Волнистые волосы до плеч напоминали полированное красное дерево. На изящной кисти позвякивало несколько тонких серебряных браслетов.
– Чем могу помочь? – спросила она и, несмотря на тщательно поставленную дикцию, в голосе ее слышалось мелодичное «калипсо» [Песни негритянского происхождения у народов Вест-Индии.] Карибского моря.
Я сказал первое, что пришло в голову:
– У вас есть корень «Джон-Завоеватель»?
– В порошке?
– Мне нужен целый корень. Разве действие амулета не зависит от его формы?
– Мы не продаем амулеты, сэр. У нас гомеопатическая аптека.
– А как назвать эти штуки на витрине? Патентованными лекарствами?
– У нас есть кой-какие новинки, но немного.
– Я пошутил, извините. Не хотел вас обидеть.
– Ничего страшного. Скажите, сколько «Джона-Завоевателя» вам нужно, я взвешу.
– Нет ли поблизости мисс Праудфут?
– Я – мисс Праудфут.
– Мисс Эванджелина Праудфут?
– Я Эпифани. Эванджелина была моей матерью.
– Вы сказали «была»?
– Мама умерла в прошлом году.
– Мне очень жаль.
– Может, оно и к лучшему. Она долго болела. Лежала пластом несколько лет.
– Она оставила вам милое имя, Эпифани, – сказал я. – Оно вам идет.
Ее лицо цвета кофе с молоком порозовело.
– Она оставила мне гораздо больше. Эта аптека дает прибыль уже сорок лет. Значит, у вас дело к маме?
– Нет, мы никогда не встречались. Я надеялся, что она ответит на некоторые вопросы.
Топазовые глаза Эпифани потемнели.
– Вы что, легавый?
Я улыбнулся. На моих медовых устах уже отпечаталась было визитная карточка журналиста из «Взгляда», но я предположил, что девушка слишком умна, чтоб попасться на эту байку, и поэтому сказал:
– Частная лицензия. Могу показать фотокопию.
– Спрячьте вашу грошовую фотокопию. О чем вы хотели поговорить с мамой?
– Я ищу человека по имени Джонни Фаворит. Она напряглась. Словно кто-то прикоснулся к ее затылку ледяным кубиком.
– Он умер, – сказала она.
– Нет, он жив, хотя многие думают, что умер.
– Для меня разница невелика.
– Вы знали его?
– Никогда не встречались.
– Эдисон Суит сказал, что Джонни – друг вашей матери.
– Это было до моего рождения.
– А ваша мать говорила когда-нибудь о нем?
– Послушайте, мистер… как-вас-там, даже если мать мне что-нибудь говорила – с чего вы взяли, что я буду болтать об этом? Я пропустил ее реплику мимо ушей.
– Меня интересуют последние пятнадцать лет. Вы, или ваша мать, не встречали его?
– Повторяю, мы никогда не встречались, а меня, кстати, знакомили со всеми друзьями матери.
Я вытащил бумажник – тот, в котором носил наличные, – дал ей карточку своей конторы «Кроссроудс» и вздохнул:
– Ну ладно. На особую удачу я и не рассчитывал. Там, на визитке, номер телефона моего агентства. Я хочу, чтобы вы позвонили, если что-нибудь вспомните или услышите о ком-то, кто встречал недавно Джонни Фаворита.
Она улыбнулась, но весьма прохладно.
– Зачем вы его преследуете?
– Вовсе не преследую: просто хочу узнать, где он находится. Она сунула мою карточку в стакан, стоявший на кассовом аппарате.
– А если он умер?
– Мне заплатят в любом случае.
На этот раз на лице ее заиграла настоящая улыбка.
– Надеюсь, вы отыщете его под шестью футами земли.
– Меня это не опечалит. Пожалуйста, не выбрасывайте мою визитку. Никогда не знаешь, как повернутся обстоятельства.
– Это верно.
