По походке и шагам оба они узнали приближавшегося Сухвилька.
Он вошел степенно, без излишней фамильярности, уверенный в себе самом и с сознанием собственного достоинства.
Казимир ласково с ним поздоровался.
Священник сделал знак стоявшему у порога Кохану удалиться, и Рава немедленно вышел, но, оставшись за дверью, начал прислушиваться.
Племянник архиепископа издавна пользовался расположением короля, и фаворит ему не завидовал. Он мог бы заступить его место, но не осмеливался бороться с ним, зная, какое высокое положение занимал этот человек, умевший заставить себя уважать и обладавший большими научными познаниями.
Король пригласил своего советника сесть.
Сумрачный капеллан побагровел, и, уперев обе руки на стол, за которым сидел король, стоял в раздумье, готовясь к разговору.
- Я прихожу к вам с предостережением, - произнес он. - По вашему ли приказанию лишили краковского епископа Злоцких имений?
Наступило молчание; король очевидно готовился к решительному ответу.
- Злоцкие имения? - спросил он, закусив губы. - Да, так оно и есть. Я уговорился с епископом Янгротом, и он согласился получить взамен их другие имения. Злоцкие земли мне необходимо присоединить к моим лесам и имениям.
- У вас не было письменного соглашения? - спросил Сухвильк.
- Мы условились при свидетелях.
- Ксендз Бодзанта не желает и слышать об этом соглашении, - продолжал исповедник, - он не хочет согласиться ни на какую замену.
- Он бы при этом ничего не потерял, - добавил король. - С вашим дядей мы неоднократно производили подобные обмены. Я не желаю присвоить себе имущества церкви и не хочу обидеть духовенство...
Не докончив, король поник головой.
- Бодзанта очень обижен и возмущен, - сказал Сухвильк.
- Однако, он даст себя умиротворить, - произнес король, - это было необходимо сделать.
- Я сомневаюсь, чтобы удалось уладить дело с таким сердитым, упрямым стариком, - сказал Сухвильк, понизив голос. - Возможно, что его подстрекнули и подлили масло в огонь, который ярко горит и которому надо дать выгореть дотла. Может быть, следует пока возвратить Злоцкие земли и потом стараться их приобрести.
Король поднялся с места, как бы пронзенный этими словами.
- Я бы унизил свое королевское достоинство, - произнес он, дрожащим голосом, - если б уступил епископу. Я не могу этого сделать. Я его щедро вознагражу, наделив его землею гораздо большей стоимости, чем его собственная, но возвратить ему теперь обратно его имения было бы позором для меня.
Сухвильк, погруженный в задумчивость, с нахмуренным лицом опирался о стол.
- Этот спор между вами может затянуться на продолжительное время, произнес он медленно, устремив свой взор на короля. - Ксендз Бодзанта человек вспыльчивый; ему нужно дать время остынуть и не надо его больше раздражать, настаивая на своем. Злоцкие земли не стоят того, чтобы из-за них затеять войну.
- Это верно, - оживленно отрезал король. - Злоцкие имения не стоят того, но моя королевская честь требует, чтобы я стоял на ее страже. Я не могу отказаться от того, что я сделал. Король не должен отказываться от своего слова.
После некоторого молчания он добавил:
- У меня много врагов и против меня немало злостных обвинений. Надо мной бы насмехались и говорили бы, что я сам не знаю, что я делаю, если на следующий день переделываю наново то, что только что было сделано мною накануне. - Вы, - обратился он к Сухвильку, - отправитесь к епископу и объясните ему, как обстоит дело, скажите ему, что у меня было соглашение, и я обещаю вознаграждение. Ему не придется раскаиваться в своей уступчивости, а король не может дать себя унизить. Уговорите его, прошу вас.
- Охотно бы сделал это, - произнес внимательно слушавший Сухвильк, но только не знаю, буду ли иметь успех. Он тоже считает для себя делом чести получить обратно эти имения, а не другие. Он вопит и жалуется на то, что духовная власть теряет свою силу и вынуждена все больше и больше уступать светской власти, а между тем эти обе власти могут иметь равные права.
Король становился пасмурнее.
- Я не могу, - воскликнул он, - к сожалению, я не могу! Он - епископ, но я - король. Если я так поступил, то оно так и должно остаться, хотя бы мне пришлось в десять раз дороже заплатить. Конечно, нехорошо, что я не сделал письменного условия с Янгротом, откладывая со дня на день, пока его неожиданно не застигла смерть. Бодзанта может предъявить ко мне какие ему будет угодно требования, но я забранные у него имения не возвращу.
