..
- А что он сделает со своей любовницей, с этой жидовкой, - спросил Мацек, все более и более волнуясь; - а также со своим сынком, полу-евреем полу-Пястом?.. - Боюсь, что еврейку-то он оставит про запас, - объявил Грошек. - Говорят, что он сильно к ней привязался и без нее не может ни одного дня прожить...
- Однако! - прервал его староста в гневе, ударив кулаком о стол. Еще одна ему понадобилась! Еще одна! Ведь он уже продал королевство в венгерскую неволю... зачем ему еще сын?
Стоящий с ним Ян из Чачи, пробормотал:
- Венгерцы не допустят его жениться... Они мастера на это. Безрукая Елизавета и без пальцев сумела все запутать и испортить...
Мацек медленно бормоча что-то, возвратился к своей скамье. Грошек, досыта наевшись и хорошенько выпив, вытирал усы полой грязного кафтана. Наступило короткое молчание, и все задумались.
Староста немного остыл и решил не выдавать своих чувств.
- Ты рассказываешь, - произнес он, - что поговаривают о свадьбе?
- И как еще! - подтвердил Грошек. - Ее хотят отпраздновать громко и пышно, чтобы забыть всякое воспоминание о свадьбе с Рокичаной, которой они стыдятся...
- Что же там говорят о нас? Ты не слышал? - спросил Боркович. - О письменном обязательстве, которое мы друг другу выдали? Я сам доложил королю...
Он знает о нем, но не обращает на него внимания... Я слышал при дворе, будто ему объяснили, что в этом ничего опасного нет, что это лишь обеспечение на случай нападения грабителей...
Мацек ничего не ответил.
Возможно, что он еще дольше расспрашивал бы посла, но в комнату поспешно вошел Скура, что-то шепнул на ухо старосте, и не успел он окончить, как на пороге появился Вержбента, о котором был именно разговор и упоминали, что он находится в Кракове.
Мацек с ним никогда не дружил, потому что опасался его и не мог привлечь на свою сторону. Вержбента был в большой милости у короля, который относился с доверием к этому серьезному человеку, с твердым, решительным характером. Достаточно было взглянуть на него, чтобы почувствовать уважение; он держал себя с сознанием своего достоинства и не принадлежал к числу тех, которых можно подкупить сладкой лестью.
При его появлении в комнате, Боркович вскочил в замешательстве со своего места и начал делать какие-то знаки сыну и брату.
В действительности столовая, в которой они находились, вовсе не была приспособлена для принятия такого знатного гостя. С самого утра в ней перебывало множество народа, а челядь, хоть их и было много мужчин и женщин, неряшливо исполняла свои обязанности и забывала убрать со столов и привести все в порядок.
На помятых скатертях, сомнительной чистоты, стояли миски с костями и с оставленными остатками еды, недопитые кубки пива, крошки и куски хлеба, кувшины и разная посуда. В комнате был полнейший беспорядок, как на постоялом дворе после кормежки... Несколько скамеек стояло поперек комнаты, несколько лежало на полу перевернутыми... Огромный пес, незаметным образом прокравшись в комнату лапами опирался о стол и вылизывал чашки.
Боркович, с сознанием своего достоинства, стараясь вызвать на лице приветливую улыбку, шел навстречу гостю. Брат и сын позвали слуг.
Вержбента медленно, не оглядываясь по сторонам, а погруженный в свои мысли, приближался к старосте.
- Простите, ваша милость, - произнес Боркович немного грубовато, хоть это и мой дом, но я тут, как на постоялом дворе, а поэтому у меня ни красоты, ни благоухания не найдете. Я был солдатом и не отвык от простых обычаев.
- Ладно и так, - равнодушно ответил Вержбента, - самое главное, что я вас нашел, а остальное для меня не важно.
Староста предложил прибывшему место на скамье и сам уселся рядом. В этот момент в комнату вошли слуги и служанки, присланные братом, и с шумом начали убирать со столов и выгонять собак палками. Поэтому трудно было вести разговор, и Боркович, после некоторого размышления, пригласил гостя в соседнюю комнату.
Но и там оказался полнейший беспорядок: постель не убранная, на скамьях и на полу в беспорядке валялась одежда. Хозяин покраснел от гнева и в душе проклинал своих слуг.
Они уселись на скамейке.
- Я сюда приехал прямо из Кракова, - медленно начал Вержбента; король велел передать вам привет.
Мацек наклонил голову и тихо произнес:
- Бай Бог ему у нас как можно дольше царствовать.
- Король охотно расспрашивал о Великопольше, - продолжал гость, - но я немного мог ему сообщить, потому что у меня самого скудные сведения. Скорее вы или ваш дядя Бенко могли бы ему об этом донести.