– Спасибо. Извините, что отнял у вас столько времени.
– Так вы не захватите с собой «Джонни-Завоевателя»?
Я расправил плечи.
– Неужели похоже, будто я в нем нуждаюсь?
– Мистер Кроссроудс… – начала она и рассмеялась от всей души, – вы похожи на человека, которому всегда нужна помощь, – чья угодно.
Глава пятнадцатая
Когда я вернулся в «Красный петух», оказалось, что музыканты уже отыграли отделение и Пупс сидит на том же табурете. У его локтя пенился бокал с шампанским. Протискиваясь через толпу, я закурил сигарету.
– Нашел, что искал? – равнодушно спросил Пупс.
– Эванджелина Праудфут умерла.
– Умерла? Вот жалость-то. Она была настоящей леди.
– Зато я поговорил с ее дочерью. Хотя она ничем не смогла мне помочь.
– Может, тебе выбрать для своего очерка кого-то другого?
– Не думаю. Это дело интересует меня все больше. Пепел с сигареты упал мне на галстук, оставив пятно рядом с суповым, когда я стряхнул его.
– Кажется, вы довольно хорошо знали Эванджедлину Праудфут. Не могли бы вы рассказать подробнее о ее романе с Джонни Фаворитом?
Пупс Суит грузно слез с табурета и встал на свои маленькие ножки.
– Ничего не могу рассказать тебе, сынок. Я слишком пузатый, чтобы прятаться под кроватями. Да и работенка уже подоспела.
Он блеснул своей «звездной» улыбкой и направился к оркестровому пятачку. Я затрусил рядом, словно преданная ищейка.
– Может быть, вы помните кого-то из ее старых друзей? Тех, кто знал Джонни и Эви, когда они были вместе?
Пупс уселся за рояль и оглядел комнату, отыскивая взглядом своих припозднившихся музыкантов. Обегая глазами столики, он процедил:
– Пожалуй, потешу себя музыкой. Глядишь, и вспомню что-нибудь.
– Я не спешу. Могу слушать вашу игру хоть всю ночь.
– Посиди хотя бы отделение, сынок. – Пупс поднял резную крышку кабинетного рояля. На клавишах лежала куриная нога. Он резко захлопнул крышку и заорал:
– Не стой над душой! Сядь где-нибудь. Мне пора играть.
– Что это было?
– Ничего особенного. Забудь.
Забыть? Это была нога курицы, покрывающая целую октаву, – от острого желтого когтя на чешуйчатом пальце до окровавленного обрубка над суставом. Под пучком белых перьев находилась завязанная бантиком черная лента. Вот так «ничего особенного»!
– Что происходит, Пупс?
Гитарист сел на свое место и включил усилитель. Глянув на Пупса, он покрутил ручку громкости. У него было скверно с фоном.
– Ничего такого, о чем тебе следует знать, – прошипел Пупс. – Я с тобой не разговариваю. И после отделения тоже. Никогда!
– Кто вас преследует. Пупс?
– Проваливай!
– При чем тут Джонни Фаворит? Пупс заговорил – медленно, чеканя слова, не обращая внимания на появившегося за его спиной басиста.
– Если ты не уберешься отсюда к чертям собачьим, то пожалеешь, что твоя беленькая, нежная задница родилась на свет!
Я встретился с беспощадным взглядом басиста и огляделся. Кругом полно народу. Я вдруг понял, как чувствовал себя Кастер на холме у Литтл Бигхорна. [Кастер, Джон Армстронг (1839-1876) – офицер кавалерии США, в двадцать три года дослужившийся до бригадного генерала. Вынужденный напасть с небольшим отрядом на превосходящие силы индейцев сиу у Литтл Бигхорна, в 1976 году, он потерпел поражение, и его отряд был разбит наголову. На месте его гибели сейчас устроено Национальное кладбище и установлен монумент в честь Кастера.]
