«Эль Сифр, Повелитель Неведомого, встречается с Его Святейшеством, папой Римским».
После появления напитков мы заказали обед. Сифр разговаривал с официантом по-французски, и я не смог уловить суть разговора. Моего французского хватает лишь на то, чтобы с трудом прочесть меню, и я решил заказать «Tournedos Possini» [Говяжье филе, нарезанное кусками (франц.)] и салат из эндивия.
Едва мы остались одни, Сифр сказал:
– А теперь, мистер Энджел, – полный отчет вплоть до последнего дня, если не возражаете. – Он улыбнулся и пригубил рубиново-красный напиток.
– Материала у меня много. Неделя была долгой, и она еще не кончилась. Доктор Фаулер мертв. Официальная версия – самоубийство, но я бы не поставил на это и цента.
– Что с того? Так или иначе он мертв.
– Случилось еще две смерти, имеющие отношение к этому делу. В обоих случаях – убийство.
– Отсюда следует, что вы не нашли Джонатана?
– Пока нет. Я многое узнал о нем, но хорошего здесь очень мало.
Сифр помешал соломинкой в высоком бокале.
– Вы полагаете, он все еще жив?
– Похоже на то. В понедельник вечером я отправился в Гарлем, чтобы расспросить одного джаз-пианиста по имени Эдисон Суит. Я видел его на старой фотографии вместе с Фаворитом, и это меня заинтересовало. Мне удалось разузнать, что Суит был членом секты вуду. Это серьезное дело: тамтамы, жертвенная кровь и прочее. Когда-то в сороковых тем же занимался и Джонни. Он спутался со жрицей вуду по имени Эванджелина Праудфут и вовсю ударился в мумбо-юмбо. Суит мне это рассказал, а на следующий день он был убит. Предполагалось обставить это как ритуальное убийство, но тот, кто это сделал, не слишком разбирался в веве.
– Веве? – поднял брови Сифр.
– Мистические символы вуду. Они были выведены кровью на стенах. Эксперт решил, что они фальшивы. Липа.
– Вы упомянули про второе убийство.
– Доберусь и до него: это было моей второй нитью. Я заинтересовался подружкой Фаворита из общества и навел кой-какие справки. Найти ее оказалось нелегко, хотя она все это время была у меня под носом. Она занималась астрологией, предсказательница по имени Маргарет Круземарк.
Сифр подался вперед, как заядлый сплетник, стремящийся не упустить ни слова.
– Дочь судостроителя?
– Единственная и неповторимая.
– Расскажите мне, что случилось.
– Что ж… Я не сомневаюсь, что именно она и ее отец забрали Фаворита из клиники в Покипси. Я отправился к ней и притворился клиентом, желающим приобрести гороскоп. Она меня обвела вокруг пальца, направила по ложному следу. А когда я наконец, прояснил это дело и вернулся к ней – посмотреть, нет ли там чего-нибудь интересного, – то…
– Вы вломились к ней?
– Я использовал «железку».
– Что?
– Отмычку.
– Понятно, – кивнул Сифр. – Пожалуйста, продолжайте.
– Так вот. Я проник к ней в квартиру, намереваясь все тщательно обыскать, но получилось иначе. Она была в гостиной, мертвая. Кто-то вырезал ей сердце. Оно мне потом там попалось.
– Как мерзко. – Сифр вытер губы салфеткой. – В сегодняшних газетах не упоминается ни о каком сердце.
– Ребята из Отдела по убийствам придерживают кой-какие детали, чтоб можно было определить, кто из психов, сознающихся по телефону, говорит правду.
– Вы вызвали полицию? В том, что я прочитал, о вас не пишут.
– Никто не знает, что я там был. Я сбежал. Возможно, конечно, это не самый разумный поступок, но полиция уже привязала меня к убийству Суита, поэтому мне не хотелось давать им лишние улики.
– Как именно вы связаны с убийством Суита? – нахмурился Сифр.
– Я дал ему свою визитку. Копы нашли ее у него дома. Сифр погрустнел.
– А как с этой женщиной, Круземарк? Вы тоже дали ей свою визитку?
– Нет. Здесь я чист. Я нашел свое имя у нее в настольном календаре, и еще свой гороскоп, который она начертила, но я все забрал с собой.
– А где они сейчас?
– В надежном месте. Не беспокойтесь.
– Почему бы не уничтожить их?
– Вначале я так и хотел сделать. Но гороскоп может дать какую-нибудь зацепку. Когда Маргарет Круземарк спросила дату моего рождения, я назвал ей день рождения Фаворита.
В эту минуту появился официант с нашим заказом. Изящным жестом волшебника, он открыл блюда, и тут же материализовался еще один официант с бутылкой бордо в руке. Сифр занялся положенным ритуалом: понюхав пробку, он сделал крошечный глоток «на пробу» и лишь затем кивнул, одобряя выбор. Нам наполнили бокалы, и официанты бесшумно удалились, словно карманные воришки, обшарившие толпу.
