- Говорите, прошу вас, я с удовольствием послушаю, - прервал его сидевший на скамейке, принимаясь опять за хлеб. - Мужику совсем не так плохо у нас.
Лекса, взглянув на него пристально, покачал головой.
- Да, но, - произнес он, - за убийство мужика платят лишь четыре гривны штрафа и его родственникам шесть гривен и никакого другого наказания; за убийство землевладельца - шестьдесят гривен, а иногда этих денег не хватает... Если мужику надоест такой Неоржа, то он даже не может удалиться с его земли; он должен тогда выжидать, согласно обычаям, пока его пана отлучат от церкви, или пока обидят его дочь, или пока ему распродадут имущество за долги... Да и так...
- Но вы же судей имеете? - спросил гость.
- Судьями бывают землевладельцы, а рука руку моет; у них не добьешься справедливого решения. Если плохо рассудят, то как же тут хулить судью? Если на суде присутствовал кастелян, то ему необходимо поднести в подарок горностая или куницу. Судья требует платы, и за каждое дело ему необходимо заплатить четыре гроша, так как для него не существует незначительных дел. Если нечем заплатить... приходит судебный рассыльный со своей челядью и забирает вола, платье, топор, кирку...
Путник прислушивался внимательно к словам Вядуха.
- А как же устроить так, чтобы справедливость была оказана всем? спросил он. - Потому что и мужик должен ею пользоваться.
Вядух даже привстал со скамьи, до того этот вопрос показался ему странным.
Взглянув на спросившего, он произнес:
- Милостивый государь, я простой человек, но мне кажется, что это невозможно. Я бываю в костеле и слушаю, о чем проповедует ксендз; так заведено с тех пор, как свет существует, и так оно и останется.
Гость задумался; в это время Гарусьница и Богна начали расставлять на стол принесенное ими кушанье. Хотя оно было не изысканное, а мужицкое, голодный путник со смехом, как будто в первый раз в жизни видя такие блюда, принялся за еду.
Все ему пришлось по вкусу.
Вядух, взяв чашу и поместив ее у себя на коленях, задумчиво ел. Богна поставила перед гостем кувшин с пивом и простой деревянный кубок, инстинктивно выбрав самый красивый, желая выказать гостю свое внимание. Кубок был новый, гладко выструганный, точно выточенный, и на светлом дереве были нарисованы красные ободки.
Гость налил кубок и, кивнув головой глядевшей на него красивой девушке, приложил напиток к губам; Богна покраснела и, закрыв лицо руками, убежала к очагу.
Они несколько минут молчали, затем путник возобновил прерванный разговор.
- Расскажите мне, прошу вас, о вашем сословии и о его нуждах, произнес он, - об этом нужно знать для того, чтобы пособить.
- Знание знанием, - рассмеялся он, - но помочь нам даже и сам король не сумеет...
- Даже и король? - подхватил гость с удивлением, оставив еду и устремив глаза на говорившего. - А это почему? Ведь он обладает силой и может поступить по своему желанию!
- Да, но он должен щадить своих рыцарей, не раздражать дворян, потому что он царствует при их поддержке. Дворяне и рыцари заслоняют собою мужика, и его не видно из-за них. Он стоит на самом конце, последний.
- Ведь король, - пан для всех, - запротестовал слушавший, - как для рыцаря, так и для мужика.
- Это верно, - произнес Лекса, - это на словах, а в действительности выходит то, что мужик всем служит и повинуется, и никто, кроме Бога, ему не покровительствует.
- Но ведь вы на такого опекуна жаловаться не можете, - со смехом сказал молодой гость.
- Я не жалуюсь, - отрезал старик, по-видимому недовольный оборотом разговора.
Наступило молчание. Гарусьница принесла новую чашу и придвинула ее к гостю; Богна подала ему ложку, предварительно протерев ее своим передником; в благодарность он ей снова улыбнулся и смущенная девушка вторично спряталась. Гость, утоливший уже первый голод, раньше чем приняться за новое блюдо, задумался, как будто какая-то тяжелая мысль его угнетала.
- Так вы не особенно хвалите свою жизнь? - спросил он.
- Я не хвалю ее и не хаю, - произнес Вядух. - У меня уж такой нрав, что принимаю с благодарностью все, что Господь дает; потому что, если б я огорчался, то только себе бы повредил...
Он сделал движение рукой, как будто желая что-то от себя отогнать.
- Вы бываете в Кракове? - спросил путник.
- Иногда езжу в костел и на рынок, - ответил Лекса, я не любопытен...
- А ведь там найдется на что посмотреть?
- А в доме всегда найдется работа! - произнес Вядух.
Путник усмехнулся.
Через секунду старый крестьянин добавил:
- Это правда, что есть на что смотреть, когда вора ставят под позорный столб, а шулеров и обманщиков из города плетьми вон изгоняют. И мужик не прочь был бы выпить свидницкого пивца, да за столом для него места не найдется, потому что все занято панами и рыцарями.
- И в замке можно найти, к чему приглядеться, - произнес гость.
- О! В замок-то уж нам нечего лезть, - рассмеялся Вядух, - там место для панов, а не для мужицкой сермяги... И чего ради?
- Чего ради? - возразил путник. - А почему же вам не пойти бы к королю искать защиты, когда вас обижают? Ведь он ваш высший судья.
Лекса поднял глаза к небу.
- Сохрани Боже! - воскликнул он. - А если бы король плохо рассудил, его нельзя было бы порицать, потому что и соболя не хватило бы, чтобы за это заплатить, и к кому после обратиться? К Богу?..
- Вы, значит, не особенно доверяете королю? - спросил любопытный гость.
Этот вопрос удивил крестьянина и даже испугал его.
Он задумался, долго собираясь с ответом.
- Король! Король! - начал он. - Он о другом должен думать, а не о нас.
- И о вас он должен... - произнес путешественник.
Вядух с удивлением присматривался к нему, желая узнать, с кем он имел дело.
- Вы его не любите? - спросил гость.
При этом вопросе лицо Вядуха стало серьезным.
- Он нам ничего плохого не сделал, - произнес он, - я думаю, что у него добрые желания, но он ничего не может сделать... Покойного старого Локтя мы все знали, а молодого трудно увидеть... Тот был добрый... и с простым мужиком часто разговаривал, как со всяким другим.
Слабый румянец выступил на лице путешественника.
- Того, - прибавил Лекса, приблизившись к гостю, - мы неоднократно спасали, когда он, оставленный рыцарями, бродил по стране, укрываясь в оврагах и ущельях... Вступаясь за него, мужики брали оружие в руки и проливали свою кровь... Мы об этом помним!
- И сын его, вероятно, не забудет об этом, - возразил гость, задумчиво подперев голову рукой. Он сделал несколько глотков пива и устремил свой взор на Вядуха, продолжавшего говорить.
- В этом старике мы как бы чувствовали отца и брата. Он жил так же, как мы; к рыцарям относился строго, а к нам был снисходителен... Господь его за это наградил, потому что он добился короны...
Путник поднялся со скамьи сильно взволнованный и тронутый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140