Возникновение Фонда защиты придало уверенности Гиллону, и он был благодарен за это. Но мистер Селкёрк увидел тут и другое. Это уже было подобием некой организации, ядром для ее создания. Наконец-то углекопы хоть по одному вопросу выступали вместе.
Невзирая на состояние Гиллона, которому еще тяжело было столько отмахать, они прошагали до Данфермлина, решив не останавливаться в Кауденбите на ночлег, чтобы не платить за комнату, а в Данфермлине сели на первый утренний поезд, шедший в Эдинбург.
* * *
Прибыли они туда рано и в серых утренних сумерках зашагали по Принсес-стрит, потом вниз по Джордж-стрит и вверх по Фредерик-стрит – и все это время видели Замок, громадой нависавший над городом. Гиллону казалось, что он всюду.
– Да что я тут делаю? Мне здесь не место, – заявил вдруг Гиллон. Даже школьники выглядели более взрослыми, чем он. Никогда еще не чувствовал он себя до такой степени углекопом, принадлежащим к особой расе, чем здесь, на этих мрачных серых улицах.
– Ты приехал сюда искать защиты у правосудия, – сказал Селкёрк. – А правосудие и размещается в этих зданиях.
Все люди на улицах казались такими решительными, такими чистыми и хорошо одетыми, такими уверенными в той роли, которую отвела для них жизнь. До открытия юридических контор оставался еще целый час, и Гиллон с Селкёрком полезли вверх, к Эдинбургскому замку, посмотрели там на «Монс-Мег», огромную пушку, которая почему-то – Гиллон так и не понял почему – много значила для Шотландии; налюбовавшись пушкой, Гиллон повернулся и посмотрел туда, где лежало графство Файф.
– Там мое место, и вы это знаете, – оказал вдруг Гиллон. – А вы своими речами втянули меня в эту историю. – Он весь дрожал – от долгой бессонной ночи и от того, что еще ничего не ел, от утреннего холодка, который, казалось, источали камни замка, от страха.
– Слушай, ты! Твое место в суде, и ты пойдешь туда, иначе вот что я тебе скажу: никогда в жизни ты не сможешь высоко держать голову и называться человеком, но всяком случае в Питманго.
Гиллон подметил, когда они снова спустились на Принсес-стрит и шли мимо маленьких кафе и гостиниц, что мистер Селкёрк, хоть он тоже был голоден, не предложил ему зайти ни в одно из этих заведений: он, так же как и Гиллон, понятия не имел, как надо там себя вести.
Они ждали в приемной, чтобы о них доложили. Вокруг – сплошь темное дерево, толстая кожа, даже имена обоих адвокатов и те были начертаны золотом на темном дереве.
Энгус Макгройзич Макдональд
Алисдейр Кэлдер
«Зачем ему такое имя – с двумя „Маками“?» – подумал Гиллон. Он усиленно старался взять себя в руки. В приемной сидели и другие люди – все они, казалось, (были знакомы, но не настолько, чтобы вступать в беседу. Гиллон заметил, что так оно заведено среди власть имущих – господа, они все такие. Гиллон сидел и вертел кепку в руках. Вот сейчас он пожалел, что нет у него шляпы – очень бы она ему пригодилась.
Кто это сказал: «Если вам нужен мученик, позаботьтесь, чтобы он у вас был»? Гиллону хотелось спросить Селкёрка, но он не был уверен, можно ли разговаривать в приемной.
– Перестань, – шепнул ему Селкёрк.
– Что перестать-то?
Селкёрк не смотрел ни на него, ни на кепку.
Перестань вертеть кепку, – сказал он краешком рта. – Положи ее на колени. Если ты углекоп, это вовсе не значит, что ты и вести себя должен, как углекоп.
Понял.
– Ты же видишь, все эти люди не вертят шляп. Это признак слабости. А мы выказывать ее не имеем права.
Гиллон кивнул.
– Верно.
– Сиди и отдыхай. И приготовься к тому, что придется долго ждать. Раньше их нас не примут.
Но мы ведь пришли первые, – сказал Гиллон.
– О, господи, Гиллон, надо же смотреть реально на вещи. Если они готовы помочь рабочему человеку, это еще вовсе не значит, что они станут танцевать перед ним. Мы здесь ждем милости. Мы просим о помощи.
– Угу, – сказал Гиллон, а сам подумал, что ведь находятся-то они тут только потому, что им до смерти надоело просить. – И все же…
Селкёрк разозлился.
– Не того я человека выбрал, – громко оказал он. – Не надо быть гением, чтобы это увидеть.
Все в комнате медленно повернули головы и окинули их равнодушным взглядом, и Гиллон с Селкёрком тотчас уставились в пол. В этот момент дверь кабинета распахнулась и появилась секретарша с карточкой в руке.
