Стоит ему обернуться – игра проиграна. Следить за человеком в тоннеле – все равно что выслеживать клиента по делу о разводе, лежа под кроватью гостиничного номера.
Приближение поезда к центру предоставило мне, наконец, возможность, в которой я нуждался. Грохот набегающего экспресса возрос до железного крещендо, и я бросился бежать сломя голову. Рев поезда перекрывал все звуки, 38-ой калибр был у меня в руках. Круземарк ничего не услышал.
Последний вагон промелькнул мимо и одновременно исчез и старик. Он был от меня менее, чем в десяти ярдах, и вдруг исчез. Как я ухитрился потерять его в тоннеле? Еще пять широких шагов, и я увидел открытый дверной проем – что-то вроде служебного выхода, – Круземарк уже поднимался по металлической лесенке, прикрепленной к задней стене.
– Стой! – Я держал «смит-и-вессон» обеими руками и надежно, вытянув руки вперед.
Круземарк обернулся, моргая в тусклом свете.
– Энджел?
– Повернись лицом к лестнице. Положи обе ладони на перекладину над головой.
– Не глупите, Энджел. Давайте все обсудим и…
– Шевелись! – Я перевел дуло пониже. – Первая пойдет через коленную чашечку. Будешь ходить с тростью до конца жизни.
Круземарк сделал, как было сказано, и уронил свой кожаный саквояж на пол. Я шагнул к нему и быстро обшарил сверху донизу. Он был чист. Вынув из кармана куртки браслеты, я защелкнул один на его правой кисти, а другой на перекладине, за которую он держался. Он уставился на меня, и я с силой ударил его по губам тыльной стороной левой ладони.
– Гнусный подонок! – Я ткнул ему под подбородок дуло своего 38-го калибра, вынуждая откинуть голову назад. Глаза у него обезумели, как у дикого жеребца, попавшего в ловушку. – Я бы с удовольствием выбил твои мозги на стену, грязная свинья.
– Ты что, с ума с-сошел? – пробормотал он.
– Я-то?! Ты чертовски прав. Я сошел с ума, еще когда ты натравил на меня своих бандитов.
– Ты ошибаешься.
– Херня! Каждое твое слово – кусок дерьма. Может, пересчитать тебе зубы, чтоб ты вспомнил? – Я улыбнулся ему, обнажив временную работу дантиста. – Как это сделали твои «торпеды» со мной.
– Я не знаю, о чем ты говоришь…
– Наверняка знаешь. Ты подставил меня, а теперь пытаешься спасти свою задницу. Ты лгал с первой же минуты, как я тебя встретил. Эдвард Келли – имя фокусника елизаветинских времен. Вот почему ты выбрал его вместо псевдонима – вовсе не потому, что оно нравилось твоей дочери.
– Да, похоже, знаний у тебя прибавилось.
– Я проделал кое-какую домашнюю работу. Подтянул себя по черной магии. Так что отбросим сказки о том, как гувернантка подсунула твоей дочери карты Таро, когда та едва вылезла из пеленок. Все это твоя работа. Это ты – дьяволопоклонник.
– Глупо, если бы я им не был. Князь Тьмы покровительствует сильным. Тебе самому следует молиться ему, Энджел. Ты поразился бы тому, сколько добра это может принести.
– Добра? Вроде того, что вы сделали с ребенком? Где вы похитили малыша, Круземарк?
– Никакого похищения не было, – он злобно улыбнулся. – Мы заплатили за маленького ублюдка наличными. Одним ртом на пособие меньше – лучше для налогоплательщиков. Ведь ты тоже налогоплательщик, Энджел, верно?
Я плюнул ему в лицо. Я никогда не поступал так ни с кем.
– Рядом с тобой и таракан – Божья тварь. Я ничего не чувствую, наступая на таракана, но наступить на тебя было бы удовольствием. Начнем сначала: я хочу узнать о Джонни Фаворите все. Всю подноготную. Все, что ты когда-либо видел или слышал.
– Что с того, что ты этого хочешь? Ты не убьешь меня. Ты слишком слаб. – Он вытер плевок со щеки.
– А мне и не понадобится убивать тебя. Я могу уйти отсюда и оставить тебя висеть. Как ты думаешь, когда тебя найдут? Через пару дней или через пару недель? Можешь развлекаться, считая проходящие поезда.
Круземарк слегка посерел, но продолжал блефовать.
– А какой тебе в этом прок?… – Остаток фразы поглотил рев очередного поезда.
– Возможно, добавит мне приятных воспоминаний, – заметил я после того, как он прошел. – А когда я проявлю свои пленки, у меня останется и кое-какая память о тебе для домашнего альбома. – Я поднял повыше желтую кассету с пленкой, чтобы он хорошо ее разглядел. – Мой любимый снимок – тот, где ты трахаешь маленького толстяка. Может, я даже закажу увеличить его для себя.
– Ты блефуешь.
– Неужели? – Я показал ему свою «лейку». – Я отснял две кассеты по тридцать шесть кадров. Как говорится, все здесь, черным по белому.
– Там недостаточно светло для фотосъемок.
– Для пленки «трайэкс» достаточно. Вижу, фотография не входит в число твоих увлечений. Те снимки, что посочнее, я повешу на доску для объявлений в твоей конторе. Газеты тоже получат от них удовольствие. Не говоря уже о полиции. – Я повернулся, собираясь уходить. – До скорого. Почему бы тебе не начать молиться дьяволу? Может, он придет и освободит тебя?
Презрительная ухмылка Круземарка сменилась гримасой глубокого беспокойства.
– Энджел, погоди. Давай обговорим все это.
– Именно это мне и нужно, хозяин. Ты говори, а я послушаю.
Круземарк вытянул свободную руку.
– Отдай мне эту пленку. Я расскажу тебе все, что знаю.
– Ну нет, – рассмеялся я. – Вначале спой. Если песенка мне понравится, ты получишь пленку.
Круземарк потер переносицу и уставился на грязный пол.
– Ну хорошо. – Его глаза прыгали вверх-вниз, как йо-йо, следя за тем, как я подбрасывал и ловил в ладонь пленку. – Впервые я встретил Джонни зимой тридцать девятого. Был канун Сретенья. Праздновали в доме у одной особы – имя не имеет значения, ее нет в живых уже лет десять. Она жила в особняке на Пятой авеню, возле того места, где строят этот гадкий музей Франка Ллойда Райта. [Райт, Ф. Л. (1869-1959) – американский архитектор, применявший методы инженерии в архитектуре. Известен разработкой интерьера в музее Гуттенхейма (1946-1956).] В те времена дом ее славился своими балами – типа тех, что задавала миссис Астор и прочие. Но, как мне стало известно, большая бальная зала использовалась только для ритуалов Старой Веры и Шабашей.
– Черной Мессы?
– Иногда. Я не посетил там ни одной, но у меня были друзья, которые посещали их. Впрочем, вернемся к вечеру, когда я встретил Джонни. Он с самого начала произвел на меня впечатление. Молодой, лет девятнадцать-двадцать, – а было в нем что-то особенное. Чувствовалось, как сила струится из него подобно электрическому току. Я никогда не видел таких живых, как у него, глаз, а повидал я их немало.
Я познакомил его с моей дочерью, и они сразу приглянулись друг другу. Она уже превосходила меня в «черном искусстве» и сразу распознала в Джонни это «нечто». Его карьера лишь начиналась, и он жаждал славы и богатства. Силы у него уже хватало в избытке. Я наблюдал, как он вызывает дух Люцифуг Рофокаль в моей собственной гостиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58