– Но… но ведь убежище там. – Брекки все еще ничего не понимала.
– Было, – ответствовал Фандарел, широкими шагами меряя дорожку подле Робинтона. – Мы подыскали для нашего арфиста местечко получше!
– Более эффективное, дружище, ты хочешь сказать? – И Робинтон со смехом хлопнул ладонью по железному плечу кузнеца.
– Гораздо, гораздо более эффективное! – Фандарел прямо-таки трясся от смеха.
В это время Брекки добрела до поворота дорожки – и потрясенно остановилась, не веря собственным глазам.
– С ума сойти!.. – Ее взгляд перескакивал с Лессы на кузнеца, с кузнеца на Джексома. – Что вы тут построили? И каким образом? Но это же невозможно!.
Робинтон с Фандарелом подошли к двум женщинам; могучий кузнец так и сиял, довольный произведенным впечатлением.
– Кажется, Брекки, ты говорила, что убежище совсем маленькое, – сказал Робинтон, рассматривая прекрасное здание и неуверенно улыбаясь. – Вообще-то я попросил бы…
Лесса и Фандарел не могли больше сдерживаться и за обе руки потащили арфиста вверх по широким ступенькам крыльца.
– Погоди, ты еще не видел, что там внутри! – Лесса веселилась совсем по-девчоночьи.
– Весь Перн помогал строить. Все присылали либо мастеровых, либо материалы. – Джексом взял Брекки под руку и провел ее в двери. И, оглянувшись, кивнул Менолли – давай, дескать, сюда. Но та удивленно оглядывалась: тихая бухта была совершенно такой же, какой она ее помнила, – чистый песок, высокие деревья и цветущие кусты, окаймлявшие пляж. Холд и песчаная дорожка, обегавшая его кругом, – вот и все признаки перемен.
– Прямо не верится, – вырвалось у нее.
– Догадываюсь, Менолли, – сказал Джексом. – Знаешь, все просто из кожи вон лезли, чтобы не испортить такое славное место. Но когда ты увидишь, каков наш холд Бухта изнутри…
– Уже поименовали? – казалось, Менолли была слегка недовольна.
– Ну… этот холд стоит в бухте… так и прилипло.
– Как здесь все-таки красиво! – Брекки вертела головой, не в силах наглядеться досыта. – Брось, Менолли! Нет, что за сюрприз нам устроили!.. Как вспомню, что собиралась заново устраиваться в убежище… – И она счастливо рассмеялась. – Право слово, действительно – местечко получше!..
Они взошли по широким ступеням из черного и белого камня твердых пород. Оранжево-кремовая черепичная кровля нависала над крыльцом, почти смыкаясь с кронами деревьев, чьи цветы наполняли воздух пряным ароматом. Металлические ставни были откинуты, открывая окна, непривычно широкие на взгляд северян; сквозь эти окна видна была внутренность дома. Арфист уже осматривал комнаты, и голос его звенел от изумления и восторга. Когда Джексом, Брекки и Менолли вошли в дом, он как раз заглянул в комнату, отведенную ему под кабинет, и на миг утратил дар речи, обнаружив, что Сильвина позаботилась переслать на новое место каждую мелочь из его захламленной рабочей комнаты в Зале арфистов. Зейр, которому передалось радостное смятение Робинтона, пронзительно щебетал, вспорхнув на стропила. Красуля и Берд присоединились к нему, и тут же в воздухе возникли Мийр, Талла и Фарли. Джексом послушал их чириканье и пришел к выводу, что они обменивались впечатлениями и новостями.
– Эге, да это Фарли! Ну да, я уже слышал от кого-то, что Паймур добрался сюда. Но где же он сам? – В голосе арфиста недоумение мешалось с легкой обидой.
– Они с Шаррой крутят вертелы, – сказал Джексом.
– Мы не хотели, чтобы здесь терлось слишком много народа, – добавила Лесса. – Боялись тебя утомить-.
– Утомить меня? Меня! Хм, а я не откажусь чуточку утомиться… ПАЙМУР!
Его загорелое, посвежевшее лицо само по себе красноречиво свидетельствовало о возвратившемся здоровье; оглушительная мощь голоса могла у кого угодно развеять остатки сомнений.
– Мастер?. – долетел ослабленный расстоянием, но легко различимый удивленный ответ.
– ЖИВО СЮДА, ПАЙМУР!
– Какое счастье, что мы догадались устроить ему отдых на корабле, – улыбаясь, сказала Брекки Лессе. – Представляешь, каково нам пришлось бы с этим человеком на берегу?
– Вот чего вы точно не представляете, – вмешался Робинтон, – так это того, что из-за кратковременного недомогания я забросил столько важных…
– Кратковременного недомогания? – вытаращив глаза, перебил Фандарел. – Слушай, дорогой мой Робинтон…
– Мастер Робинтон. – Менолли извлекла из битком набитого шкафчика стеклянный кубок чудесной работы. Нижняя часть его отливала глубокой синевой – цвет цеха арфистов, – на выпуклом боку красовалось выгравированное имя Мастера и арфа. – Ты еще не видел?
– Наш синий! – восхитился Робинтон, так и этак вертя замечательную вещицу.
– Это из моих мастерских, – расцвел Фандарел. – Стеклодув Мермел собрался было сделать его целиком синим, но я убедил его, что верхняя часть должна быть прозрачной: как иначе ты сможешь любоваться игрой бенденского вина?
У Робинтона растроганно и благодарно заблестели глаза. Однако потом его и без того длинное лицо жалобно вытянулось:
– Прекрасный бокал, но почему-то пустой, – проговорил он скорбно.
В это время со стороны кухни послышался торопливый топот, занавеска отлетела в сторону – ворвавшийся Паймур едва не врезался в Брекки и, потеряв равновесие, с трудом устоял на ногах.
– Мастер?.. – повторил он, задыхаясь.
– Ах, это ты, Паймур, – рассеянно протянул тот, разглядывая молодого арфиста и словно бы позабыв, зачем только что звал его. Некоторое время они смотрели один на другого: Робинтон – недоуменно хмурясь, Паймур – тяжело переводя дух и смаргивая капли пота с ресниц. – Паймур, – заговорил наконец Робинтон. – Ты уже довольно долго тут находишься, так что, наверное, знаешь, где в этом доме держат вино. Подарили мне прехорошенький кубок – но совершенно пустой!
Паймур моргнул еще раз, затем покачал головой и сказал в пространство:
– Ну точно, выздоровел. Однако если подгорит жаркое из верра…
Смерил Робинтона негодующим взором, повернулся на каблуках и скрылся за занавеской. Было слышно, как он хлопал дверьми.
Джексом перехватил взгляд Менолли, и девушка подмигнула ему. Воркотня Паймура не могла ввести в заблуждение тех, кто его как следует знал. Вскоре он вернулся в зал, раскачивая на шнурке бурдючок с бенденской печатью на пробке.
– Осторожнее с ним, мальчик! – вскричал Робинтон и поднял руку, не в силах вынести столь святотатственного обращения с любимым напитком. – С вином надо почтительнее… – Он взял у Паймура бурдючок и присмотрелся к печати: – Один из лучших сборов… Ах, Паймур, Паймур, неужели мне так и не удалось выучить тебя, как следует обращаться с вином?.. – Наморщив лоб, он многоопытной рукою сломал печать и испустил вздох облегчения, увидев, в каком состоянии был нижний конец затычки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127