– Умберто Анастасиа, верно?
– Выдайте парню призовую сигару. Неплохо, когда угадываешь сразу.
– Вчера я был в Шератон-парке, так что все достаточно свежо в моей памяти.
– Эта сцена – моя гордость на новый сезон.
– Ты опоздал на год. Заголовки в газетах уже холодны, как труп.
Дэнни нервно кивнул.
– Парикмахерские кресла дороги, Гарри. В прошлом сезоне я не смог позволить себе никаких обновок. Впрочем, эта гостиница рядом хороша для бизнеса. Ты не знал, что здесь вырубили насмерть Арнольда Ротштейна в двадцать восьмом году? Только в те дни это место называлось «Парк-Сентрал». Пойдем, я установил Арнольда впереди, я покажу тебе.
– Как-нибудь в другой раз, Дэнни. Мне этого вот так хватает в натуре.
– Ага, пожалуй, ты прав. Так что же привело тебя в наш заброшенный уголок? Давай предположим, что я этого не знаю.
– Лучше предположим, что ты знаешь. Глаза Дэнни зажглись как безумные семафоры.
– Ну, в подробностях вряд ли, – заикаясь произнес он, – но смекаю, что, если Гарри приходит навестить меня, ему нужна какая-то «инфо».
– Попал в точку, – подтвердил я. – Что ты можешь рассказать о предсказательнице судьбы по имени Мадам Зора? Она работала здесь в начале сороковых.
– Эх, Гарри, сам знаешь, что в этом я помочь не могу. В то время я торговал недвижимостью во Флориде. Тогда Дэнни Дринан катился по славной, легкой дорожке.
Я вытряхнул сигарету из своей пачки и предложил ее Дэнни, но тот покачал головой.
– Я и не думал, что ты сможешь найти ее, Дэнни, – продолжал я закуривая, – но ты уже освоился здесь и, наверно, сможешь навести меня на старожилов. Ты только намекни, кто разбирается в местных делах.
Дэнни почесал голову, показывая мне, что он раздумывает.
– Я сделаю все, что смогу. Загвоздка в том, Гарри, что все, кто мог бы помочь, находятся на всяких там Бермудах и прочих курортах. Я и сам повалялся бы на пляже, не будь по уши в долгах. Я не жалуюсь, нет, – после тюряги пляж Брайтон-Бич выглядит не хуже Бермуд.
– Но ведь кто-то мог и остаться. Не только твоя контора открыта для бизнеса.
– Ага, как раз сейчас я понял, к кому тебя нужно послать. На Десятой улице, возле Бульвара, есть шоу уродов. Обычно большинство уродцев подрабатывают в это время в цирке, но есть и старики. Пенсионеры, как говорится. Они не берут отпусков. Появляться на людях не входит в число их развлечений.
– А как называется это место?
– «Конгресс чудес Уолтера». Только заправляет им господин по имени Хагтарти. Его сразу узнаешь. Он покрыт татуировками, выглядит как дорожная карта.
– Спасибо, Дэнни. Ты кладезь ценной информации.
Глава двадцать первая
«Конгресс чудес Уолтера» находился на Десятой улице возле пандуса, ведущего на Бульвар. Как и все окружавшие его аттракционы, он напоминал старинный карнавальный павильон – ну разве что, чуть в большей степени, чем прочие: фасад низенького здания был увешан транспарантами, а под ними висели примитивные рисунки красками, представляющие экспонаты «Конгресса». Широкие холсты изображали человеческие уродства в простой карикатурной манере, с наивностью, предполагавшей врожденную жестокость.
«ВОТ ЭТО ТОЛСТУХА!» – гласила надпись под рисунком женщины, раздутой будто дирижабль, с крошечным пляжным зонтиком над тыквообразной головой. Портрет татуированного человека – «КРАСОТА НЕ ГЛУБЖЕ КОЖИ» – висел в компании с Йо-йо, Собакоголовым мальчиком и Принцессой Софией, Бородатой Леди. Остальные холсты демонстрировали гермафродита, юную девушку, обвитую змеями, человека-тюленя и великана в смокинге.
«ОТКРЫТО ТОЛЬКО ПО СУББ. И ВОСКР.» – предупреждала вывеска в пустой кассовой будке у входа. Поперек открытого дверного проема висела цепь – как бархатное ограждение в ночном клубе, – но я поднырнул под нее и вошел внутрь.
Единственным источником света была грязная застекленная крыша. По стенам пустого помещения в вечернем свете с трудом угадывались очертания каких-то платформ. В воздухе витал запах печали и пота. В дальнем конце, из-под закрытой двери, пробивалась полоска света. Я подошел к двери и постучал.
– Открыто, – произнес чей-то голос.
Повернув ручку, я заглянул в большую голую комнату, уют которой придавали только несколько провисших кушеток из комиссионки, да веселые цирковые плакаты, оживлявшие покрытые плесенью стены. Крошечная толстуха с черной, вьющейся бородой, аккуратно разложенной по скромному розовому корсажу, сидела, углубившись в картинку, наполовину собранную из кусочков картона.