– «Шато Марго», сорок седьмого года, – произнес Сифр. – Год прекрасного урожая в Верхнем Медоке [Область во Франции.]. Я взял на себя смелость заказать нечто такое, что подходило бы и к вашему заказу, и к моему.
– Спасибо, – поблагодарил я. – Но я не слишком разбираюсь в винах.
– Вам оно понравится. – Он поднял свой бокал. – За ваш дальнейший успех. Полагаю, мое имя осталось неизвестным полиции?
– Когда они пытались расколоть меня, я назвал им Уайнсэпа и сказал, что работаю на него. Я имею такое же право на конфиденциальность, как и мой наниматель.
– Ценю вашу сообразительность, мистер Энджел. Но каковы же ваши выводы?
– Выводы? У меня их нет.
– Вы полагаете, всех этих людей убил Джонатан?
– Ни в коем случае.
– А почему бы и нет? – Сифр поднес ко рту вилку с паштетом.
– Да все один к одному, как по плану. По-моему, Фаворита подставили, он здесь вместо козла отпущения.
– Интересная гипотеза.
Сделав глоток вина, я поднял глаза и встретился с его ледяным взглядом.
– Беда в том, что мне неизвестна основная причина. Все ответы похоронены в прошлом.
– Извлеките их. Поработайте лопатой.
– Все было бы намного легче, господин Сифр, если в вы мне посодействовали.
– Простите, не понял?
– Вы почти ничем не помогли. Всем, что я знаю о Джонни Фаворите, – я обязан только себе самому. Вы не дали ни одной нити, – хотя и были связаны с ним общим делом. Вы, и этот паренек-сирота, который потрошит голубей и носит в своем чемодане череп. Не следовало скрывать от меня подобные вещи.
Сифр скрестил на тарелке вилку и нож.
– Когда я впервые повстречал Джонатана, он работал помощником официанта. Если у него и были черепа в чемодане, я не имел об этом ни малейшего понятия. Я буду счастлив ответить на любые ваши вопросы.
– Хорошо. Почему вы носите перевернутую звезду?
– Эту? – Сифр взглянул на свой лацкан. – А и правда, перевернулась. – Он аккуратно поправил ее в петлице. – Это награда от «Сыновей Республики» – одной весьма патриотической организации. Они избрали меня почетным членом… за финансовую помощь. Никогда не помешает выглядеть патриотом. – Сифр подался вперед, блеснув улыбкой, затмевающей рекламу зубной пасты. – Во Франции я всегда ношу триколор. [Трехцветная кокарда, эмблема Великой французской революции (1789-1794).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
После появления напитков мы заказали обед. Сифр разговаривал с официантом по-французски, и я не смог уловить суть разговора. Моего французского хватает лишь на то, чтобы с трудом прочесть меню, и я решил заказать «Tournedos Possini» [Говяжье филе, нарезанное кусками (франц.)] и салат из эндивия.
Едва мы остались одни, Сифр сказал:
– А теперь, мистер Энджел, – полный отчет вплоть до последнего дня, если не возражаете. – Он улыбнулся и пригубил рубиново-красный напиток.
– Материала у меня много. Неделя была долгой, и она еще не кончилась. Доктор Фаулер мертв. Официальная версия – самоубийство, но я бы не поставил на это и цента.
– Что с того? Так или иначе он мертв.
– Случилось еще две смерти, имеющие отношение к этому делу. В обоих случаях – убийство.
– Отсюда следует, что вы не нашли Джонатана?
– Пока нет. Я многое узнал о нем, но хорошего здесь очень мало.
Сифр помешал соломинкой в высоком бокале.
– Вы полагаете, он все еще жив?
– Похоже на то. В понедельник вечером я отправился в Гарлем, чтобы расспросить одного джаз-пианиста по имени Эдисон Суит. Я видел его на старой фотографии вместе с Фаворитом, и это меня заинтересовало. Мне удалось разузнать, что Суит был членом секты вуду. Это серьезное дело: тамтамы, жертвенная кровь и прочее. Когда-то в сороковых тем же занимался и Джонни. Он спутался со жрицей вуду по имени Эванджелина Праудфут и вовсю ударился в мумбо-юмбо. Суит мне это рассказал, а на следующий день он был убит. Предполагалось обставить это как ритуальное убийство, но тот, кто это сделал, не слишком разбирался в веве.
– Веве? – поднял брови Сифр.
– Мистические символы вуду. Они были выведены кровью на стенах. Эксперт решил, что они фальшивы. Липа.
– Вы упомянули про второе убийство.
– Доберусь и до него: это было моей второй нитью. Я заинтересовался подружкой Фаворита из общества и навел кой-какие справки. Найти ее оказалось нелегко, хотя она все это время была у меня под носом. Она занималась астрологией, предсказательница по имени Маргарет Круземарк.
Сифр подался вперед, как заядлый сплетник, стремящийся не упустить ни слова.
– Дочь судостроителя?
– Единственная и неповторимая.
– Расскажите мне, что случилось.