По выражению лица Сухвилька видно было, что он разделяет мнение короля и не имеет большого желания защищать интересы епископа. Его не напрасно в то время упрекали в том, что он слишком мало чувствует себя духовным лицом, не интересуется нуждами духовенства и слабо их защищая.
- Это будет трудно! - произнес он со вздохом.
- Кто же подстрекнул епископа? Ведь он вначале молчал, - спросил король.
Сухвильк улыбнулся.
- Может быть, его подговорили? - понизив голос, сказал он.
- Не ксендз ли Баричка стоит за спиной епископа? - спросил король.
Собеседник Казимира утвердительно кивнул головой.
- С ним-то трудно будет сговориться и прийти к соглашению, - добавил Казимир, - я его знаю давно. Он меня не любит как родственник Амадеев и только ищет предлога, чтобы вступить со мной в войну. В нем сидит неспокойный дух. Я не желал бы войны с ним, потому что уважаю духовный сан и всегда и везде избегаю бесполезной войны. Подданные меня не будут уважать, если я сам себя не уважу... А вы... Что вы скажете о Баричке? спросил он, устремив свой взор на Сухвилька, сильно задумавшегося.
- Капеллан - человек безупречный, - возразил Сухвильк после некоторого размышления, - но он человек страстный, волнующийся, ему необходима кипучая жизнь. Его следовало бы послать с крестом в руках к язычникам, чтобы обратить их в свою веру... Потому что он красноречив, убедителен и обладает неустрашимым мужеством.
Немного подумав, он добавил:
- И он хотел бы, чтобы все знали о его неустрашимости.
Король слушал с сумрачным лицом.
- Я сделаю все, что смогу, чтобы избегнуть борьбы с ним, - произнес он. - Посоветуйте мне!
- Я сказал бы, что следует уступить, если бы вы, ваше величество, перед этим не изрекли, что уступить для вас непристойно.
- Я не могу! - повторил Казимир решительно и категорически. - Как частное лицо, я мог бы вернуть обратно Злоцкие земли, но как король я этого не могу.
Он улыбнулся.
- Дайте другой совет.
Ксендз молчал.
- Я не скрою перед вами, - сказал он, - что говорил уже об этом с епископом Бодзантой. Я его застал сильно возмущенным, и тщетно я старался его задобрить. Старик угрожает отлучением от церкви.
- Отлучением, - подхватил король почти спокойно. - Вы сами знаете, как мало значения придают церковному отлучению крестоносцы и иные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
Он вошел степенно, без излишней фамильярности, уверенный в себе самом и с сознанием собственного достоинства.
Казимир ласково с ним поздоровался.
Священник сделал знак стоявшему у порога Кохану удалиться, и Рава немедленно вышел, но, оставшись за дверью, начал прислушиваться.
Племянник архиепископа издавна пользовался расположением короля, и фаворит ему не завидовал. Он мог бы заступить его место, но не осмеливался бороться с ним, зная, какое высокое положение занимал этот человек, умевший заставить себя уважать и обладавший большими научными познаниями.
Король пригласил своего советника сесть.
Сумрачный капеллан побагровел, и, уперев обе руки на стол, за которым сидел король, стоял в раздумье, готовясь к разговору.
- Я прихожу к вам с предостережением, - произнес он. - По вашему ли приказанию лишили краковского епископа Злоцких имений?
Наступило молчание; король очевидно готовился к решительному ответу.
- Злоцкие имения? - спросил он, закусив губы. - Да, так оно и есть. Я уговорился с епископом Янгротом, и он согласился получить взамен их другие имения. Злоцкие земли мне необходимо присоединить к моим лесам и имениям.
- У вас не было письменного соглашения? - спросил Сухвильк.
- Мы условились при свидетелях.
- Ксендз Бодзанта не желает и слышать об этом соглашении, - продолжал исповедник, - он не хочет согласиться ни на какую замену.
- Он бы при этом ничего не потерял, - добавил король. - С вашим дядей мы неоднократно производили подобные обмены. Я не желаю присвоить себе имущества церкви и не хочу обидеть духовенство...
Не докончив, король поник головой.
- Бодзанта очень обижен и возмущен, - сказал Сухвильк.
- Однако, он даст себя умиротворить, - произнес король, - это было необходимо сделать.
- Я сомневаюсь, чтобы удалось уладить дело с таким сердитым, упрямым стариком, - сказал Сухвильк, понизив голос. - Возможно, что его подстрекнули и подлили масло в огонь, который ярко горит и которому надо дать выгореть дотла. Может быть, следует пока возвратить Злоцкие земли и потом стараться их приобрести.
Король поднялся с места, как бы пронзенный этими словами.