- Я и сам, по заключении этого письменного соглашения, собирался к его милости, - произнес Боркович. - Я хотел лично доложить об этом деле королю, но у старосты столько работы, что ему удалиться нельзя. Бенко стар и медлителен; вся тяжесть лежит на мне, а в лесах и по проезжим дорогам постоянные нападения, много грабителей и их надо наказывать железной рукой.
Вержбента слушал внимательно.
- Однако вы найдете кого-нибудь, кто вас заменит, - произнес он, - и приедете на свадьбу короля.
Воспоминание об этом снова так сильно взволновало Борковича, что он с трудом сдерживал себя, чтобы не выдать своего чувства.
- Какую свадьбу? - спросил он, притворяясь удивленным.
- Должен вам сказать, что король, наконец, уступил просьбам всех и согласился жениться.
- Еще один раз, прервал Мацек.
- Он не стар, - сказал Вержбента.
- А обещанная Людовику корона?
- Вы знаете, что в записи поставлено условие: если б у него не было потомства.
- Помоги ему Бог! - возразил Боркович. - Но король не особенно молод и если подберет по своим годам, то не будет иметь потомства, если же ему дадут молодую...
Он не окончил и покачал головой.
- Ему сватают силезскую княжну, Ядвигу, - произнес Вержбента.
Мацек пожал плечами.
- Что мне сказать? Дай им Бог счастья, хотя я на это мало надеюсь.
- Сохрани его Бог от зла! - произнес Вержбента. - У меня самые лучшие надежды.
После минутного молчания он прибавил:
- Советую вам поехать в Краков и явиться к королю. Некоторые люди могли иначе понять ваше письменное соглашение и представить его королю в невыгодном для вас свете; вы сами объясните ему, что оно было необходимо, и он увидит, что в нем ничего угрожающего нет...
- Ведь там написано, что мы обещаем быть верными королю, - воскликнул Боркович; - но я знаю о том, что у меня враги... Бессовестные люди в состоянии все облить грязью и могут представить самого невинного человека, как преступника.
Вержбента молча слушал.
- Король не охотник верить всякому, - произнес он, - поэтому он и не сердится на ваше письменное соглашение. Возможно только, что ему неприятно, что в его королевстве некоторые выделяются и вступают в отдельный союз, в то время как он всех их хотел бы соединить в одно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
- А что он сделает со своей любовницей, с этой жидовкой, - спросил Мацек, все более и более волнуясь; - а также со своим сынком, полу-евреем полу-Пястом?.. - Боюсь, что еврейку-то он оставит про запас, - объявил Грошек. - Говорят, что он сильно к ней привязался и без нее не может ни одного дня прожить...
- Однако! - прервал его староста в гневе, ударив кулаком о стол. Еще одна ему понадобилась! Еще одна! Ведь он уже продал королевство в венгерскую неволю... зачем ему еще сын?
Стоящий с ним Ян из Чачи, пробормотал:
- Венгерцы не допустят его жениться... Они мастера на это. Безрукая Елизавета и без пальцев сумела все запутать и испортить...
Мацек медленно бормоча что-то, возвратился к своей скамье. Грошек, досыта наевшись и хорошенько выпив, вытирал усы полой грязного кафтана. Наступило короткое молчание, и все задумались.
Староста немного остыл и решил не выдавать своих чувств.
- Ты рассказываешь, - произнес он, - что поговаривают о свадьбе?
- И как еще! - подтвердил Грошек. - Ее хотят отпраздновать громко и пышно, чтобы забыть всякое воспоминание о свадьбе с Рокичаной, которой они стыдятся...
- Что же там говорят о нас? Ты не слышал? - спросил Боркович. - О письменном обязательстве, которое мы друг другу выдали? Я сам доложил королю...
Он знает о нем, но не обращает на него внимания... Я слышал при дворе, будто ему объяснили, что в этом ничего опасного нет, что это лишь обеспечение на случай нападения грабителей...
Мацек ничего не ответил.
Возможно, что он еще дольше расспрашивал бы посла, но в комнату поспешно вошел Скура, что-то шепнул на ухо старосте, и не успел он окончить, как на пороге появился Вержбента, о котором был именно разговор и упоминали, что он находится в Кракове.
Мацек с ним никогда не дружил, потому что опасался его и не мог привлечь на свою сторону. Вержбента был в большой милости у короля, который относился с доверием к этому серьезному человеку, с твердым, решительным характером. Достаточно было взглянуть на него, чтобы почувствовать уважение; он держал себя с сознанием своего достоинства и не принадлежал к числу тех, которых можно подкупить сладкой лестью.
