Вот что пишет М. А. Дмитриев в книге «Мелочи из запасов моей памяти»:
«Живое слово Мерзлякова и его неподдельная лю­бовь к литературе были столь действенны, что воспла­меняли молодых людей к той же неподдельной и бла­городной любви ко всему изящному, особенно к изящ­ной словесности.
Одна лекция приносила много и много плодов, ко­торые дозревали и без его пособия, его разбор какой-нибудь одной оды Державина или Ломоносова откры­вал так много тайн поэзии, что руководствовал к дру­гим дальнейшим открытиям законов искусства.
Он бросал семена столь свежие и в землю столь восприимчивую, что ни одно не пропадало и приносило плод сторицею».
«Учителем нашим был Мерзляков», - поясняет М. П. Погодин, говоря о литературных вкусах своего окружения.
А.Ф. Мерзляков родился в 1778 году в Далматове Пензенской губернии, в семье купца, учился в Перм­ском народном училище. Написанная им в годы учебы «Ода на заключение мира со шведами» решила даль­нейшую его судьбу: попечитель народных училищ И. И. Панаев передал оду Екатерине II, она была напе­чатана в «Российском магазине» (1792 г., ч. 1), а Алек­сей Мерзляков был переведен в гимназию при Москов­ском университете.
В 1795-1797 годах имя Мерзлякова встречается сре­ди отличившихся и получивших награды гимназистов. А в 1798 году его как первого, отмеченного за успехи в учебе золотой медалью среди так называемых казенно­коштных студентов, переводят в университет.
После окончания университета Мерзляков был оставлен на кафедре российского красноречия, стихо­творства и языка. В 1804 году он становится профессо­ром русской словесности.
Интерес к античной литературе, работа над пере­водами сблизили его с Н.И. Гнедичем, который в то время был еще учеником университетского пансиона. Вслед за В.К. Тредиаковским и А.Н. Радищевым, но прежде, чем Гнедич, Жуковский и Дельвиг, Мерзляков стал разрабатывать русский гекзаметр.
Мерзляков воспринимал литературу древнего мира как народную. Не случайно в переводах из Сафо он приходит к тому тоническому размеру, который при­сущ русской народной песне.
…Коренастый, широкоплечий, «поземистый», с резким провинциальным выговором на «о», со свежим от­крытым лицом, прилизанными волосами и доброй улыбкой - так описывали Алексея Федоровича Мерз­лякова его современники.
«Пишу, перевожу, выписываю, составляю, привожу в порядок, одним словом, хочу быть современным пут­ным профессором, - сообщает Мерзляков В.А. Жуков­скому осенью 1803 года, - с месяц уже не принимался за свою поэзию и живу теперь чужою».
С Жуковским Мерзлякова познакомил Александр Тургенев еще в Благородном пансионе. Мерзляков, как и Жуковский, вошел в Дружеское литературное обще­ство, организованное в 1801 году Андреем и Александ­ром Тургеневыми (братьями будущего декабриста Н. И. Тургенева). В Обществе определился интерес Мерзлякова к гражданственным стихам, к проблеме народности поэзии.
Мерзлякова и Жуковского многое объединяло в тот период. Однако довольно скоро между ними возникают споры, осложнившие их отношения.
Идейные расхождения начались с того, что Мерзля­ков не согласился с Жуковским, когда тот выступил против философов-просветителей, отдав предпочтение не разуму, а «надежде». Позднее пути их все более рас­ходятся, ибо Мерзляков, профессор-разночинец, вы­ступал против дворянской традиции в литературе, влияния Карамзина, против субъективизма и мисти­цизма - всего того, что было чрезвычайно близко Жуковскому. Однако в начале 1800-х годов они еще были связаны узами дружбы, тянулись друг к другу.
«Ты зовешь меня к себе в Белев - житье с тобой, ко­нечно, почитаю я выше, нежели житье с чинами и хло­потами: но, друг мой, у меня есть отец и мать, они не могут быть довольны одним романтическим житьем.
Итак, судьба заставляет меня искать, искать и ме­таться», - писал Мерзляков Жуковскому в 1803 году.
«Метался» Мерзляков и потому, что его снедала тоска по родным пермским местам, он часто ощущал свою неприкаянность в Москве.
Среди трудов, забот всечасных,
Чем рок меня обременил,
Возможно ль, чтоб, места прекрасны,
Я вас когда-нибудь забыл?
Современники вспоминали, что в чопорных собра­ниях Мерзляков был странен, неловок, молчалив. Но зато в небольшом обществе коротко знакомых людей, в дружеских беседах он отличался красноречием и до­бродушием, был необыкновенно прост и непринужден в обращении.
Жил Мерзляков на Никитской, против монастыря. У себя дома он устраивал вечера, которые проходили в беседах о литературе. В числе участников этих вече­ров были поэт Д.В. Веневитинов и писатель, литера­турный и музыкальный критик В.Ф. Одоевский.
У Мерзлякова на квартире жили студенты универ­ситета. Одно время пансионером Мерзлякова был бу­дущий декабрист И.Д. Якушкин. Жил у Мерзлякова и Д.Н. Свербеев, оставивший о нем воспоминания:
«Он был человек несомненно даровитый, отличный знаток и любитель древних языков, верный их пере­водчик в стихах несколько напыщенных, но всегда бла­гозвучных, беспощадный критик и в этом отношении смелый нововводитель, который дерзал, к соблазну сов­ременников, посягать на славу авторитетов того вре­мени, как например, Сумарокова, Хераскова, и за то подвергался не раз гонению литературных консервато­ров...»
Студенты, любившие лекции Мерзлякова, отмечали, что у него была способность импровизации, что он ни­когда не задумывался над фразой и даром, что немнож­ко заикался, «выражение его рождалось вдруг и... все­гда было ново, живо, сотворенное на этот раз и для этой мысли». Он умел вплести в канву своей лекции произведение любого автора, к примеру, даже басни Крылова не мешали ему говорить о лиризме.
В этом ученом муже всегда присутствовал поэт и, пожалуй, даже артист. Н.Н. Мурзакевич, воспоминания которого относятся к 1825 году, писал: «Сколько увле­кательны были импровизации воевавшего против ро­мантизма профессора Мерзлякова, бывшего в душе ро­мантиком...».
Недаром Мерзляков был дружен с театральными де­ятелями, с которыми постоянно встречался и в Обще­стве любителей российской словесности, председателем которого одно время был, и в домашнем театре Ко­кошкина, где блестяще читал публичные лекции. Об этих лекциях Кокошкин говорил Аксакову: «...ничего подобного Москва не слыхивала».
В то время, когда еще не был построен Боль­шой театр, особенное значение для культурной жизни Москвы имели концерты и театральные представления в частных домах, таких, например, как дом Кокошкина. Здесь ставились интересные спектакли с участием са­мого Федора Федоровича, проходили концерты, на ко­торых нередко звучали песни и романсы Мерзлякова и Кашина.
Мерзляков, нечасто посещавший светские гостиные своих знакомых, в доме Кокошкина чувствовал себя легко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40