- Я бы унизил свое королевское достоинство, - произнес он, дрожащим голосом, - если б уступил епископу. Я не могу этого сделать. Я его щедро вознагражу, наделив его землею гораздо большей стоимости, чем его собственная, но возвратить ему теперь обратно его имения было бы позором для меня.
Сухвильк, погруженный в задумчивость, с нахмуренным лицом опирался о стол.
- Этот спор между вами может затянуться на продолжительное время, произнес он медленно, устремив свой взор на короля. - Ксендз Бодзанта человек вспыльчивый; ему нужно дать время остынуть и не надо его больше раздражать, настаивая на своем. Злоцкие земли не стоят того, чтобы из-за них затеять войну.
- Это верно, - оживленно отрезал король. - Злоцкие имения не стоят того, но моя королевская честь требует, чтобы я стоял на ее страже. Я не могу отказаться от того, что я сделал. Король не должен отказываться от своего слова.
После некоторого молчания он добавил:
- У меня много врагов и против меня немало злостных обвинений. Надо мной бы насмехались и говорили бы, что я сам не знаю, что я делаю, если на следующий день переделываю наново то, что только что было сделано мною накануне. - Вы, - обратился он к Сухвильку, - отправитесь к епископу и объясните ему, как обстоит дело, скажите ему, что у меня было соглашение, и я обещаю вознаграждение. Ему не придется раскаиваться в своей уступчивости, а король не может дать себя унизить. Уговорите его, прошу вас.
- Охотно бы сделал это, - произнес внимательно слушавший Сухвильк, но только не знаю, буду ли иметь успех. Он тоже считает для себя делом чести получить обратно эти имения, а не другие. Он вопит и жалуется на то, что духовная власть теряет свою силу и вынуждена все больше и больше уступать светской власти, а между тем эти обе власти могут иметь равные права.
Король становился пасмурнее.
- Я не могу, - воскликнул он, - к сожалению, я не могу! Он - епископ, но я - король. Если я так поступил, то оно так и должно остаться, хотя бы мне пришлось в десять раз дороже заплатить. Конечно, нехорошо, что я не сделал письменного условия с Янгротом, откладывая со дня на день, пока его неожиданно не застигла смерть. Бодзанта может предъявить ко мне какие ему будет угодно требования, но я забранные у него имения не возвращу.
По выражению лица Сухвилька видно было, что он разделяет мнение короля и не имеет большого желания защищать интересы епископа. Его не напрасно в то время упрекали в том, что он слишком мало чувствует себя духовным лицом, не интересуется нуждами духовенства и слабо их защищая.
- Это будет трудно! - произнес он со вздохом.
- Кто же подстрекнул епископа? Ведь он вначале молчал, - спросил король.
Сухвильк улыбнулся.
- Может быть, его подговорили? - понизив голос, сказал он.
- Не ксендз ли Баричка стоит за спиной епископа? - спросил король.
Собеседник Казимира утвердительно кивнул головой.
- С ним-то трудно будет сговориться и прийти к соглашению, - добавил Казимир, - я его знаю давно. Он меня не любит как родственник Амадеев и только ищет предлога, чтобы вступить со мной в войну. В нем сидит неспокойный дух. Я не желал бы войны с ним, потому что уважаю духовный сан и всегда и везде избегаю бесполезной войны. Подданные меня не будут уважать, если я сам себя не уважу... А вы... Что вы скажете о Баричке? спросил он, устремив свой взор на Сухвилька, сильно задумавшегося.
- Капеллан - человек безупречный, - возразил Сухвильк после некоторого размышления, - но он человек страстный, волнующийся, ему необходима кипучая жизнь. Его следовало бы послать с крестом в руках к язычникам, чтобы обратить их в свою веру... Потому что он красноречив, убедителен и обладает неустрашимым мужеством.
Немного подумав, он добавил:
- И он хотел бы, чтобы все знали о его неустрашимости.
Король слушал с сумрачным лицом.
- Я сделаю все, что смогу, чтобы избегнуть борьбы с ним, - произнес он. - Посоветуйте мне!
- Я сказал бы, что следует уступить, если бы вы, ваше величество, перед этим не изрекли, что уступить для вас непристойно.
- Я не могу! - повторил Казимир решительно и категорически. - Как частное лицо, я мог бы вернуть обратно Злоцкие земли, но как король я этого не могу.
Он улыбнулся.
- Дайте другой совет.
Ксендз молчал.
- Я не скрою перед вами, - сказал он, - что говорил уже об этом с епископом Бодзантой. Я его застал сильно возмущенным, и тщетно я старался его задобрить. Старик угрожает отлучением от церкви.
- Отлучением, - подхватил король почти спокойно. - Вы сами знаете, как мало значения придают церковному отлучению крестоносцы и иные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140