бы узнать в нем того дружелюбного, забавного парня, каким он был двадцать минут назад.
– Итак, все это – правда? – произнесла Джозефина голосом, полным безграничного сочувствия. – Значит, Нейл действительно совершил все, о чем вы здесь написали?
– Да! – это был не просто ответ, это был вопль из глубины души.
– Не сомневаюсь, – подытожила Джозефина. – к тому же у меня есть заключения полиции и врачей. – Она повер1гулась к Нейлу. – Может быть, хотите взглянуть на них, Нейл? – любезно спросила она. – Может, вам нужно освежить память? Напомнить вам, что вы делали с женой и детьми?
Я вертела головой, переводя взгляд с Эмер на Нейла и пытаясь разобраться, кто же из них врет. И теперь я вовсе не была уверена, что это Эмер.
Джозефина говорит, что есть полицейские протоколы. Значит, это все – правда?
Нейл вскочил и начал странно раскачиваться, как будто с ним приключилось коровье бешенство.
– Да вы только посмотрите на нее! – заорал он. – Если бы кто-нибудь из вас был женат на этой глупой твари, вы бы тоже били ее смертным боем!
– Сядьте, Нейл, – голос Джозефины был, как стальная бритва. – Как вы смеете так разговаривать в моем присутствии!
Он дернулся и тяжело опустился на стул.
– Почему вы избивали жену?
– Я не виноват! – закричал он. – Я был пьян! И вдруг он словно окаменел – должно быть, сам понял, что сказал что-то не то.
– Когда вы поступали к нам, – Джозефина пошелестела еще какими-то бумажками, – то сказали доктору Биллингсу, что выпивали не более четырех пинт в неделю…
Оттуда, где сидела Эмер, раздался странный звук, от которого мы все подскочили на стульях. Это было хоть и сдавленное, но возмущенное фырканье.
– Теперь уже совершенно ясно, что вы пили гораздо больше. Расскажите об этом группе.
– Я столько и пил, – заявил Нейл, – четыре пинты.
Джозефина пристально смотрела на Нейла, и взгляд ее говорил: «Признайся, а то хуже будет».
– Ну, может, немного побольше, – поспешно пробормотал он.
Джозефина продолжала молча на него смотреть.
– Ну ладно, ладно, – неохотно сдался Нейл.
Сбивчиво и невнятно он рассказал нам, что выпивал по четыре пинты за ночь, потом, в ответ на пронзительный взгляд Джозефины, признался, что это была бутылка водки в неделю, а чуть позже сообщил, что употреблял по полбутылки в день.
– По полной, – перебила его изрядно осмелевшая Эмер. – По полной литровой бутылке. И еще все вино и пиво и весь кокаин, какой мог достать.
Кокаин! Он нюхал кокаин? Глядя на него, я бы даже не подумала, что он вообще знает, что такое кокаин. Надо будет спросить его, где он его доставал в Дублине.
– Хорошо, Нейл, – продолжала Джозефина, демонстрируя терпение человека, которому не впервой заниматься грязной работой. – Начнем сначала. Скажите группе, сколько вы пили на самом деле.
Нейл неохотно повторил то, что только что сказала Эмер.
– Спасибо, Нейл, – сказала Джозефина. – А теперь расскажите, пожалуйста, группе, сколько вы пили на самом деле.
– Но я же только что…
– Отнюдь, – с улыбкой возразила Джозефина. – Вы признались только в том, что известно Эмер. А как насчет тех бутылок, которые вы прятали в машине, и тех, которые держали у себя в офисе?
Нейл смотрел на нее, как будто спрашивал: «Ну, чего тебе еще от меня надо?!» Он был совершенно измочален.
– Ваш партнер по бизнесу приедет в пятницу и все нам расскажет, – любезно пообещала Джозефина. – А еще, – продолжала она, – на этой неделе приедет ваша подруга.
Скоро занятия закончились. Джозефина пожелала Нейлу «хорошенько обо всем подумать». Что это значило, можно было только догадываться. Потом они с медсестрой увели Эмер. Мы, пациенты, остались в комнате. Нам было неуютно в обществе друг друга. Чаки и Кларенс слиняли, пробормотав, что пора накрывать на стол.
Нейл сидел, склонив голову на подлокотник кресла. Потом он выпрямился и посмотрел на меня жалкими больными глазами. Я бросила на него взгляд, полный презрения, и отвернулась.
– Ты как, ничего, Нейл? – с удивлением услышала я голос Винсента.
«Пошли вы все на хрен!» – злобно подумала я. В задницу Нейла – придурка, избивающего жену, мерзкого вруна! Я вспомнила, как он пытался убедить меня, что его жена сумасшедшая, что Джозефина всем компостирует мозги, а он, Нейл, – просто славный парень.
После вопроса Винсента с Нейлом случилось что-то вроде припадка. Он со всего размаха стукнул кулаком по подлокотнику и заревел. Но это были слезы злобы, а не стыда.
– Не могу поверить! Вот сука! – вопил он. – Какого хрена она все это рассказала? Зачем? Господи боже мой, зачем?
– Пошли выпьем чаю, – мягко предложил Майк.
– Она все это придумала, проклятая стерва, – не унимался Нейл. – Сидит тут, – он яростно махал руками, указывая на стул, где только что сидела Эмер, – сидит тут, тише воды, ниже травы… Так вот, эта женщина превратила последние четырнадцать лет моей жизни в сущий ад!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138