– Мистер Селкёрк и
– Камерон, – сказала она. – Сюда. – Другим, как отметил Гиллон, она добавляла: «Пожалуйста», указывая на кресла, где сесть. Удивило его и то, что перед его фамилией отсутствовало слово «мистер», но, несмотря на это, он, помимо воли, залюбовался красивой молодой женщиной, стройной, в накрахмаленной блузке со стоячим воротничком, с нарочито небрежной высокой прической, а когда он поднял глаза, оторвавшись от подола ее юбки, то заметил, что она внимательно смотрит на него.
– Да, она вот такая, – сказал мистер Макдональд.
– Какая? – опросил Гиллон и покраснел до корней волос.
– Красотка.
Он был высокий, невероятно высокий и тонкий-тонкий, потому что хотел быть тонким, а не потому, что высох от тяжкого труда или голода. Селкёрк куда-то исчез, словно весь ушел в кожу и в тяжелое ореховое дерево, и Гиллон один стоял сейчас посреди комнаты.
– Кэлдер!.. Он здесь.
В комнате появился второй поверенный, этакий аристократический лис, стройный, молодой и подвижный. Они обошли вокруг Гиллона, оглядывая его со всех сторон, точно собирались вложить в него деньги. Гиллону стало стыдно за свой костюм – он физически чувствовал, как пиджак блестит у него на опине, а брюки – на заду. Особенно стеснялся он девушки.
– Значит, это он заваривает кашу.
– Пытается заварить, – поправил мистер Макдональд.
Кэлдер подошел почти вплотную к Гиллону.
– Но это же не углекоп, – сказал он.
– Меня считают лучшим забойщиком в смене, – возразил Гиллон.
– Он и говорит не как углекоп.
– Тем лучше, – сказал Макдональд, не обращая внимания на Гиллона. – Зато такого они поймут. Он выглядит так, точно нашего… их поля ягода. Удивительно повезло. Ну, ладно, – сказал он Гиллону, – дай-ка взглянуть на нее.
– На что?
– На рану, приятель. Давай скорее. – И оба юриста принялись расстегивать пуговицы на Гиллоновой рубашке, причем 'Кэлдер – 'кончиками пальцев, еле дотрагиваясь, точно боясь заразиться.
– Да, но… но… – Гиллон снова покраснел и кивком указал на девушку.
– О, господи, приятель, – сказал мистер Макдональд. – Мисс Твид, уверяю тебя, не первого 'мужчину видит. Правда, мисс Твид?
Она слегка улыбнулась. 'Как странно, подумал Гиллон, в шахтерском поселке такото никогда бы не допустили, а тут – пожалуйста. Не понимал он этих людей.
Гипс нигде не треснул, он покрывал почти всю правую сторону груди /Гиллона, но в одном месте на нем было темно-красное пятно от инфильтрата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
Невзирая на состояние Гиллона, которому еще тяжело было столько отмахать, они прошагали до Данфермлина, решив не останавливаться в Кауденбите на ночлег, чтобы не платить за комнату, а в Данфермлине сели на первый утренний поезд, шедший в Эдинбург.
* * *
Прибыли они туда рано и в серых утренних сумерках зашагали по Принсес-стрит, потом вниз по Джордж-стрит и вверх по Фредерик-стрит – и все это время видели Замок, громадой нависавший над городом. Гиллону казалось, что он всюду.
– Да что я тут делаю? Мне здесь не место, – заявил вдруг Гиллон. Даже школьники выглядели более взрослыми, чем он. Никогда еще не чувствовал он себя до такой степени углекопом, принадлежащим к особой расе, чем здесь, на этих мрачных серых улицах.
– Ты приехал сюда искать защиты у правосудия, – сказал Селкёрк. – А правосудие и размещается в этих зданиях.
Все люди на улицах казались такими решительными, такими чистыми и хорошо одетыми, такими уверенными в той роли, которую отвела для них жизнь. До открытия юридических контор оставался еще целый час, и Гиллон с Селкёрком полезли вверх, к Эдинбургскому замку, посмотрели там на «Монс-Мег», огромную пушку, которая почему-то – Гиллон так и не понял почему – много значила для Шотландии; налюбовавшись пушкой, Гиллон повернулся и посмотрел туда, где лежало графство Файф.
– Там мое место, и вы это знаете, – оказал вдруг Гиллон. – А вы своими речами втянули меня в эту историю. – Он весь дрожал – от долгой бессонной ночи и от того, что еще ничего не ел, от утреннего холодка, который, казалось, источали камни замка, от страха.
– Слушай, ты! Твое место в суде, и ты пойдешь туда, иначе вот что я тебе скажу: никогда в жизни ты не сможешь высоко держать голову и называться человеком, но всяком случае в Питманго.
Гиллон подметил, когда они снова спустились на Принсес-стрит и шли мимо маленьких кафе и гостиниц, что мистер Селкёрк, хоть он тоже был голоден, не предложил ему зайти ни в одно из этих заведений: он, так же как и Гиллон, понятия не имел, как надо там себя вести.
Они ждали в приемной, чтобы о них доложили. Вокруг – сплошь темное дерево, толстая кожа, даже имена обоих адвокатов и те были начертаны золотом на темном дереве.