Под пыльной бахромой абажура сидели четыре странных урода, погруженных в обычный покерный "ритуал. На большой подушке восседал человек без рук и без ног: он был похож на Шалтая-Болтая и держал карты в ладонях, растущих прямо из плеч, словно ласты. Рядом сидел великан, в массивных пальцах которого карты казались почтовыми марками. У того, кто сдавал, кожа растрескалась и наводила на мысли об аллигаторах я черепахах.
– Ты ставишь или нет? – спросил игрок слева, высохший гном в футболке. Его шея, плечи и руки были так густо татуированы, что походили на какое-то экзотическое, обтягивающее кожу одеяние. В отличие от рьяной работы художника, представленной на холсте снаружи, человечек был довольно блеклым и каким-то выцветшим, словно размытая копия того, что было обещано.
Татуированный впился взглядом в мой «дипломат».
– Что в ты там ни продавал, нам это не нужно! – рявкнул он.
– Я не торговец. Сегодня никаких страховок и громоотводов.
– Так какого же черта тебе нужно? Может, бесплатное представление?
– Наверное, вы мистер Хаггарти. Мой друг подумал, что вы сможете помочь мне кое-какой информацией.
– А кто он, этот твой друг? – требовательно спросил многоцветный Хаггарти.
– Дэнни Дринан. Он владелец воскового музея за углом.
– Ага, Дринана я знаю. Он тот еще мошенник. – Хаггарти отхаркнулся и сплюнул в стоявшую у его ног мусорную корзинку. Затем улыбнулся, показывая, что не хотел меня обидеть. – Я уважаю все друзей Дэнни. Скажи, что ты хочешь узнать, и я тебе выложу напрямик все, что смогу.
– Можно присесть?
– Будь моим гостем. – Хаггарти подтолкнул мне свободный складной стул. – Присаживайся, приятель.
Я сел между Хаггарти и великаном, хмуро нависшим над нами, как Гулливер над лилипутами.
– Я ищу цыганку-предсказательницу по имени Мадам Зора, – сказал я, ставя «дипломат» между ног. – Она пользовалась здесь большим успехом перед войной.
– Не могу вспомнить, – произнес Хаггарти. – Может вы, ребята?
– Я помню одну, она гадала на чаинках, Мун ее звали, – пропел человек с ластами вместо рук.
– Она была китаянкой, – проворчал великан. – Вышла замуж за аукциониста и подалась в Толедо.
– А зачем она тебе? – захотел узнать человек с кожей аллигатора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
– Выдайте парню призовую сигару. Неплохо, когда угадываешь сразу.
– Вчера я был в Шератон-парке, так что все достаточно свежо в моей памяти.
– Эта сцена – моя гордость на новый сезон.
– Ты опоздал на год. Заголовки в газетах уже холодны, как труп.
Дэнни нервно кивнул.
– Парикмахерские кресла дороги, Гарри. В прошлом сезоне я не смог позволить себе никаких обновок. Впрочем, эта гостиница рядом хороша для бизнеса. Ты не знал, что здесь вырубили насмерть Арнольда Ротштейна в двадцать восьмом году? Только в те дни это место называлось «Парк-Сентрал». Пойдем, я установил Арнольда впереди, я покажу тебе.
– Как-нибудь в другой раз, Дэнни. Мне этого вот так хватает в натуре.
– Ага, пожалуй, ты прав. Так что же привело тебя в наш заброшенный уголок? Давай предположим, что я этого не знаю.
– Лучше предположим, что ты знаешь. Глаза Дэнни зажглись как безумные семафоры.
– Ну, в подробностях вряд ли, – заикаясь произнес он, – но смекаю, что, если Гарри приходит навестить меня, ему нужна какая-то «инфо».
– Попал в точку, – подтвердил я. – Что ты можешь рассказать о предсказательнице судьбы по имени Мадам Зора? Она работала здесь в начале сороковых.
– Эх, Гарри, сам знаешь, что в этом я помочь не могу. В то время я торговал недвижимостью во Флориде. Тогда Дэнни Дринан катился по славной, легкой дорожке.
Я вытряхнул сигарету из своей пачки и предложил ее Дэнни, но тот покачал головой.
– Я и не думал, что ты сможешь найти ее, Дэнни, – продолжал я закуривая, – но ты уже освоился здесь и, наверно, сможешь навести меня на старожилов. Ты только намекни, кто разбирается в местных делах.
Дэнни почесал голову, показывая мне, что он раздумывает.
– Я сделаю все, что смогу. Загвоздка в том, Гарри, что все, кто мог бы помочь, находятся на всяких там Бермудах и прочих курортах. Я и сам повалялся бы на пляже, не будь по уши в долгах. Я не жалуюсь, нет, – после тюряги пляж Брайтон-Бич выглядит не хуже Бермуд.
– Но ведь кто-то мог и остаться. Не только твоя контора открыта для бизнеса.