– Мне стоит только послать словечко…
– Можешь не утруждать себя телеграммами, Пупс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
– Чем могу помочь? – спросила она и, несмотря на тщательно поставленную дикцию, в голосе ее слышалось мелодичное «калипсо» [Песни негритянского происхождения у народов Вест-Индии.] Карибского моря.
Я сказал первое, что пришло в голову:
– У вас есть корень «Джон-Завоеватель»?
– В порошке?
– Мне нужен целый корень. Разве действие амулета не зависит от его формы?
– Мы не продаем амулеты, сэр. У нас гомеопатическая аптека.
– А как назвать эти штуки на витрине? Патентованными лекарствами?
– У нас есть кой-какие новинки, но немного.
– Я пошутил, извините. Не хотел вас обидеть.
– Ничего страшного. Скажите, сколько «Джона-Завоевателя» вам нужно, я взвешу.
– Нет ли поблизости мисс Праудфут?
– Я – мисс Праудфут.
– Мисс Эванджелина Праудфут?
– Я Эпифани. Эванджелина была моей матерью.
– Вы сказали «была»?
– Мама умерла в прошлом году.
– Мне очень жаль.
– Может, оно и к лучшему. Она долго болела. Лежала пластом несколько лет.
– Она оставила вам милое имя, Эпифани, – сказал я. – Оно вам идет.
Ее лицо цвета кофе с молоком порозовело.
– Она оставила мне гораздо больше. Эта аптека дает прибыль уже сорок лет. Значит, у вас дело к маме?
– Нет, мы никогда не встречались. Я надеялся, что она ответит на некоторые вопросы.
Топазовые глаза Эпифани потемнели.
– Вы что, легавый?
Я улыбнулся. На моих медовых устах уже отпечаталась было визитная карточка журналиста из «Взгляда», но я предположил, что девушка слишком умна, чтоб попасться на эту байку, и поэтому сказал:
– Частная лицензия. Могу показать фотокопию.
– Спрячьте вашу грошовую фотокопию. О чем вы хотели поговорить с мамой?
– Я ищу человека по имени Джонни Фаворит. Она напряглась. Словно кто-то прикоснулся к ее затылку ледяным кубиком.
– Он умер, – сказала она.
– Нет, он жив, хотя многие думают, что умер.
– Для меня разница невелика.
– Вы знали его?
– Никогда не встречались.
– Эдисон Суит сказал, что Джонни – друг вашей матери.
– Это было до моего рождения.
– А ваша мать говорила когда-нибудь о нем?
– Послушайте, мистер… как-вас-там, даже если мать мне что-нибудь говорила – с чего вы взяли, что я буду болтать об этом? Я пропустил ее реплику мимо ушей.
– Меня интересуют последние пятнадцать лет. Вы, или ваша мать, не встречали его?
– Повторяю, мы никогда не встречались, а меня, кстати, знакомили со всеми друзьями матери.
Я вытащил бумажник – тот, в котором носил наличные, – дал ей карточку своей конторы «Кроссроудс» и вздохнул:
– Ну ладно. На особую удачу я и не рассчитывал. Там, на визитке, номер телефона моего агентства. Я хочу, чтобы вы позвонили, если что-нибудь вспомните или услышите о ком-то, кто встречал недавно Джонни Фаворита.
Она улыбнулась, но весьма прохладно.
– Зачем вы его преследуете?
– Вовсе не преследую: просто хочу узнать, где он находится. Она сунула мою карточку в стакан, стоявший на кассовом аппарате.
– А если он умер?
– Мне заплатят в любом случае.
На этот раз на лице ее заиграла настоящая улыбка.
– Надеюсь, вы отыщете его под шестью футами земли.
– Меня это не опечалит. Пожалуйста, не выбрасывайте мою визитку. Никогда не знаешь, как повернутся обстоятельства.
– Это верно.
– Спасибо. Извините, что отнял у вас столько времени.