При его появлении в комнате, Боркович вскочил в замешательстве со своего места и начал делать какие-то знаки сыну и брату.
В действительности столовая, в которой они находились, вовсе не была приспособлена для принятия такого знатного гостя. С самого утра в ней перебывало множество народа, а челядь, хоть их и было много мужчин и женщин, неряшливо исполняла свои обязанности и забывала убрать со столов и привести все в порядок.
На помятых скатертях, сомнительной чистоты, стояли миски с костями и с оставленными остатками еды, недопитые кубки пива, крошки и куски хлеба, кувшины и разная посуда. В комнате был полнейший беспорядок, как на постоялом дворе после кормежки... Несколько скамеек стояло поперек комнаты, несколько лежало на полу перевернутыми... Огромный пес, незаметным образом прокравшись в комнату лапами опирался о стол и вылизывал чашки.
Боркович, с сознанием своего достоинства, стараясь вызвать на лице приветливую улыбку, шел навстречу гостю. Брат и сын позвали слуг.
Вержбента медленно, не оглядываясь по сторонам, а погруженный в свои мысли, приближался к старосте.
- Простите, ваша милость, - произнес Боркович немного грубовато, хоть это и мой дом, но я тут, как на постоялом дворе, а поэтому у меня ни красоты, ни благоухания не найдете. Я был солдатом и не отвык от простых обычаев.
- Ладно и так, - равнодушно ответил Вержбента, - самое главное, что я вас нашел, а остальное для меня не важно.
Староста предложил прибывшему место на скамье и сам уселся рядом. В этот момент в комнату вошли слуги и служанки, присланные братом, и с шумом начали убирать со столов и выгонять собак палками. Поэтому трудно было вести разговор, и Боркович, после некоторого размышления, пригласил гостя в соседнюю комнату.
Но и там оказался полнейший беспорядок: постель не убранная, на скамьях и на полу в беспорядке валялась одежда. Хозяин покраснел от гнева и в душе проклинал своих слуг.
Они уселись на скамейке.
- Я сюда приехал прямо из Кракова, - медленно начал Вержбента; король велел передать вам привет.
Мацек наклонил голову и тихо произнес:
- Бай Бог ему у нас как можно дольше царствовать.
- Король охотно расспрашивал о Великопольше, - продолжал гость, - но я немного мог ему сообщить, потому что у меня самого скудные сведения. Скорее вы или ваш дядя Бенко могли бы ему об этом донести.
- Я и сам, по заключении этого письменного соглашения, собирался к его милости, - произнес Боркович. - Я хотел лично доложить об этом деле королю, но у старосты столько работы, что ему удалиться нельзя. Бенко стар и медлителен; вся тяжесть лежит на мне, а в лесах и по проезжим дорогам постоянные нападения, много грабителей и их надо наказывать железной рукой.
Вержбента слушал внимательно.
- Однако вы найдете кого-нибудь, кто вас заменит, - произнес он, - и приедете на свадьбу короля.
Воспоминание об этом снова так сильно взволновало Борковича, что он с трудом сдерживал себя, чтобы не выдать своего чувства.
- Какую свадьбу? - спросил он, притворяясь удивленным.
- Должен вам сказать, что король, наконец, уступил просьбам всех и согласился жениться.
- Еще один раз, прервал Мацек.
- Он не стар, - сказал Вержбента.
- А обещанная Людовику корона?
- Вы знаете, что в записи поставлено условие: если б у него не было потомства.
- Помоги ему Бог! - возразил Боркович. - Но король не особенно молод и если подберет по своим годам, то не будет иметь потомства, если же ему дадут молодую...
Он не окончил и покачал головой.
- Ему сватают силезскую княжну, Ядвигу, - произнес Вержбента.
Мацек пожал плечами.
- Что мне сказать? Дай им Бог счастья, хотя я на это мало надеюсь.
- Сохрани его Бог от зла! - произнес Вержбента. - У меня самые лучшие надежды.
После минутного молчания он прибавил:
- Советую вам поехать в Краков и явиться к королю. Некоторые люди могли иначе понять ваше письменное соглашение и представить его королю в невыгодном для вас свете; вы сами объясните ему, что оно было необходимо, и он увидит, что в нем ничего угрожающего нет...
- Ведь там написано, что мы обещаем быть верными королю, - воскликнул Боркович; - но я знаю о том, что у меня враги... Бессовестные люди в состоянии все облить грязью и могут представить самого невинного человека, как преступника.
Вержбента молча слушал.
- Король не охотник верить всякому, - произнес он, - поэтому он и не сердится на ваше письменное соглашение. Возможно только, что ему неприятно, что в его королевстве некоторые выделяются и вступают в отдельный союз, в то время как он всех их хотел бы соединить в одно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140