Энгус Макгройзич Макдональд
Алисдейр Кэлдер
«Зачем ему такое имя – с двумя „Маками“?» – подумал Гиллон. Он усиленно старался взять себя в руки. В приемной сидели и другие люди – все они, казалось, (были знакомы, но не настолько, чтобы вступать в беседу. Гиллон заметил, что так оно заведено среди власть имущих – господа, они все такие. Гиллон сидел и вертел кепку в руках. Вот сейчас он пожалел, что нет у него шляпы – очень бы она ему пригодилась.
Кто это сказал: «Если вам нужен мученик, позаботьтесь, чтобы он у вас был»? Гиллону хотелось спросить Селкёрка, но он не был уверен, можно ли разговаривать в приемной.
– Перестань, – шепнул ему Селкёрк.
– Что перестать-то?
Селкёрк не смотрел ни на него, ни на кепку.
Перестань вертеть кепку, – сказал он краешком рта. – Положи ее на колени. Если ты углекоп, это вовсе не значит, что ты и вести себя должен, как углекоп.
Понял.
– Ты же видишь, все эти люди не вертят шляп. Это признак слабости. А мы выказывать ее не имеем права.
Гиллон кивнул.
– Верно.
– Сиди и отдыхай. И приготовься к тому, что придется долго ждать. Раньше их нас не примут.
Но мы ведь пришли первые, – сказал Гиллон.
– О, господи, Гиллон, надо же смотреть реально на вещи. Если они готовы помочь рабочему человеку, это еще вовсе не значит, что они станут танцевать перед ним. Мы здесь ждем милости. Мы просим о помощи.
– Угу, – сказал Гиллон, а сам подумал, что ведь находятся-то они тут только потому, что им до смерти надоело просить. – И все же…
Селкёрк разозлился.
– Не того я человека выбрал, – громко оказал он. – Не надо быть гением, чтобы это увидеть.
Все в комнате медленно повернули головы и окинули их равнодушным взглядом, и Гиллон с Селкёрком тотчас уставились в пол. В этот момент дверь кабинета распахнулась и появилась секретарша с карточкой в руке.
– Мистер Селкёрк и
– Камерон, – сказала она. – Сюда. – Другим, как отметил Гиллон, она добавляла: «Пожалуйста», указывая на кресла, где сесть. Удивило его и то, что перед его фамилией отсутствовало слово «мистер», но, несмотря на это, он, помимо воли, залюбовался красивой молодой женщиной, стройной, в накрахмаленной блузке со стоячим воротничком, с нарочито небрежной высокой прической, а когда он поднял глаза, оторвавшись от подола ее юбки, то заметил, что она внимательно смотрит на него.
– Да, она вот такая, – сказал мистер Макдональд.
– Какая? – опросил Гиллон и покраснел до корней волос.
– Красотка.
Он был высокий, невероятно высокий и тонкий-тонкий, потому что хотел быть тонким, а не потому, что высох от тяжкого труда или голода. Селкёрк куда-то исчез, словно весь ушел в кожу и в тяжелое ореховое дерево, и Гиллон один стоял сейчас посреди комнаты.
– Кэлдер!.. Он здесь.
В комнате появился второй поверенный, этакий аристократический лис, стройный, молодой и подвижный. Они обошли вокруг Гиллона, оглядывая его со всех сторон, точно собирались вложить в него деньги. Гиллону стало стыдно за свой костюм – он физически чувствовал, как пиджак блестит у него на опине, а брюки – на заду. Особенно стеснялся он девушки.
– Значит, это он заваривает кашу.
– Пытается заварить, – поправил мистер Макдональд.
Кэлдер подошел почти вплотную к Гиллону.
– Но это же не углекоп, – сказал он.
– Меня считают лучшим забойщиком в смене, – возразил Гиллон.
– Он и говорит не как углекоп.
– Тем лучше, – сказал Макдональд, не обращая внимания на Гиллона. – Зато такого они поймут. Он выглядит так, точно нашего… их поля ягода. Удивительно повезло. Ну, ладно, – сказал он Гиллону, – дай-ка взглянуть на нее.
– На что?
– На рану, приятель. Давай скорее. – И оба юриста принялись расстегивать пуговицы на Гиллоновой рубашке, причем 'Кэлдер – 'кончиками пальцев, еле дотрагиваясь, точно боясь заразиться.
– Да, но… но… – Гиллон снова покраснел и кивком указал на девушку.
– О, господи, приятель, – сказал мистер Макдональд. – Мисс Твид, уверяю тебя, не первого 'мужчину видит. Правда, мисс Твид?
Она слегка улыбнулась. 'Как странно, подумал Гиллон, в шахтерском поселке такото никогда бы не допустили, а тут – пожалуйста. Не понимал он этих людей.
Гипс нигде не треснул, он покрывал почти всю правую сторону груди /Гиллона, но в одном месте на нем было темно-красное пятно от инфильтрата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140