– Что ж… Я не сомневаюсь, что именно она и ее отец забрали Фаворита из клиники в Покипси. Я отправился к ней и притворился клиентом, желающим приобрести гороскоп. Она меня обвела вокруг пальца, направила по ложному следу. А когда я наконец, прояснил это дело и вернулся к ней – посмотреть, нет ли там чего-нибудь интересного, – то…
– Вы вломились к ней?
– Я использовал «железку».
– Что?
– Отмычку.
– Понятно, – кивнул Сифр. – Пожалуйста, продолжайте.
– Так вот. Я проник к ней в квартиру, намереваясь все тщательно обыскать, но получилось иначе. Она была в гостиной, мертвая. Кто-то вырезал ей сердце. Оно мне потом там попалось.
– Как мерзко. – Сифр вытер губы салфеткой. – В сегодняшних газетах не упоминается ни о каком сердце.
– Ребята из Отдела по убийствам придерживают кой-какие детали, чтоб можно было определить, кто из психов, сознающихся по телефону, говорит правду.
– Вы вызвали полицию? В том, что я прочитал, о вас не пишут.
– Никто не знает, что я там был. Я сбежал. Возможно, конечно, это не самый разумный поступок, но полиция уже привязала меня к убийству Суита, поэтому мне не хотелось давать им лишние улики.
– Как именно вы связаны с убийством Суита? – нахмурился Сифр.
– Я дал ему свою визитку. Копы нашли ее у него дома. Сифр погрустнел.
– А как с этой женщиной, Круземарк? Вы тоже дали ей свою визитку?
– Нет. Здесь я чист. Я нашел свое имя у нее в настольном календаре, и еще свой гороскоп, который она начертила, но я все забрал с собой.
– А где они сейчас?
– В надежном месте. Не беспокойтесь.
– Почему бы не уничтожить их?
– Вначале я так и хотел сделать. Но гороскоп может дать какую-нибудь зацепку. Когда Маргарет Круземарк спросила дату моего рождения, я назвал ей день рождения Фаворита.
В эту минуту появился официант с нашим заказом. Изящным жестом волшебника, он открыл блюда, и тут же материализовался еще один официант с бутылкой бордо в руке. Сифр занялся положенным ритуалом: понюхав пробку, он сделал крошечный глоток «на пробу» и лишь затем кивнул, одобряя выбор. Нам наполнили бокалы, и официанты бесшумно удалились, словно карманные воришки, обшарившие толпу.
– «Шато Марго», сорок седьмого года, – произнес Сифр. – Год прекрасного урожая в Верхнем Медоке [Область во Франции.]. Я взял на себя смелость заказать нечто такое, что подходило бы и к вашему заказу, и к моему.
– Спасибо, – поблагодарил я. – Но я не слишком разбираюсь в винах.
– Вам оно понравится. – Он поднял свой бокал. – За ваш дальнейший успех. Полагаю, мое имя осталось неизвестным полиции?
– Когда они пытались расколоть меня, я назвал им Уайнсэпа и сказал, что работаю на него. Я имею такое же право на конфиденциальность, как и мой наниматель.
– Ценю вашу сообразительность, мистер Энджел. Но каковы же ваши выводы?
– Выводы? У меня их нет.
– Вы полагаете, всех этих людей убил Джонатан?
– Ни в коем случае.
– А почему бы и нет? – Сифр поднес ко рту вилку с паштетом.
– Да все один к одному, как по плану. По-моему, Фаворита подставили, он здесь вместо козла отпущения.
– Интересная гипотеза.
Сделав глоток вина, я поднял глаза и встретился с его ледяным взглядом.
– Беда в том, что мне неизвестна основная причина. Все ответы похоронены в прошлом.
– Извлеките их. Поработайте лопатой.
– Все было бы намного легче, господин Сифр, если в вы мне посодействовали.
– Простите, не понял?
– Вы почти ничем не помогли. Всем, что я знаю о Джонни Фаворите, – я обязан только себе самому. Вы не дали ни одной нити, – хотя и были связаны с ним общим делом. Вы, и этот паренек-сирота, который потрошит голубей и носит в своем чемодане череп. Не следовало скрывать от меня подобные вещи.
Сифр скрестил на тарелке вилку и нож.
– Когда я впервые повстречал Джонатана, он работал помощником официанта. Если у него и были черепа в чемодане, я не имел об этом ни малейшего понятия. Я буду счастлив ответить на любые ваши вопросы.
– Хорошо. Почему вы носите перевернутую звезду?
– Эту? – Сифр взглянул на свой лацкан. – А и правда, перевернулась. – Он аккуратно поправил ее в петлице. – Это награда от «Сыновей Республики» – одной весьма патриотической организации. Они избрали меня почетным членом… за финансовую помощь. Никогда не помешает выглядеть патриотом. – Сифр подался вперед, блеснув улыбкой, затмевающей рекламу зубной пасты. – Во Франции я всегда ношу триколор. [Трехцветная кокарда, эмблема Великой французской революции (1789-1794).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58