– Так вы не захватите с собой «Джонни-Завоевателя»?
Я расправил плечи.
– Неужели похоже, будто я в нем нуждаюсь?
– Мистер Кроссроудс… – начала она и рассмеялась от всей души, – вы похожи на человека, которому всегда нужна помощь, – чья угодно.
Глава пятнадцатая
Когда я вернулся в «Красный петух», оказалось, что музыканты уже отыграли отделение и Пупс сидит на том же табурете. У его локтя пенился бокал с шампанским. Протискиваясь через толпу, я закурил сигарету.
– Нашел, что искал? – равнодушно спросил Пупс.
– Эванджелина Праудфут умерла.
– Умерла? Вот жалость-то. Она была настоящей леди.
– Зато я поговорил с ее дочерью. Хотя она ничем не смогла мне помочь.
– Может, тебе выбрать для своего очерка кого-то другого?
– Не думаю. Это дело интересует меня все больше. Пепел с сигареты упал мне на галстук, оставив пятно рядом с суповым, когда я стряхнул его.
– Кажется, вы довольно хорошо знали Эванджедлину Праудфут. Не могли бы вы рассказать подробнее о ее романе с Джонни Фаворитом?
Пупс Суит грузно слез с табурета и встал на свои маленькие ножки.
– Ничего не могу рассказать тебе, сынок. Я слишком пузатый, чтобы прятаться под кроватями. Да и работенка уже подоспела.
Он блеснул своей «звездной» улыбкой и направился к оркестровому пятачку. Я затрусил рядом, словно преданная ищейка.
– Может быть, вы помните кого-то из ее старых друзей? Тех, кто знал Джонни и Эви, когда они были вместе?
Пупс уселся за рояль и оглядел комнату, отыскивая взглядом своих припозднившихся музыкантов. Обегая глазами столики, он процедил:
– Пожалуй, потешу себя музыкой. Глядишь, и вспомню что-нибудь.
– Я не спешу. Могу слушать вашу игру хоть всю ночь.
– Посиди хотя бы отделение, сынок. – Пупс поднял резную крышку кабинетного рояля. На клавишах лежала куриная нога. Он резко захлопнул крышку и заорал:
– Не стой над душой! Сядь где-нибудь. Мне пора играть.
– Что это было?
– Ничего особенного. Забудь.
Забыть? Это была нога курицы, покрывающая целую октаву, – от острого желтого когтя на чешуйчатом пальце до окровавленного обрубка над суставом. Под пучком белых перьев находилась завязанная бантиком черная лента. Вот так «ничего особенного»!
– Что происходит, Пупс?
Гитарист сел на свое место и включил усилитель. Глянув на Пупса, он покрутил ручку громкости. У него было скверно с фоном.
– Ничего такого, о чем тебе следует знать, – прошипел Пупс. – Я с тобой не разговариваю. И после отделения тоже. Никогда!
– Кто вас преследует. Пупс?
– Проваливай!
– При чем тут Джонни Фаворит? Пупс заговорил – медленно, чеканя слова, не обращая внимания на появившегося за его спиной басиста.
– Если ты не уберешься отсюда к чертям собачьим, то пожалеешь, что твоя беленькая, нежная задница родилась на свет!
Я встретился с беспощадным взглядом басиста и огляделся. Кругом полно народу. Я вдруг понял, как чувствовал себя Кастер на холме у Литтл Бигхорна. [Кастер, Джон Армстронг (1839-1876) – офицер кавалерии США, в двадцать три года дослужившийся до бригадного генерала. Вынужденный напасть с небольшим отрядом на превосходящие силы индейцев сиу у Литтл Бигхорна, в 1976 году, он потерпел поражение, и его отряд был разбит наголову. На месте его гибели сейчас устроено Национальное кладбище и установлен монумент в честь Кастера.]
– Мне стоит только послать словечко…
– Можешь не утруждать себя телеграммами, Пупс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58