– Ага, как раз сейчас я понял, к кому тебя нужно послать. На Десятой улице, возле Бульвара, есть шоу уродов. Обычно большинство уродцев подрабатывают в это время в цирке, но есть и старики. Пенсионеры, как говорится. Они не берут отпусков. Появляться на людях не входит в число их развлечений.
– А как называется это место?
– «Конгресс чудес Уолтера». Только заправляет им господин по имени Хагтарти. Его сразу узнаешь. Он покрыт татуировками, выглядит как дорожная карта.
– Спасибо, Дэнни. Ты кладезь ценной информации.
Глава двадцать первая
«Конгресс чудес Уолтера» находился на Десятой улице возле пандуса, ведущего на Бульвар. Как и все окружавшие его аттракционы, он напоминал старинный карнавальный павильон – ну разве что, чуть в большей степени, чем прочие: фасад низенького здания был увешан транспарантами, а под ними висели примитивные рисунки красками, представляющие экспонаты «Конгресса». Широкие холсты изображали человеческие уродства в простой карикатурной манере, с наивностью, предполагавшей врожденную жестокость.
«ВОТ ЭТО ТОЛСТУХА!» – гласила надпись под рисунком женщины, раздутой будто дирижабль, с крошечным пляжным зонтиком над тыквообразной головой. Портрет татуированного человека – «КРАСОТА НЕ ГЛУБЖЕ КОЖИ» – висел в компании с Йо-йо, Собакоголовым мальчиком и Принцессой Софией, Бородатой Леди. Остальные холсты демонстрировали гермафродита, юную девушку, обвитую змеями, человека-тюленя и великана в смокинге.
«ОТКРЫТО ТОЛЬКО ПО СУББ. И ВОСКР.» – предупреждала вывеска в пустой кассовой будке у входа. Поперек открытого дверного проема висела цепь – как бархатное ограждение в ночном клубе, – но я поднырнул под нее и вошел внутрь.
Единственным источником света была грязная застекленная крыша. По стенам пустого помещения в вечернем свете с трудом угадывались очертания каких-то платформ. В воздухе витал запах печали и пота. В дальнем конце, из-под закрытой двери, пробивалась полоска света. Я подошел к двери и постучал.
– Открыто, – произнес чей-то голос.
Повернув ручку, я заглянул в большую голую комнату, уют которой придавали только несколько провисших кушеток из комиссионки, да веселые цирковые плакаты, оживлявшие покрытые плесенью стены. Крошечная толстуха с черной, вьющейся бородой, аккуратно разложенной по скромному розовому корсажу, сидела, углубившись в картинку, наполовину собранную из кусочков картона.
Под пыльной бахромой абажура сидели четыре странных урода, погруженных в обычный покерный "ритуал. На большой подушке восседал человек без рук и без ног: он был похож на Шалтая-Болтая и держал карты в ладонях, растущих прямо из плеч, словно ласты. Рядом сидел великан, в массивных пальцах которого карты казались почтовыми марками. У того, кто сдавал, кожа растрескалась и наводила на мысли об аллигаторах я черепахах.
– Ты ставишь или нет? – спросил игрок слева, высохший гном в футболке. Его шея, плечи и руки были так густо татуированы, что походили на какое-то экзотическое, обтягивающее кожу одеяние. В отличие от рьяной работы художника, представленной на холсте снаружи, человечек был довольно блеклым и каким-то выцветшим, словно размытая копия того, что было обещано.
Татуированный впился взглядом в мой «дипломат».
– Что в ты там ни продавал, нам это не нужно! – рявкнул он.
– Я не торговец. Сегодня никаких страховок и громоотводов.
– Так какого же черта тебе нужно? Может, бесплатное представление?
– Наверное, вы мистер Хаггарти. Мой друг подумал, что вы сможете помочь мне кое-какой информацией.
– А кто он, этот твой друг? – требовательно спросил многоцветный Хаггарти.
– Дэнни Дринан. Он владелец воскового музея за углом.
– Ага, Дринана я знаю. Он тот еще мошенник. – Хаггарти отхаркнулся и сплюнул в стоявшую у его ног мусорную корзинку. Затем улыбнулся, показывая, что не хотел меня обидеть. – Я уважаю все друзей Дэнни. Скажи, что ты хочешь узнать, и я тебе выложу напрямик все, что смогу.
– Можно присесть?
– Будь моим гостем. – Хаггарти подтолкнул мне свободный складной стул. – Присаживайся, приятель.
Я сел между Хаггарти и великаном, хмуро нависшим над нами, как Гулливер над лилипутами.
– Я ищу цыганку-предсказательницу по имени Мадам Зора, – сказал я, ставя «дипломат» между ног. – Она пользовалась здесь большим успехом перед войной.
– Не могу вспомнить, – произнес Хаггарти. – Может вы, ребята?
– Я помню одну, она гадала на чаинках, Мун ее звали, – пропел человек с ластами вместо рук.
– Она была китаянкой, – проворчал великан. – Вышла замуж за аукциониста и подалась в Толедо.
– А зачем она тебе? – захотел узнать человек с кожей аллигатора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58